Выступившие следом за Крючковым маршал Язов и министр Пуго подчеркивали правильность выводов Крючкова, предрекали национальную катастрофу и призывали к чрезвычайным мерам, проводя аналогии с беспечностью общества накануне 22 июня 1941 года.
Становилось ясно, что конец партийного всевластия оказался для них даже страшнее кровавой грозы Великой Отечественной. То очевидное обстоятельство, что их система давно обанкротилась, обрекши великий народ на унижение и нищету, их нисколько не волновало. Все беды от саботажников и ЦРУ, а также от порочной политики президента.
Речь Крючкова считалась секретной, но КГБ сам же организовал «утечку» информации, передав кассету с речью своего шефа сначала своему прямому агенту Невзорову, а затем и редакторам некоторых финансируемых его ведомством газет вроде «Пульса Тушино», «Народного слова» и «Русского клича».
Неизвестно, какую цель ставил Крючков, организовывая «утечку» своей секретной речи, но политические обозреватели как в СССР, так и за границей, увидели в ней прежде всего попытку компрометации курса Горбачева, что было весьма странно, если учесть, что и Крючков, и Язов, и Пуго были членами президентского Совета Безопасности.
Главный редактор еженедельника «Новое время» Александр Пумпянский в статье «Все ЦУ дает ЦРУ» высказал свое мнение весьма резко и открыто. «Глава такого сугубо государственного ведомства, как КГБ, подчеркивал Пумпянский, не может бросать тень на главу государства Во всем мире достоинства секретных служб лежат совсем в иной области. Там ценится умение добывать информацию и держать язык за зубами. И, конечно, абсолютная лояльность. Госбезопасность дело не политическое и не идеологическое, а профессиональное. Еще в 60-е, 70-е годы мы слышали об анализах и прогнозах ЦРУ. Тогда КГБ помогал разоблачать злобные выдумки классового врага о якобы наступающем на нас кризисе. Сейчас, когда кризис превзошел все худшие предсказания, выяснилось, что виновато именно ЦРУ. Вот что происходит, когда в профессиональном деле занимаются идеологизированием. Нарушив законы собственной службы и бросив вызов президенту, В. А. Крючков не оставил выбора. Теперь он должен подать в отставку. Либо президент должен его уволить»
Но не происходит ни того, ни другого. Президент молчит, вообще никак не реагируя на «бунт» трех ведущих министров. Напротив, в газете «Правда» в защиту Крючкова выступает ближайший помощник Горбачева по партии Олег Шенин член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК по идеологии. Статья члена Политбюро называется «Мнение по поводу» и содержит грубый окрик в адрес зарвавшегося еженедельника. «Главный редактор еженедельника, раздраженно отмечает секретарь ЦК, по-видимому, решил, что Президент страны М. С. Горбачев не сможет без его помощи определить, кто из членов Совета Безопасности СССР и в какой степени соответствует занимаемой им должности, о чем и поведал в достаточно бестактной форме союзной и мировой общественности». Напротив, считает вельможа со Старой площади, речь Крючкова была мудрой, взвешенной и совершенно не оскорбительной по отношению к президенту. И вообще, советует Шенин, не лезьте не в свое дело
Президент молчит, но введенный Крючковым новый термин «агент влияния» неожиданно берется прокомментировать полковник Алкснис. Агент-провокатор с удовольствием разъясняет, что если кто-то агент влияния, это не значит, что человек является агентом ЦРУ, шпионом, который под одеялом ночью фотографирует секретные документы. Нет, агент влияния это просто ЧЕЛОВЕК, с которым налаживаются добрососедские отношения и ему советуется, рекомендуется
не за деньги, конечно, поступать тем или иным образом. Знал ли всезнающий Алкснис, имеющий, по его собственным словам, доступ к секретной информации, что компьютеры КГБ уже ведут распечатку сотен тысяч «агентов влияния» на бланках «Депортация», «Интернирование», «Профилактика» и даже «Нейтрализация», что может означать все вплоть до ликвидации?
А Горбачев молчит. На экранах телевизоров вместо него все чаще мелькает пьяная физиономия вице-президента Янаева. Горбачев явно сторонится своего вульгарного, вечно в подпитии, комсомольца-вице-президента. Они никогда не появляются вместе, даже когда этого требует протокол.
Не так давно Янаев, принимая делегацию бастующих шахтеров, с комсомольской искренностью и, скорее всего, по пьянке, воскликнул:
«Ребята, если я не решу ваших проблем до 25 мая, назовите меня козлом!» И, естественно, ничего не решил. В шахтерских городах и поселках выходят газеты и листовки с огромными заголовками «Янаев КОЗЕЛ!» Рабочий класс уже давно перестал уважать свой «боевой авангард».
Шахтерские забастовки грозят парализовать весь энергетический комплекс страны. На грани остановки металлургические заводы и транспорт. Но Янаев, преисполненный государственной мудрости, заявляет корреспондентам: «Если они (шахтеры) считают меня козлом, то я с ними вообще больше разговаривать не буду!»
Он продолжает принимать какие-то делегации, вручать какие-то награды, улыбаться послам из стран третьего мира
21 июня Горбачев неожиданно появляется на сессии Верховного Совета СССР. Впервые с момента пребывания на посту президента он гневно обрушивается на депутатскую группу «Союз», обвиняя ее в попытках «дестабилизации» как всего общества, так и сотрудничества республик и президента. Он с гневом и яростной жестикуляцией называет фамилии Алксниса, Петрушко и Блохина. Он высмеивает поползновения Павлова на дополнительные полномочия. Премьер сидит, как побитый щенок. На осторожные вопросы, что думает президент о недавней речи трех его ведущих министров на закрытом заседании Верховного Совета, Горбачев отвечает: «Мы побеседовали с товарищами. Все в порядке и с Павловым у нас никаких разногласий нет».