Все, что нашли, все в казну сдали, ответил я. Да и откуда сокровищам быть?
Ираида Александровна, посмотрев на меня слегка снисходительно, сказала:
Люди-то говорят, что хозяйка с мужем, да с работником, по ночам на большую дорогу выходили. А люди зря говорить не станут. Сколько они ограбили один господь ведает. Все награбленное и деньги, и сокровища, в землю прятали. А вас они за нос водили, нарочно не те места указывали. Кто же станет клад далеко от дома прятать?
И где они спрятали?
О, господин следователь, так я вам и скажу! засмеялась Ираида. Ищут уже, братья Суздалевы весь огород у гостиницы перекопали.
Так зима же? удивился я. Хотя бы весны дождались, как земля прогреется, тогда бы и копали.
По весне-то все копать пойдут, чего ждать? хмыкнула Марья Ивановна.
Уже нашли чего-нибудь?
Пока нет, но ищут.
А почему в огороде? хмыкнул я. Не под амбарами, не под конюшней?
Там тоже ищут. Под амбаром Федотов копает, под конюшней Щеголевы. Они поначалу-то все подрались, потом жребий бросили разыграли, кому где копать.
В гостинице городовой поставлен, чтобы охранять. Он-то куда смотрит? недоумевал я.
Ну да, там же Смирнов стоит. Его территория.
Городовой-то тоже клад ищет. Но он самый хитрый в самой гостинице ищет, никого не пускает.
Ё-моё! Череповецкий городовой!
Глава двенадцатая Эти разные женщины
яств. Заутреню, разумеется, проспал. Понятно, понадеялся на будильник, а часы завести забыл. Заболтался вчера с бабульками.
Решил, что начну сейчас мыть посуду, делать уборку, а вместо этого отправился на службу. Праздники закончились, у меня еще пара отпускных дней, но что дома-то делать?
Пошел докладывать Председателю суда о своем прибытии, поздравил Николая Викентьевича со всеми минувшими праздниками. Думал, что на этом официальная часть закончена, сейчас отправлюсь в полицию, потом загляну в гимназию. Занятия, как успел выяснить, начались, значит, Леночка, с началом большой перемены, наверняка станет посматривать из оконца. Надеюсь, за две с небольшим недели не успела меня разлюбить?
Иван Александрович, есть одно дело, сказал Лентовский. Я бы сказал очень странное и, надо сказать, деликатное.
Украдкой кинув взгляд на часы пока успеваю, изобразил полное внимание.
Ко мне за помощью обратилась Любовь Кирилловна Зуева. Не слышали?
Пожал плечами. Мне это имя ни о чем не говорило.
Да, разумеется, вы ее не знаете, да и я познакомился только позавчера. Любовь Кирилловна была гувернанткой у Ильи Николаевича Сомова младшего сына нашего предводителя дворянства. С ее слов три года служила верой и правдой, учила мальчика арифметике, русскому языку, готовила его к гимназии, а на Рождество ее обвинили в краже и выгнали из дома. Разумеется, никаких рекомендаций не дали. Мадмуазель Зуева требует, чтобы Окружной суд доказал ее невиновность. И она подала официальную жалобу.
Лентовский достал из бювара бумагу уже с печатью канцелярии, номером регистрации, протянул мне.
Да, официальная жалоба. Зуева Любовь Кирилловна, двадцати семи лет, дворянка, православного вероисповедания, просит разобраться в том, что ее облыжно обвинили в совершении кражи золотого кольца. Это кольцо, якобы, найдено под ее постелью. Но она ничего не крала, уверена, что кольцо подкинули. Если г-н Сомов считает, что она виновна пусть привлечет к суду. Но так как она невиновна, то Сомов обязан принести ей свои извинения, выдать жалованье за последние два месяца и дать положительные рекомендации, потому что за три года службы нареканий на нее не было.
А разве Зуева не должна попросту обратиться в гражданский суд, написать иск, о защите своей чести и достоинства? беспомощно спросил я, не слишком-то уверенный а есть ли такая статья в Уголовном уложении империи? Если и есть, то как она сформулирована? Я же не присяжный поверенный, чтобы такие тонкости знать. И у самого пока руки не доходили изучить. Но отчего-то казалось, что в моем мире таким делом не стала бы заниматься ни полиция, ни прокуратура. В лучшем случае написали бы отказной материал.
Да какой иск? хмыкнул Лентовский. Сомов не обращался в полицию, не подавал официальной жалобы на свою гувернантку. То есть он ее ни в чем не обвинял. Чисто формально придраться не к чему. За клевету можно привлечь к ответственности, если клевета высказана публично, или напечатана в газете. Но даже в этом случае доказывать бывает очень сложно. А Николай Сергеевич публично никого не оскорблял, все решил по-домашнему. Если он и сказал что-то неприятное, то без свидетелей. Выгнал Любовь Кирилловну, вот и все. Очень обидно, а кроме того, без рекомендаций с прежнего места службы, гувернантку больше никто не возьмет.
В гувернантки дворянки идут от большой нужды. Жить в чужом доме, учить уму-разуму хозяйского ребенка это хуже, чем работать земской учительницей. Хотя, кто его знает? Бывают такие гувернантки, что всем довольны, семьи разбивают, за хозяев замуж выходят.
М-да, любопытный случай, протянул я. Но пока понять не могу является ли это делом судебного следователя?
Вот это вам и решать, хмыкнул Председатель суда. Вы лицо процессуально независимое, я вам приказать не имею права, задумаете дело открыть открывайте, проводите следствие, нет, никто вам и слова поперек не скажет. В данном случае я только посредник. Не хотел, чтобы жалоба лежала в канцелярии.