Нет, поручик, раздался крик подполковника. Успел сделать пол оборота и краем глаза увидел кончик клинка Стасика летящего в мою сторону. Реакция моя сильно притупилась от усталости и я не успел отклониться. Обжигающая боль пронзила меня на ладонь ниже правой подмышки. Я краткое время почувствовал холод металла пронзившего мою плоть и скользнувшего по ребрам. Стасик в выпаде пронзил меня насквозь, быстро выдернув клинок, как будто устыдился своего мерзкого поступка. Чувствую, как остатки сил покидают меня. Валюсь на спину и собрав всё, что осталось, левой ногой, со всей дури, бью в наружную область правого колена Стасика. С удовлетворением слышу влажный хруст и вскрик моего противника. Потом мне стало дурно от слабости. Меня поднимают, переворачивают, кто-то пытается наложить повязку. В краткое мгновение вижу Савву.
Руку полно прибинтуй к ране и всё, ни чего четкого, понятного, как калейдоскоп картинок. Единственное, что отчетливо понимаю, как из меня толчками вытекает кровь.
Артерию порезал сука.
Спасительная темнота поглотила сознание.
Князь Андрей.
Сначала бой шёл на равных, однако я почувствовал, как тяжело приходиться командиру. Он был вынужден сдерживать себя, чтобы не применить подлый приём. Это мешало ему и отнимало внимание, он не мог сосредоточиться. Зато граф был в своей стихии, он рисовался и наслаждался своим преимуществом. У него были две возможности нанести серьёзное ранение, чтобы противник не мог продолжить поединок, но он не воспользовался ими. На исходе пятой минуты командир стал заметно сдавать и всем стало понятно, что он проигрывает. Многие офицеры симпатизировали графу ожидая, когда он завершит поединок и накажет неизвестного выскочку, которому волею случая удалось прыгнуть так высоко. Лишь несколько из них с жалостью смотрели, как командир, шаг за шагом, уступает Вержановскому. Подполковник явно был на нашей стороне и с сожалением ждал окончание поединка. Но оказалось, я рано определил Петра Алексеевича в проигравшие. Видел, как он намеренно совершил ошибку в третий раз, провоцируя поручика на завершающий удар, а потом, неожиданно,
погасил его клинок резки ударом и с разворотом, шагом вперёд, сблизился с противником. Левой рукой нанес хлёсткий удар, кончиками пальцев, по носу графа и когда он растерялся от боли на доли секунд, провёл секущий удар, кончиком своего клинка, по лбу Станислава, оставив глубокую рану. Со словами. Достаточно я удовлетворен, сделал шаг в мою сторону. Граф понимая, что он проиграл, глупо упустив свой шанс, в отчаянии, потеряв остатки разума, сделал красивый, длинный выпад, пронзил командира. Все замерли, после крика подполковника. Командир не успел отклониться и падая на спину, извернулся и ударил ногой по правому колену графа. Среди тишины, воцарившей в зале, был слышен хруст сломанной кости и болезненный вскрик поручика.
Я кинулся к командиру. Меня опередили Эркен и Савва. Савва разрезал бок бешмета и пытался остановить кровь. Врач присутствующий на дуэли не знал куда кинуться и по привычке побежал к графу. Пётр, кратко пришедший в себя, сказал.
Кровь останови, руку прибинтуй к телу и впал в небытие.
Паша подошёл к доктору, который возился с графом и тихо сказал ему.
Дохтур, командиру помоги, кровью истекает. Не помрет твой лях, они живучие. А ты сука, молись, что бы командир не помер. Не то из-под земли достану и бошку тебе отрежу. И не зыркай на меня, не то и семя твое под нож пущу. Не я, так браты мои сделают, что положено. Ууу племя подлючее.
Я всё слышал, хотя Паша говорил тихо. Доктор, ошалев от такой вежливой просьбы Паши, подошёл к нам. Быстро осмотрев рану Петра Алексеевича, определил.
Надо срочно его в полковой госпиталь. Нужно остановить кровотечение, задета артерия.
Появились солдаты с носилками. Доктор приказал первым погрузить командира и нести в полковой госпиталь, благо он был рядом, потом поручика. Офицеры наблюдавшие за всем, брезгливо смотрели на графа. Ни кто, ничего не говорил, всем было понятно, что графу не служить в полку. В госпитале дежурный доктор, с прибывшим коллегой, быстро переоделись и ушли в операционную. Я с бойцами сидел в коридоре и ждали результата операции. К нам подошел подполковник наблюдавший за транспортировкой графа.
Андрей Владимирович, я не могу понять и объяснить поступок графа. Вы не знаете причину такой неприязни его к есаулу. Ну не могу быть нанесены такие оскорбительные высказывания без веской на то причины?
Не знаю господин подполковник. Они вообще не знакомы и не виделись ранее.
Ради бога князь, не подумайте, что я распускаю сплетни, но не могла ли графиня Васильева стать причиной такой выходки графа.
А причём здесь она?
Ну, князь, все знают, что граф Вержановский влюблен в графиню Екатерину и вот уже год добивается её расположения, а тут разговоры о романе графини и есаула, который гостит у вас. Не сомневаюсь, что скоро будет доложено императору и нам достанется всем, особенно мне, как старшему офицеру не предотвратившему дуэль. Но это мелочь по сравнению со стыдом, который я испытываю после поступка совершённого графом, и не я один.- тяжело вздохнул подполковник.