Карпухин решил подождать подлета вертолетов, которые должны были обстрелять здание неуправляемыми реактивными снарядами и высадить десант на крышу, а затем действовать по обстановке. Неожиданный удар из гранатометов по БТРам мог быть эффективным. Да, но ему напомнили, что за машинами, кроме вооруженной до зубов ельцинской охраны, может быть и батальон десантников. «Альфе» совершенно не хотелось лезть в атаку на пушки и пулеметы. Лазутчики в здании прояснили Карпухину обстановку: это батальон Тульской Воздушно-десантной дивизии, приведенный лично командиром дивизии генерал-майором Лебедем. По чьему приказу действовал Лебедь, пока было не совсем ясно. Не исключено, что просто по собственной инициативе. И в довершение всего не прилетели вертолеты. Оказалось, что прекратили внезапно работу радиомаяки наведения, подчиненные ВВС. Перестал работать и радиомаяк наведения, размещенный предварительно в самом здании. Чувствовалась рука предателей
«Да что за бардак творится в нашей армии?» совершенно справедливо воскликнул Крючков, звоня в 4 часа ночи Моисееву.
Язов еще отдыхал. Отдыхал уже подозрительно долго. Моисеев, как и подобает настоящему генералу, был спокоен. У него уже была потеряна связь с Кантемировской дивизией, но Крючкову это было знать не обязательно. На вопрос, почему десантники вместо того, чтобы захватить Белый Дом, его охраняют, Моисеев ответил, что его это удивляет так же, как и Крючкова. Десантники не получали никаких приказов входить в Москву вообще. Утром разберемся. Моисеев знал, что в Кубинке один за другим садятся военно-транспортные самолеты, набитые десантниками, но почему не знал. Это была очень интересная ситуация начальник Генерального штаба Вооруженных сил страны не знал, чьим приказом перемещаются такие крупные армейские контингенты.
Радиомаяк, установленный в машине Плеханова, показывал, что генерал тоже поехал куда-то в Кубинку. Крючков позвонил ему по телефону в машину, но никто не ответил. В машине было и радио. Пытались связаться. Снова без результата. Однако и сигнала тревоги из машины не было. Крючков понимал, что введенные в Москву лучшие правительственные, «придворные», как их называли, армейские части распропагандированы и толку от них не будет. Их надо выводить из столицы и вводить спецназы КГБ. Но вывести такое количество войск из Москвы было еще сложнее, чем ввести. Он позвонил в Балашиху, где квартировалась целая бригада спецназа и приказал быть готовыми к походу на Москву. Там все поняли и ответили «есть». Спросили, что делать с арестованными Гдляном и прочими. Пока пусть сидят, ответил Крючков, понимая, что этой бригады будет совершенно недостаточно.
Серое, дождливое утро, встававшее над Москвой, блеклым светом проявляло оккупированный город. На мокром асфальте чернели танки, улицы были загорожены опрокинутыми троллейбусами и строительным мусором. Через громкоговорители передавался Указ за подписью Янаева, объявлявший Москву на чрезвычайном положении:
«В связи с обострением обстановки в г. Москве столице Союза Советских Социалистических Республик, вызванным невыполнением постановления ГКЧП по чрезвычайному положению в СССР 1 от 19 августа 1991 года, попытками организовать митинги, уличные шествия и манифестации, фактами подстрекательства к беспорядкам, в интересах защиты и безопасности граждан ПОСТАНОВЛЯЮ:1. Объявить с 19 августа 1991 года чрезвычайное положение в г. Москве»
Генерал Калинин ввел в Москве комендантский час с 23:00. Обстановка была напряженной до предела и мало кто понимал тогда, что все уже было кончено. Путч провалился.
Уже взорвался возмущенный мир. Приостанавливались программы помощи, обрубались кредиты, отзывались послы. Уже снимали со стен портреты Горбачева, уже трусливый павловский кабинет полностью одобрил переворот, как это сделали почти все советские послы за границей; уже на имя Янаева пришли три поздравительные телеграммы: от Саддама Хусейна, Муамара Каддафи и Неира Арафата; уже Станислав Куняев в порыве вдохновения читал свои стихи:
Четыре дня оставалось генералу Шапошникову до назначения на пост министра обороны СССР, но он уже доказал, что вполне соответствует этой должности. Десантники окружили Москву, захватив все ключевые объекты жизнеобеспечения столицы. Захват генерала Плеханова открыл без выстрелов неоткрываемые двери многих узлов связи и управления. Совсем без шума повязали штабы Таманской и Кантемировской. Отключили знаменитую электронную карту генерала Моисеева. Уже утром 20 августа растерявшийся Язов был готов дать приказ об отводе войск в места постоянной дислокации. На подступах к Ленинграду были остановлены войска. Куда не доставали приказы министра, там действовали указы Ельцина.
Командиру танковой колонны, входящей в Таллинн, был предъявлен Указ Президента России, и он послушно увел танки из города. Еще по инерции хулиганили прибалтийские ОМОНы, еще бушевал генерал Макашов, еще президент Акаев раздавал населению автоматы, призывая к восстанию, но это уже была инерция.