Действительно, Александр Константинович, всё разумно и логично. Я распоряжусь, чтобы не откладывая приказом, оформили преобразование сотни в отдельное формирование, со своими полковыми цветами, задним числом. Думаю в ближайшее время мы получим приказ и дождёмся приезда самого фон Мангера. Мне необходимо подготовиться к разговору с Командиром корпуса. Александр Константинович, подготовьте мне подробную докладную записку вместе с моей канцелярией по всему, что вы сейчас сообщили. Спасибо вам и генералу Зубареву за совместную работу. Вы можете быть свободны.
Осталось дождаться Петра Алексеевича. Неизвестно, как он отреагирует на приказ о его увольнении, захочет ли он продолжить военную службу.- сказал генерал Соловьеву, после ухода Шувалова. Он задумчиво смотрел на приказ который лежал перед ним на столе.
Ваше превосходительство, Соловьёв встал, подчеркивая переход на официальный тон. Я с полной уверенностью могу сказать, что Пётр Алексеевич был вынужден участвовать в дуэли. Полагаю, у него не
осталось другой возможности. За всё время совместной службы, никогда прежде не был замечен в подлых помыслах и поступках порочащих его, как офицера. Я могу хоть сейчас поручиться за него и не сомневаюсь в его порядочности.
Ну, что же, Александр Николаевич, ко всему сказанному вами, могу добавить, что, так же готов поручиться вместе с вами за Петра Алексеевича. Будем надеяться, что он оправдает наши надежды.
Глава 29
Полковник Штукин сидел у себя в кабинете и принимал подполковника Генадия (Генриха) фон Мангера прибывшего из Петербурга. Разговаривая с подполковником, он ни как не мог избавиться от чувства досады возникшего у него после получения приказа из инспекторского департамента военного министерства, об увольнении штабс-капитана Иванова с военной службы. Дуэль означенная в приказе не оставляла двусмысленности по поводу его судьбы. Петербург равнодушно перемолол очередного провинциального прожектёра, пытавшегося пробиться на самый верх. Наивного мечтателя, каким был и он, после окончания Академии Генерального штаба. Вся его, хорошо продуманная комбинация рушилась, когда до её конца осталось совсем немного. Он смотрел на подполковника фон Мангера, который спокойно и четко докладывал ему о своем плане организации и обучения будущего батальона. Типичный остзейский немец, худощавый, в хорошо пошитом мундире с рыбьими бесцветными глазами, холодными и не выразительными. Поймав момент, когда Мангер остановился, что бы перевести дыхание, он спросил его.
Генадий Карлович, вы сами бывали в горах?
Так точно, господин полковник, самого детства бывал в Альпах, в Швейцарии. У нашей семьи есть небольшое поместье в тех местах. Часто охотился и просто совершал походы.
Замечательно. Вы ознакомились со штатами батальона?
Так точно.
Квартировать будете под Эриваном. Получите предписание и соответствующие документы дающее вам право на набор солдат в батальон из частей и формирований Кавказского корпуса и Кавказской линии. Желаю вам успеха, Генадий Карлович, к 20 июня батальон должен быть сформирован. Да, дополнение, господин подполковник, штаты сокращены до трехсот человек.
Но почему?
Командир корпуса сократил, мотивируя нехваткой солдат в частях. Некоторые воинские формирования, которые планировалось передать вам, в батальон, оказались необходимы в других местах.
Полковник вспомнил вчерашний разговор у командира корпуса. Генерал Галлер разговаривал с ним, в присутствии атамана кавказского казачьего войска, который сидел с нахмуренным и недовольным лицом.
Мирослав Титович, вы, как ответственный за формирование горного егерского батальона должны знать, что планируемый вами перевод отдельной пластунской сотни не возможен.
Но почему, ваше высокопревосходительство?
Потому, господин полковник, атаман доказал мне, что данное формирование не является частью корпуса, а входит в состав Казачьего войска и подчиняется ему только в военных вопросах. Но участие её в летней компании не обсуждается.- Галлер строго посмотрел на Колосова и атаман заверил меня, что состав сотни будет увеличен до двухсот пятидесяти казаков.- опять внимательный взгляд на атамана, не терпящий возражения.
Наконец мы подъезжали к Пятигорску. Больше месяца в пути, холод, дожди, непролазная грязь в некоторых местах. Передвигались не особенно быстро, бойцы старались везти меня с осторожностью. В Москве пробыли три дня, забрали Тихона и всё, что он успел сделать за время моего отпуска и тронулись в путь. Через две недели рана моя почти зажила. Бойцы успокоились и перестали чрезмерно опекать меня.
Переосмыслив всё, что со мной произошло в Петербурге, я наконец понял, мне чертовски повезло. Андрей был прав. Без поддержки тех, у кого есть власть и связи, меня бы просто стёрли в порошок. В лучшем случае, граф Вержановской искромсал бы меня, как какого-нибудь жалкого дурачка.
Но вышло ровно наоборот.
И теперь я знал наверняка, мне этого не простят. Раньше или позже, но обязательно будут мстить.
Поначалу я даже обрадовался, что уезжаю домой, на Кавказ. Будто бы это могло что-то изменить.
Боже Какой же я был наивный.