В этот момент Крючкова позвали к телефону. Вернулся он повышенно нервным. Арестован Янаев. За Пуго поехали на квартиру. К Павлову в больнице приставлен караул. Нельзя терять времени. Быстро нужно лететь в Форос. Самолет готов. На машине Язова помчались во Внуково. Опытный шофер затормозил прямо у трапа. Двигатели уже были запущены, и самолет сразу же стал выруливать на старт. Все произошло
так быстро, что Язов ЗАБЫЛ В СВОЕЙ МАШИНЕ ПОЛКОВНИКА С «КЕЙСОМ» ЯДЕРНОГО КОДА, чего он ни при каких обстоятельствах не имел права делать и только за одно это мог быть отдан под суд. Когда самолет оторвался от земли, по рулежкам с воем понеслись машины российской прокуратуры, не успевшие перехватить «путчистов» по дороге. Полковник, абонент кода, был арестован. Он также не собирался гибнуть за свой чемодан. «КЕЙС» у него отобрали с такой легкостью, которая и не снилась составителям инструкций. Все и думать забыли о судьбе страны, а уж тем более о судьбе мира. Вот такая мы оказались ядерная держава, Даже в Уругвае или в Чили генералы были ответственнее в подобных ситуациях, хотя у них и нет ядерного оружия, способного 100 раз уничтожить всю планету, Нельзя говорить о какой-то ответственности в разлагающей обстановке тотальной безответственности
НО БОГ УБЕРЕГ НА ЭТОТ РАЗ.
А ведь можно было осуществить слова Ленина: «Если нам придется уйти, мы так хлопнем дверью, что вздрогнет весь мир!» Да так бы вздрогнул, как Ильич и не мечтал! Но ушли, позабыв про заветы вождя мирового пролетариата, хотя весь мир и вздрогнул от шока, пусть кратковременного
Десантники генерала Грачева «освободили» президента еще до прилета Крючкова с компанией. Хотя «компания» и уверяла, что Горбачев сам просил их приехать 18 августа, у президента хватило ума их не принимать, а распорядиться об аресте заговорщиков.
Александр Руцкой, срочно вылетевший в Форос, привез в Москву растерянного и перепуганного Горбачева. Он еще что-то говорил о социалистическом выборе, о возможности реформировать партию, где есть такие прекрасные люди, как первый секретарь РКП Валентин Купцов.
Но его уже никто не слушал. На всех флагштоках столицы уже развевались трехцветные флаги, объявленные Ельциным национальными флагами России. Компартия была запрещена, а ее собственность национализирована. Все руководители заговора были арестованы, включая Лукьянова, не сумевшего, несмотря на всю свою хитрость, доказать, что он более всего ценил сорокалетнюю дружбу с Горбачевым. Генерал Шапошников стал министром обороны, генерал Грачев его первым заместителем. За четыре года Отечественной войны мы не потеряли ни одного маршала, а тут за три дня потеряли двоих: Язов был арестован, Ахромеев повесился у себя в кабинете. (Это, видимо, был первый случай, когда крупный военачальник повесился. Обычно военные стреляются. Поэтому самоубийство маршала Ахромеева выглядит весьма странно.) Пуго застрелился или, что более вероятно, был убит женой по чьему-то приказу. И, конечно, Николай Кручина управделами ЦК КПСС «выпал» из окна собственной квартиры. Золото партии должно быть неприкосновенным.
Арестованный Крючков, садясь в машину, сказал, усмехаясь: «Я скоро выйду на свободу, не радуйтесь». Арестованный маршал Язов, швырнув фуражку на сиденье, зло произнес: «Жалко, что не успел» Что не успел? Возможно, нажать кнопку своего забытого в аэропорту «КЕЙСА». Шенин при аресте плакал и просил встречи с Горбачевым, а генерал Варенников, напротив, бушевал и громко сожалел, что не пристрелили на месте «этого труса и предателя». Янаева арестовали в Кремле. Он очень удивился: «За что, ребята? Я же хотел только стабилизировать экономику и понизить цены».
Все. Остановимся и переведем дух.
Что же произошло? «Инсценировка!» со свойственной ему безапелляционностью заявил полковник Алкснис, убедившись, что никто не собирается вздергивать его на «первом попавшемся фонаре». Заявление полковника-провокатора было подхвачено и повторялось неоднократно теми, кто якобы потерпел поражение. Инсценировка предполагает сценарий и режиссера. Многим бы очень хотелось, чтобы режиссером и автором сценария был Горбачев. А многие в этом просто уверены, и переубедить их невозможно. Так и видишь, как в тиши своего кабинета Горбачев и Крючков пишут сценарий. Этого в Матросскую Тишину, этого в окно, этот пусть застрелится, а этот повесится. «Меня, что ли, тоже в тюрьму?» удивленно спрашивает Крючков. «Так надо, мягко говорит генсек. В этом суть всего сценария». Крючков вздыхает, но подчиняется и тут же звонит в Матросскую Тишину, чтобы в одной из камер сделали ремонт. «Михаил Сергеевич, говорит верный Лукьянов, ознакомившись со сценарием, меня, пожалуй, тоже надо в тюрьму». «Спасибо, Анатолий Иванович, со слезами на глазах обнимает старого друга Горбачев, ты настоящий друг», и вносит в сценарий необходимые дополнения, шлифуя его окончательно, как и подобает настоящему режиссеру.
Ну, а какую же роль в сценарии умный, хитрый, властолюбивый и очень дальновидный Горбачев оставил себе? Неужели он не понимал, что президент,
позволивший себя арестовать и изолировать даже в рамках собственного сценария, это уже не президент, тем более такой страны, как Советский Союз. Значит, нам нужно делать вывод, что Горбачев сознательно пошел на политическое убийство себя и смертельно больной страны. Ибо, увидев на экранах телевизоров жалкого и растерянного Горбачева, привезенного спецназовцами из Фороса, лидеры союзных республик поняли, как ослабла Москва, и прочли на бледном лице и в лихорадочно блестевших глазах своего идущего в сопровождении автоматчиков генсека сигнал разбегаться. Чтобы Горбачев сам, по собственной воле, такое с собой сотворил, может считать только тот, кто хочет принимать желаемое за действительное, не зная простейших критериев, по которым КПСС ковала своих лидеров.