Никита Степанович, сколько там до большой порки? спросил вдруг Векслер.
Два часа тридцать пять минут...
Валек, Фиру Иосифовну в мою машину и в управу, а мы с Тумановым пока на твоем мотоцикле покатаемся.
Когда в машину усаживали слабо протестовавшую женщину, офицеры шли к мотоциклу.
Что значит это слово? И куда едем, майор?
На Острую, ответил он, резко давя ногой на педаль кикстартера, а слово означает, что ребята к нам издалека пожаловали.
Векслер завел мотоцикл и, наклонившись, громко сказал:
Километров с лишком за тысячу отсюда... На запад.
Офицеры спешились, майор молча закурил.
Туманов с интересом оглядывался по сторонам. Он явно попал сюда впервые.
Что это за место, Жень?
Тот, помолчав, ответил:
Острая Могила... Место, где я набираюсь боли. Это помогает мне потом быть безжалостным.
А поче... начал было капитан, но напарник взял его левой за пуговицу кителя на груди и указал рукой с папиросой на окопы.
Смотри сюда. Видишь вытянутые впадины там, за траншеями?
Да...
Это засыпанные противотанковые рвы, что мы копали в сорок первом, боялись охвата Ворошиловграда с востока.
Понятно...
Весь город копал, и даже мы, менты. Вот тот, второй, копал и я, лично. И следующий тоже. Упорно, до кровавых мозолей рыли...
Он замолчал, два раза затянулся.
Вот этими руками, майор поднес ладони к самому лицу собеседника, я вырыл могилу для собственной семьи. Получается, так...
Туманов положил руку на плечо майора.
Я знаю, Евгений Павлович... Просто не думал, что здесь, в степи. Мои соболезнования...
Софийка. Наши Риточка и Борюсик, долгожданный. Ее мама Сусанна Моисеевна...
Он бросил окурок под ноги. Достал портсигар, потом вытащил немецкую зажигалку, свинтил крышку, подкурил и, вновь завинтив, убрал в жилетный кармашек.
Почему не эвакуировались?
Потому что меня отправили на фронт, а у бабушки Сусанны всегда было свое мнение, непоколебимая уверенность в брехливости советской пропаганды и светлая вера в культурную миссию немецкого народа.
Понял, прости...
Ближе к концу октября людям объявили, что идет организованная отправка в Палестину. Велели взять ценные вещи и провизию на три дня. Утром первого ноября всех собрали на стадионе и начали грузить в машины. Везли сюда, по два грузовика в каждой партии. Смотри, вот рвы. Где сейчас заваленные дзоты, там выставляли пару «машиненгеверов» на станках. Останавливались вот здесь, он указал рукой точку. Вылезать никто не хотел. Тогда они запустили в кузов овчарок. Милиционер внимательно посмотрел в лицо собеседнику. Ты же понимаешь, что могут сделать две Фриды в грузовике с женщинами и детьми?
Выдохнул и продолжил:
Потом все ценности складывали на расстеленный брезент, всех раздевали догола, строили и строем валили в ров длинными очередями в упор. Кто бежал добивали из карабинов поштучно. Отработав две машины, встречали следующие точно как наши мясники на перроне. Почерк!
Помолчав, Векслер взял капитана за предплечье и не спеша повел его к мотоциклу.
Ты думаешь, зачем я тебя привез сюда? Для чего эти еврейские стенания? Он остановился. И тогда, и сегодня против нас нелюди. Запомни, Туманов. Мы их найдем, по-любому. Как Фрида, я их верхним чутьем возьму я ведь тоже немецкая овчарка по кличке Векслер. И когда мы их найдем, живым никого не выпустим. Никого запомни. Как это животное сказало в тот вечер на вокзале: «Вплоть до комнатных собачек»? Вот так мы и сделаем. И ты со своим ТТ будешь прикрывать мою спину. И не дай бог тебе дать слабину...
Он оценивающе посмотрел в лицо капитану.
Поехали домой. Вытерпим все молча и продолжим, подытожил майор.
Глава 4. Белая будка
Списывать меня, мужики, пора третий криз за весну... жаловался он.
Ты держись, майор, нам без тебя совсем грустно станет, приободрил его Евгений Павлович.
Ладно, что у вас?
Пэ-Пэ взял все на себя и пошел с полковником к первому секретарю. Мы по-прежнему ловим оборванные концы цепочек, но пока везде голяк. Похоже, бандиты тупо вырезали всех, кто что-либо знал, развел руками Векслер. О, Дробот! указал он глазами на подъезжающий мотоцикл.
Участковый легко выскочил из седла и поздоровался с офицерами. Следом вытянулся во фрунт старшина. Фрося, издали обнюхав всех, вдруг шагнула к Векслеру и дружески слегка боднула его в бедро. Тот потрепал собаку за ухо и обратился к прибывшим.
Что, Валек?
Пропал Клешня. С момента разговора в дежурке как сквозь землю провалился... Як пороблэно! раздраженно треснул он себя по ляжкам.
Не надо было отпускать! Всех в околоток, никаких доверительных бесед больше. Для их же безопасности, жестко резюмировал старший.
Жень Палыч, а кто вообще из привокзальной шелупони остался неохваченным? поинтересовался Сретенский.
Векслер вопросительно посмотрел на Дробота.
Да вроде все. А не, Культя остался,
но тот... Он безнадежно махнул рукой. Что с бухарика взять?!
Кто это?
Безногий попрошайка на костылях, ответил старшему участковый.
Да, я помню, с медалями.
Ага, ветеран всамделишный, кстати. Мы его пробивали. И документы настоящие, и ногу на фронте потерял, и медали его. Гарик... как его... Попытченко! вспомнил капитан.