Запалив лампу, санитар подошёл к кровати.
Это мы сейчас ваше благородие, догадался он по моему лицу. Аккуратно подхватив под мышки, помог справить нужду. Во время движения ощутил тянущую, пульсирующую боль в правом боку. Ощупал тугую повязку.
Зашили уже с досадой подумал я.
Дверь в палату отворилась, заглянул Савва.
Очнулся командир быстро подошёл и отстранив санитара, помог мне прилечь. Санитар отошёл, с опаской поглядывая на него.
Что, да как, докладывай?
Четверо нас тут, со вчерашнего дня в соседней комнате. По четыре часа дежурим у входа.
Зачем?
На всякий случай, кто знает, как обернётся всё. Поручик тоже тута недалече, мало ли.
Он что ходит? удивился
я.
Куда, там. Вчера к нему даус какой-то приходил. В золочёных шнурах весь. На дохтуров покрикивал.
Неужели граф Олевский подумал я. Вас не трогал?
Да не, поглядел только и ушел. Нас тута никто не трогает, комнату рядом дали, кормят и мы никого не трогаем усмехнулся Савва.
Скорая помощь при вас?
Так, у Аслана, он её постоянно таскает.
Сейчас отдохну немного, раной займёшься.
Так дохтур сказал, что всё сделал? Савва не понял моих планов.
Рана моя? Что хочу, то с ней и делаю. поморщился я, когда бок отозвался болью на моё не ловкое движение. Через два часа поднимешь меня. Выполнять урядник.
Савва не стал задавать глупых вопросов.
В девять утра Савва с Эркеном пришли с сумкой скорой помощи. Санитар, заподозрив что-то, незаметно исчез и минут через пять в комнату ворвался молодой доктор в халате.
Господин есаул, что вы собираетесь делать?
Как вас зовут, доктор?
Полковой доктор, Спиридон Евлампиевич Могильный, губернский секретарь.
Хотел пройтись по поводу имени и фамилии, но сдержался.
Хочу осмотреть свою рану и кое-что исправить.
То есть как исправить? Вы, что доктор? Позвольте поинтересоваться, ехидно и с сарказмом поддел меня Могильный.
В палату вошёл ещё один эскулап.
Что у вас, Спиридон Евлмпиевич?
Да вот, Иван Петрович, есаул собрался провести осмотр раны.
Старший полковой доктор, Генгольц Иван Петрович. Так что вас не устраивает, господин есаул?
Немец уставился на меня с холодным любопытством. Его выговор выдавал остзейское происхождение, а очки в стальной оправе блестели в свете масленой лампы. «Вот уж действительно, куда не плюнь, попадёшь в немца», мелькнуло у меня в голове.
Иван Петрович, позвольте мне осмотреть рану и провести некоторые процедуры, твёрдо сказал я.
Интерес Генгольца плавно перерос в удивление. Он стоял и смотрел на меня, постукивая какой-то серебристой фигнёй по ладони.
Вы сведущи в медицине?
В очень ограниченном объёме. Только то, что связано с боевыми ранами.
На его выбритых щеках дрогнула тень. Такого от казачьего офицера он явно не ожидал.
Хорошо. Я проведу процедуру под вашим руководством. Вас устроит такой вариант?
Вполне. Приступим, господа.
Санитары подхватили меня под мышки, и я почувствовал, как едкий запах карболки ударил в нос. Меня понесли в перевязочную, где на столе уже блестели инструменты скальпели, пинцеты, кривые иглы, пузырьки с какими-то жидкостями и свёрнутые бинты. С меня сняли повязку и я увидел оттекший бок с плотно зашитыми входными и выходными ранами.
Вы, что, господин доктор, не будете мыть руки перед процедурой?
Они у меня чистые.
Я прошу вас, достаньте из сумки меньший бутыль и помойте руки жидкостью из него, только аккуратно и экономно.
Что это? он принюхался.
Хлебное вино, хорошей очистки. Теперь снимите швы с раны, со стороны спины.
Я поморщился, когда он выдергивал подрезанную нить.
Расширьте рану, что бы вытекла скопившаяся жидкость. Можете слегка надавить вокруг, что бы улучшить отток.
Я шипел и морщился от боли, началось воспаление.
Возьмите серебряную трубу с поршнем, наберите через носик жидкость из другого бутыля и под медленным давлением промойте рану в глубине.
Из раны вылились сгустки свернувшейся крови и мутной жидкости красного цвета.
Промойте ещё раз, вставите полоску ткани и не туго перевяжете. Сегодня и завтра перевязка два раза в день, потом, если заживление пойдет нормально, можно один раз. Всё господа доктора. Спасибо за содействие. Пойду потихоньку.
Бойцы подхватили меня с двух сторон и повели в палату.
Вечером следующего дня в палату явилась делегация из трёх человек, во главе с подполковником Рощиным. Они торжественно встали перед моей кроватью по стойке смирно, держа кивера в правой руке.
Господин есаул. По поручению офицерского собрания Преображенского полка мы уполномочены принести вам официальное извинение за недостойный поступок нашего бывшего сослуживца, графа Вержановского. За не достойное поведение, в определенных обстоятельствах, не совместимое с высоким званием русского офицера и бросившего тень на честь всего полка. Он исключён из офицерского собрания. Офицерам полка настоятельно рекомендовано прекратить всякое общение с исключённым. Вы принимаете извинения?
Я тяжело поднялся с постели и попытался выпрямиться, выпячивая свою не состоятельность из-за раны.
Да, господа, офицеры. Я вполне удовлетворен. Благодарю вас, что поставили меня в известность.
Мой голос прозвучал
излишне сухо, но господа офицеры отнеслись с пониманием.