Дин Рид? Да что вы, девушка! У нас такого и не бывает.
Толстая, средних лет тетка за прилавком укоризненно покачала головой:
Да зачем вам Дин Рид? Возьмите пластинку Эдиты Пьехи с ансамблем «Дружба» за рубль тридцать! Там «Сосед» и «Манжерок».
А пожалуй, возьму! Раз уж там «Сосед» с «Манжероком»
Больше в магазине искать было нечего. Да Женька не очень расстроилась все ж в Ленинграде училась, а там А там она того же Дина Рида чуть было не купила, отстояла в очереди в «Мелодию» битых три часа, но пластинки кончились! Пришлось брать что было Радмилу Караклаич. Не за десятку же у спекулянтов покупать? И дорого, да и вообще подсудное дело
От Тянска до Озерска около шестидесяти километров по грунтовой дороге. Женька проехала их за час, лихо обгоняя грузовики и лесовозы не глотать же за ними пыль! Даже по грунтовке «Вятка» легко шла девяносто, тем более ее красотка-хозяйка большим весом не отличалась.
Дома колбасе обрадовались, сразу же и пожарили,
тем более к вечеру дело шло, мама с работы пришла, а вот отец, как всегда, задерживался.
«Что такое Манже-ро-ок!» задорно пела Эдита Пьеха с пластинки.
Все же не зря купила
На место практики Колесникова явилась уже назавтра, с утра. Денек выдался хороший погожий, солнечный. А вот платье пришлось замочить в тазу, потерев хозяйственным мылом, вчерашняя езда по пыльной грунтовке даром не прошла! Что же оставалось надеть? А то, что было! Старенькая белая юбочка вполне впору пришлась, ну разве чуть-чуть тесновата, да и длина Выросла за последнее время Женечка, вытянулась! А впрочем, что длина? Ну, мини и мини в Ленинграде уже давнего так все ходят, что такого-то? Они вон с девчонками как-то по утрам бегать затеяли, между прочим в спортивных трусах-шортиках, так и то никто из прохожих и слова не сказал, хотя все мужчины оглядывались. Ну, тут вам не Ленинград, провинция в шортах уж слишком А вот в юбочке-то отчего ж нет?
К юбочке Женька надела светло-голубую нейлоновую блузку с короткими рукавами. Подарок сестры, она и теперь выглядела как новая, все ж таки нейлон, не какой-нибудь вам ситец! Голубые гольфы, туфельки на низком каблуке Собралась! Выкатила за калитку «Вятку» Запустила двигатель, понеслась только пыль позади закружилась!
А бабуси на углу, у колодца, глазастые! Сразу все приметили, заценили
От ить бесстыдница! В этакой юбке-то! Срам!
Срам, срам, Егоровна! Вот в наши-то времена тятенька вожжами бы отстегал Ужо бы попомнила!
Ишо и волоса распустила! Ишь!
Егоровна Это ль не Колесникова ли Сашки дочка да-ак?
«Понаехавшие» из дальних деревень бабуси так вот и строили фразы с ударением на последнее слово, так что было непонятно то ли соглашаются, то ли спрашивают.
Дак Колесникова и есть!
Ой, Сашка, Сашка! Проглядел дочку-то.
А неча в Ленинграды всякие отпускать! Шла бы на ферму.
О-ой, на фермах-то нонче таки курвищи ого-го!
Много воли нынче молодежи дали, вот что! Ране-то так не ходили да-ак! Боялись!
И правильно, Егоровна! Как еж без страха-то?
Ой, бабы, что я вам скажу! Слыхали, на реке девку убили молодую? А допреж того снасильничали да пытали! На спине звезду красную вырезали! Мне кума намедни рассказывала. Она, кума-то, в Погорельце живет. Говорит, милиция приезжала. По станции ходили, расспрашивали
И я что-то такое слышала! Ох, страсти-то какие! Неужто опять банды немецкие завелись? Это что же, теперича и за ягодами в лес не пойти?
И куда только милиция смотрит?
Э-э, в старые-то бы времена-а-а
Дак правда и есть! Сталина на них нету!
На произведенный ее проездом фурор Женька не обратила никакого внимания просто не заметила, пролетела мимо. Свернув на центральную Советскую улицу, единственную асфальтированную, уже минут через пять подкатила к милиции, размещавшейся в приземистом одноэтажном здании барачного типа, обшитом досками и выкрашенном в веселенький ярко-зеленый цвет.
У милицейского крыльца стоял бирюзовый «газик», а вот мотоцикла что-то видно не было. Значит, не было и участкового куда-то укатил.
Жаль. Участковый уполномоченный Дорожкин уже год как был женат на лучшей Женькиной подружке и бывшей однокласснице Мезенцевой Кате. Старший брат Катерины, Максим, с недавних пор тоже работал в милиции, только форму носил редко, потому что уголовному розыску не положено, это уж Женька знала.
Максим ей нравился аж с седьмого класса. Потом, правда, появился некий Тынис, симпатичный эстонец из этнографической экспедиции Тартуского университета. Они сюда приезжали частенько, почти каждое лето, исследовали жизнь и быт местных угро-финнов вепсов, в просторечии именуемых чухарями. Жившие в дальних деревнях, эти самые вепсы-чухари и русского языка-то толком не знали, говорили по-своему, по-фински, а еще в большинстве своем придерживались старообрядческой веры и сильно не жаловали чужих. Впрочем, то дальние. Ближние давно уже ассимилировались и язык свой почти не помнили, а их дети так и вообще не знали. В паспортах у кого таковые имелись все значились русскими. Таково было указание властей
В дежурке за оперативной стойкой с телефонами сидел Мезенцев в форменной голубой рубашке с погонами старшего сержанта и что-то писал в большой толстой книге. Позади него, у окна, два милиционера усач и парень играли в шахматы.