отсутствующую на боку шашку.
Еще одна пропажа, встречаемся позже, сообщил офицерам подполковник.
Девушка?
Нет, женщина. Пятьдесят восемь.
Ух ты...
Вот и я о том же... Он махнул рукой старлею: Садись в машину, Плакида, сейчас едем! И, вновь повернувшись к операм, продолжил: Сейчас солдатики прочесывают посадку между городом и Металлистом. Ушла на огороды и не вернулась.
Затопчут...
Давай ты это прокурору расскажешь, хорошо?! Меня есть кому... он выразительно замолчал. Ладно, перекурим. Ты со мной?
Нет, Петр Петрович. Заберу своих, и поедем потрошить вокзал.
Вот за что я тебя люблю, Женя, так это за умение слышать. Наизнанку и не стесняясь, вцепись в дело, как ты умеешь, всей пастью.
Майор внимательно посмотрел на Туманова.
Если вы не против, Петр Петрович, капитан от вашего имени даст команду собрать все дела о пропажах людей, начиная с момента освобождения города, и заодно попросит Сретенского, чтобы подобные дела свезли сюда со всех пяти городских районов, а также из Александровского и Славяносербского РОВД.
Не против... подполковник поднял лицо вверх, выпустив в небо столб дыма.
На пару с Эдиком сравнишь, включая сегодняшнюю ориентировку по пропавшей. Работа для мыслителей. Накопайте хоть какую-то взаимосвязь, кроме Камброда. Как ты там говорил нюансы и детали? Ну вот, как раз, обратился майор к напарнику.
Есть, спокойно ответил Туманов. Разрешите идти?
Давай, капитан. Очень на тебя надеюсь, ответил начальник ГОВД и, повернувшись к Векслеру, хлопнул того по предплечью. Как вернешься, сразу ко мне. Удачи!
Пока Векслер разглядывал разношерстную группу нищих, стоявших аккурат между подъездом и самым началом платформы, Дробот зацепился с торговками, оккупировавшими дальний выход на остановку.
Сколько раз говорить: со своими оклунками на платформу не вылазить?! Схватили рухлядь и сдрыснули на фиг, как мухи с собачьей какашки!
Он развернулся к старшему сержанту с красной повязкой на рукаве:
Тебе, сержант, сколько напоминать?! Они у тебя скоро самогоном в разлив торговать начнут.
От домахався. Шоб у нього в горли пирья поросло, негромко сказала своей товарке молодая, немного потасканная торговка.
Что ты там сипишь, пердлявочка?! развернулся к ней капитан. Уля! Язык не с того места выдернула? Да, глистоноша?! Сейчас заведу такую умную в дежурку, задеру твое жизнерадостное платьице венерической расцветки и отхожу ремнем до кровавых волдырей на плоской жопе! Поговори мне еще тут, овца базарная...
Он повернулся к сержанту:
Всех за территорию вокзала. Быстро!
Капитан, окликнул его Векслер, в упор рассматривая нищих, всех знаешь?
А как же...
Немногочисленная группа вокзальных попрошаек выглядела достаточно живописно. Двое калек-ветеранов. Один, опираясь на костыль, стоял на ступе деревянного протеза согнутой в коленном суставе левой ногой. Короткая культя поверх поношенного галифе была затянута носком.
На груди тихо позвякивали две медали «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией». У второго не хватало кисти правой руки, а красное, как вареный рак, предплечье, словно клешня, от запястья почти до самого локтя было разделено хирургом на два длинных пальца лучевой и локтевой костей, которыми он нервно тер теперь штанину никогда не глаженных брюк. На его рубахе вразнобой висели четыре наградные планки: две в сцепке и еще две порознь. Рядом топтались три испитые тетки, та, что помладше, с синдромом Дауна, и несколько алкоголиков разной степени опущенности.
Как жизнь, босота?!
Сидим, пердим небо коптим, начальник, лениво ответил за всех инвалид с клешней и протяжно зевнул.
Он ряженый, вдруг сказал майор, не сводящий сверлящего взгляда с калеки.
Конечно, дядь Жень! заржал участковый. Старый знакомый, в смысле состариться можно, его похождения пересказывая.
А чего старый-то? Чего?! взъерепенился вдруг мужик. Я у тя шо-то крал?! Шо ты с меня жизню цедишь? заорал он благим матом на весь вокзал.
Дробот чуть набычился, опустил голову и сделал ровно один шаг.
Ща приморю, падаль... Захлопни поддувало!
Мужик тут же заткнулся и, как-то разом выдохнув и сгорбившись, полез в нагрудный карман рубахи за папиросами.
Старшина! повернув голову, позвал Векслер. И когда тот подошел, скомандовал: Этого в дежурку!
Ну, колись: из-за чего в этот раз кальсоны в жопу забились, а? Чё пасть разнуздал при людях? Просохнуть не успел или на кочергу сел, синяя рожа? терзал капитан заметно трясущегося мужика.
Валентиныч! Хлебом клянусь! Штырит меня... Траванулся вчера чемером*, паскудно мне... Прости, родной, бес попутал!
Мне такую родню, как ты...
Валек... перебил его вдруг Векслер. Тут спиртное продают где-нибудь?
Участковый удивленно посмотрел на майора.
Конечно, дядь Жень, в буфете за кассами...
Узлов, не в службу, а в дружбу... отсчитывая деньги, обратился оперативник к старшине. Метнись, пожалуйста, с Фросей на вокзал и купи один мерзавчик водочки. Прямо сейчас! Векслер отдал ему деньги и добавил вслед уходящему кинологу: И пирожок какой у бабок. Сейчас мы тебя полечим, обратился майор к мужику.