Кто называет?
Не знаю, вновь пожала она плечами. Называют
и всё Да все называют! Здесь много странного и непонятного, внезапно появившегося откуда-то . Индейцы считают, что мы умерли в своём мире, но оказались чересчур грешны или слабы как воины, и потому попали в Мир Чёрных Лугов, где злые духи проверяют нас и делают сильнее. И когда это случится, то Маниту придёт и заберёт счастливчика в Поля Вечной Охоты. Вот ты и какого года?
Из две тысячи двадцатого, машинально ответил я.
Откуда, откуда? широко распахнула она глаза.
Из две тысячи двадцатого. А ты?
Два года назад был тысяча восемьсот пятьдесят девятый от рождества Христова.
С минуту мы молча сидели, смотрели друг на друга и переваривали информацию. Первой пришла в себя Кэлиска.
Ладно, потом расскажешь о грядущем. А сейчас слушай про то, куда ты угодил
Глава 2
Это плохо или хорошо? поинтересовался я.
Как сказать. В нашем случае, скорее всего, плохо, так как кроме этих осквернённых я не вижу никого слабее.
А они должны быть, если там нет никого сильнее лотерейщика, догадался я, вспомнив то, что девушка рассказала мне про этот новый мир. Думаешь, лотерейщики из свиты какого-нибудь кусача?
Скорее всего. Ну, или матёрый топтун сюда заявился с ними, подтвердила она мою догадку.
Что мы делали в окрестностях поезда с фестиваля? Собирали трофеи, вот что. Вернее, планировали их собрать. Моей спасительнице понравилось качество изготовление реплик винчестера и револьверов. И когда услышала, что ещё несколько таких же лежат в поезде в нескольких часах конного перехода, и там нет осквернённых, она приняла решение туда скататься. В этом мире с оружием достаточно сложно и потому хорошее очень ценится. А реплики револьверов и винтовок из материалов двадцать первого века априори не могут быть плохими «стволами».
Ладно, сейчас свалим лотерейщиков и посмотрим, кто выглянет на шум. Заодно покажешь, что умеешь.
Отсюда я точно не попаду из этого, я пару раз хлопнул ладонью по прикладу «винчестера». У новой знакомой нашлись патроны такого же калибра .4440 кольцевого воспламенения. Именно такими же боеприпасами питался её револьвер «ремингтон». Кстати, довольно редкая модель с учётом калибра под унитарные патроны. И если для такого оружия патрон можно назвать даже избыточно мощным, то для винтовки или карабина он был так-сяк. Всего я получил дюжину патронов, пять из которых уже сжёг, пристреливая «винчестер». Вот если бы у меня был образец 1986 года под.4470 или так называемый мушкет, созданный для армии и имевший удлинённый ствол для крепления штыка, то мог бы с полукилометровой дистанции попытаться всадить двадцатидвухграммовую пулю в голову осквернённому.
Мы ближе сейчас подберёмся.
Лошадей и часть вещей Кэлиска оставила на том месте, откуда мы наблюдали за поездом. Свой «пыльник» и «потники» (кусок кожи, пристёгиваемый к штанам в том месте, где нога касалась лошадиного бока, для защиты от лошадиного едкого пота) девушка оставила там же. Объяснила, что нюх у сильных осквернённых немногим уступает собачьему, а лошадиный запах слишком ядрёный и слышен на огромном расстоянии.
На то, чтобы занять удобную позицию, у нас ушло порядка десяти минут. За это время лотерейщики несколько раз меняли своё положение. К счастью, они всё так и оставались с одной стороны поезда, упрощая собственный отстрел.
Готов?
Да.
Тогда стреляй. Я за тобой.
До поезда с позиции было около трёхсот метров. Практически предельная дистанция прицельной стрельбы из моего «винчестера», хотя на Земле в ТТХ в оружейных магазинах указывают и четыреста, и даже пятьсот.
Прижавшись щекой к горячему дереву приклада, я сделал несколько вздохов-выдохов и плавно потянул спусковой крючок. Сразу после выстрела, я рванул скобу вниз-вверх, откатился в сторону на пару шагов, чтобы выйти из облачка дыма, и вновь вскинул оружие к плечу. Практически одновременно с этим рядом раздался выстрел из «шарпа» Кэлиски. Я хорошо рассмотрел, как из головы осквернённого полетели брызги крови с мозговой жидкостью и осколками костей. Вся эта каша расплескалась на запылённой светлой стенке вагона, рядом с которой стояла тварь. Мой противник неподвижно лежал немного в стороне.
Пока Кэлиска перезаряжалась, я внимательно следил за поездом и окрестностями.
Видишь кого? поинтересовалась у меня девушка.
Нет. Может, больше и нет тварей?
Должны быть, уверенно произнесла она. Иначе рядом крутилась бы мелочь.
Ещё пару минут
мы всматривались в поезд, пытаясь увидеть хотя бы подозрительную тень. Но тщетно.
Горыныч, тебе придётся идти туда и выманить осквернённого. Не волнуйся, я прикрою, вдруг огорошила она меня. Кстати, насчёт того почему она обратилась ко мне по «земному» прозвищу. На этом настоял я, не собираясь откликаться на какие-нибудь «Истэка» или «Роутэг», как она хотела обозвать меня на индейском языке. После недолгих уговоров согласилась, что в качестве исключения я могу взять привычное прозвище, отказавшись от имени, дарованного при рождении. Мол, раз я не сохранила своё волею упёртого крестного, то имею право, став сама таковым, дать то имя, что по вкусу крестнику.