Такова цена высокого положения нашей фамилии. Князья Долгорукие всегда с честью служили Российскому трону. Мне кажется с Андеем будет всё хорошо, пока он служит под началом Петра Алексеевича.
«Красиво должны умирать враги, а мы, должны красиво праздновать победу»
Каков, сукин сын, улыбаясь, процитировал князь есаула.
Глава 31
Заехал на базу и застаю построенную сотню. Всю, в полном составе, кроме дежурных десятков. Роман Сухинин подаёт команду.
Ровняй. с, смирна! Господин есаул, сотня для встречи построена. Докладывает хорунжий Сухинин.
Здравы будьте пластуны!
Здравия желаем ваше благородие!
Вольно!
Иду вдоль строя и вижу знакомые лица моих бойцов, вижу их радость и гордость за меня. Косятся на мой Георгий. Вот и Ерёма со своими бойцами. Они уже ни чем не отличаются от старослужащих. Такие же подтянутые, загорелые в лихо заломленных пластунках, но без крайностей. Знают, не люблю перегибы в любую сторону. И как они чувствуют золотую середину?
Смотрю Ерёма, удержался. Думал уйдешь, уж больно ты казак, а не пластун.
Обижаешь командир. Пластун и на коне, и на своих двоих могёт. Лишь бы кормили хорошо.
Вольно разойдись, занятия по расписанию.- скомандовал Рома. Поздоровался со всем командным составом и пригласил в штаб.
Ну, что голуби сизокрылые, рассказывайте, как вы тут без меня жили?
Каждый доложился по своему заведованию в подробностях. Сотня, как хорошо отлаженный механизм работала без сбоев. Бойцы учились и занимались боевой подготовкой. Уровень новичков достиг твердой тройки или четвёрки с минусом. Снабжение на хорошем уровне, не без мелких шероховатостей, но справлялись сами. Я сидел и слушал своих подчинённых и понимал, что если бы меня выгнали из сотни, я бы, наверно, скис. И мучился бы на гражданке, до конца жизни, сожалея и переживая своё позорное изгнание. Слава богу, что на моём пути встретились такие порядочные и понимающие командиры и начальники. Только благодаря им я остался командиром сотни. Понятно, что не за красивые глаза, но приятно осознавать, что тебя ценят и стараются сберечь.
Начал радовать всех предстоящими
переменами. Теперь мы отдельная пластунская сотня. Нам присвоен номер 1 и светло-серый полковой цвет и это самое простое из предстоящих нам дел. Сотня увеличивается на восемьдесят человек. Загрузившийся Егор Лукич, выпал из разговоров, просчитывая и прикидывая во сколько это нам обойдется.
Старшина, ты не переживай так, всё сладится, просчитай сколько нам просить денег из войсковой казны. Сам знаешь, сколько будешь просить, дадут половину.
Да понятно, сообразим. Как сейчас размещать будем? Казармы только в конце мая ставить можно.
Знаешь, за что я уважаю тебя, Егор Лукич?
Да всё я знаю, командир, куда людей пихать?
А помнишь у тебя шатры были?
Ты ещё ткани вспомни, что у бандюков взяли. Дожди начнутся, что тогда?
Ты зам. по тылу, вот и думай.- отрезал я.
Всегда так, обозвал, а мне ещё и думать потом.
Вот, что старшина. Найди доски, сделай шиты, собирай бараки под крышу. Стены внутри обтяни материей.
Тихон, обеспечь печку внутрь, до мая не замерзнут. Потом, когда казармы из самана построим, разберём и в дело пустим.
Вот, это другой расклад, командир.- повеселел старшина.
С удовольствием погрузился в работу решая ежедневные вопросы связанные с жизнью сотни. Егор Лукич и Анисим отчитались по нашим коммерческим делам, и я был приятно удивлён нашими растущими доходами. Навестили наше совместное детище, Базар. Он увеличился в пять раз и продолжал расти. Администрация с трудом сдерживала бурный рост торгового центра, жестко пресекая бесконтрольное строительство и заселение сторонними людьми. Антип, представитель администрации с нашей стороны, обрадованный завезённым нами товаром, бегал воодушевлённый со своей идеей фикс, открытие магазина, именно магазина, а не лавки. У каждого своя мечта. Его со управитель, Нарт, был не менее активен. Площадка для продажи скота была облагорожена, обустроена и являлась предметом его гордости. При кажущейся небольшой оплате арендованных площадей, в итоге торговая площадка приносила не плохую прибыль. Даже навоз, вывозимый со скотного рынка, аккуратно складировался и продавался за копейки. Но как гласит любимое высказывание нашего старшины: «Без копейки нет рубля».
Посещение хаджи Али было чрезмерно радостным. Он организовал праздничный ужин, где я подробно описал нынешнее положение их дочери. Пришлось несколько раз описывать дом, в котором она живёт и кучу житейских мелочей, так важных для женщин. Уже поздно вечером, когда мы остались вдвоем с Али, я стал ориентировать его на принятие российского подданства.
Уважаемый Али, не стоит затягивать с решением о принятии подданства. Князь Долгорукий готов всеми силами содействовать в признании за тобой княжеского достоинства. Более того, он уже отыскал в Петербурге одного из ваших родственников.
Я подробно рассказал ему о князьях Черкасских, которые после долгих изысканий признали Мару, а следовательно, и самого Али, своими дальними родственниками. Они готовы подтвердить это документально. Приведя примерную схему их генеалогического древа, я заметил, как Али, внимательно слушая, начал мысленно сопоставлять её со своими собственными корнями. После долгого размышления он, наконец, с осторожностью согласился, что их родовые линии действительно могут пересекаться. Однако, понимая всю важность этого вопроса, решил ещё раз перепроверить всё у знающих людей. На Кавказе, как и в России, к таким вещам относятся с величайшей серьёзностью.