Федышинский аж языком причмокнул, давая понять насколько же хороша девица. Знаем мы этих девиц в окружении московских студентов.
Я профессору Легонину экзамен по судебной медицине сдавал, сказал я, не решаясь передать всех подробностей.
Профессор был удивлен моими глубинными, или глубокими познаниями, а я ему пояснил, что моим репетитором были вы, господин Федышинский. Виталий Алексеевич о вас очень высокого мнения.
Да? удивился Михаил Терентьевич. С чего это вдруг? Он меня уже тридцать лет не видел, за это время много воды могло утечь. Да я себя хорошим медикусом и не считаю. Шутит Витька.
Зануда вы, господин эскулап, вздохнул я. Целый профессор о вас хорошо отозвался, а вы тут кокетничаете, словно красная девица.
А кокетство это свойство не только красивых женщин, но и стариков, вроде меня. Подождите, ваша молодость быстро пройдет, тоже начнете кокетничать.
Пока мы упражнялись в остроумии (похоже, я проигрывал доктору), подъехала телега. Возчик незнакомый мужик, слез с очень недовольным видом, зато Фрол Егорушкин соскочил, аки птица с насеста. Судя по физиономии фельдфебеля в семье все ладно, Анфея не сбежала.
Здравия желаю, вскинул Фрол ладонь к фуражке, приветствуя нас с доктором, потом спросил: Утопленницу-то грузить?
Подожди пять минут, велел я городовому, а сам подошел к телеге, чтобы использовать твердую поверхность для письма. Все-таки, акт осмотра места происшествия лучше делать на том же месте, где и произошло происшествие. В данном случае, место условное, но другого у нас нет. Я даже план набросаю, как располагается тело относительно берега.
Стало быть, запишем, что на берегу реки Ягорбы, на расстоянии 4 аршинов от воды, напротив Старой пристани, обнаружено тело молодой женщины, ростом около
Сколько в женщине будет? В смысле ростом она сколько?
Два аршина восемь вершков, отозвался Ухтомский.
Спасибо.
2 аршина 8 вершков Ага, это и будет 178 сантиметров. Угадал. Рост есть, цвет волос черный. Что там еще?
Доктор, особые приметы на теле есть? Возраст? Татуировки?
Тела пока не видел, сказать не могу. Татуировки? Так это женщина, а не моряк Пишите видимый кожный покров чистый, на лице и на руках имеются небольшие родинки. Все остальное потом осмотрю, как рубаху сниму. Да, цвет глаз при жизни был голубым. Возраст я бы определил лет в двадцать.
Всего двадцать? А я думал, что старше. Так Покойная Или покойница? Ладно мертвая женщина была одета в ночную сорочку домотканого полотна. Или все-таки нижнюю рубаху вписать?
Украшения отсутствуют. На чем отсутствуют? Или на ком? Понятно, что на женщине, не на сорочке, но лучше уточнить на теле.
Шрамов на руках или на ногах нет? спросил я. Увидев, что доктор качает головой, вздохнул: Как же мы ее опознавать-то станем?
А че ее опознавать-то? подал голос Егорушкин. Катька это Петрова. Ну, теперь-то уже не Петрова, а Михайлова, если по мужу.
И как мне сразу-то в голову не пришло если хочешь опознать молодую замужнюю женщину, спроси у Егорушкина. Но не дай бог, если выяснится, что у Фрола были шуры-муры с этой Катькой Катериной Михайловой, я его А что я с ним сделаю? Эврика! Похлопочу перед батюшкой, чтобы фельдфебеля Егорушкина произвели в чин коллежского регистратора и отправили служить на Тунгуску, вместе с женой. Там уж точно Анфея к прежнему жениху не сбежит.
Глава 3 Ракожор
С Катькой у меня ничего не было, вот вам крест! размашисто перекрестился Егорушкин. От усердия даже фуражку уронил, едва успел ухватить. Вздохнув, покаялся. Врать не стану, пытался, но не слишком-то усердствовал. Да и баба она такая, не слишком сговорчивая. А потом мы в Пачу уехали, а там я свою Анфеюшку встретил Теперь у меня все чин-чинарем, все в ажуре!
Мы с приставом посмотрели друг на друга, дружненько покачали головой. Зарекалась некая птица что-то там не клевать, но ничего у нее не вышло
Ну, дай-то бог, чтобы дальше у Егорушкина все шло без заскоков, но кто его знает?
Антон Евлампиевич, командуйте, предложил я приставу. Утопленницу и доктора в морг, а с ними кого-нибудь из ваших. Мы пойдем Ракоеда этого потрясем, господин Федышинский делом займется.
Иван Александрович, при всем своем уважении к вам, к трудам вашим, вскрытие смогу провести только завтра-послезавтра, сказал Михаил Терентьевич и объяснил: У меня больной в уезде имеется, нужно навестить. А ехать аж в Шухободь. До ночи-то, возможно, и обернусь, но кто его знает? Если случай тяжелый, так и до завтра не вернусь.
Что тут поделать? Доктор он не мой подчиненный, и не полицейский врач. Он сам по себе доктор. И живой больной, которому можно помочь, гораздо важнее, нежели мертвая женщина. И мне два дня погоды не сделают.
Так и езжайте к своему больному, ответил за меня пристав. Мы пока опознание проведем, родственников отыщем, чтобы все честь по чести.
Это Ухтомский правильно решил. Сначала следует провести официальное опознание. Городовой женщину узнал, это хорошо, но требуется кто-то из родственников. Хорошо бы свидетелей «утопления» отыскать, но это сложнее.