мне приходилось беседовать, другое вычитал в исторических сочинениях, которые написали весьма уважаемые самими римлянами Порций Катон и Фабий Максим , Валерий Антиец и Лициний Макр , Элий и Геллий , Кальпурний и многие другие наряду с ними, отнюдь не безвестные люди. Основываясь на таких сочинениях (а они сходны с эллинскими хронографиями), я и приступил тогда к настоящему труду. 4. Но довольно говорить о себе. Теперь осталось сказать о самом историческом сочинении: какое время я охвачу в нем, о каких событиях буду повествовать, какой вид придам своему труду.
VIII. Начинаю же я историю с самых древних сказаний, которые сочинители, писавшие до меня, оставили в небрежении, поскольку их трудно разыскать, не приложив к этому большого старания. 2. А довожу я свое повествование до начала первой Пунической войны, которая началась в третий год сто двадцать восьмой олимпиады . Я освещаю все войны с чужеземцами, которые Рим вел в это время, и внутренние смуты, всякий раз когда они его приводили в волнение. Я отмечаю, по каким причинам они возникли и посредством каких дел и слов они были прекращены; я описываю также все виды государственного устройства, которые существовали в городе как во время появления царей, так и после упразднения царской власти, и каков был порядок при каждом из них; и обычаи наилучшие, и законы славнейшие я излагаю и показываю в целом всю прежнюю жизнь Города. 3. Вид же своему труду я придаю не такой, какой давали историческим сочинениям те, кто освещал только войны, и не такой, как те, кто описывал виды государственных устройств, и не такой, как в хрониках, что сделали достоянием публики историки, занимавшиеся историей Аттики. Ведь все их работы просты и быстро утомляют читателей. А мой исторический труд, будучи сочетанием приемов всякого рода: и ораторского искусства, и заставляющих размышлять, и просто приятных для чтения, кажется, содержит в себе достаточно, чтобы удовлетворить запросы любителей политики и тех, кто занят философскими вопросами, а также тех, кто пожелает проводить время в покое, за чтением исторических сочинений. 4. Таковым будет предмет моего повествования и таковой вид примет моя история. А составил её я, Дионисий, сын Александра, из Галикарнасса. И с этого места я начинаю.
IX. Передают, что древнейшими и приснопамятными обитателями Города, повелителя всей земли и моря, который теперь населяют римляне, были варвары сикелы, туземный народ; о том же, что было до них владели ли Городом другие народы или он был незаселен никто с уверенностью утверждать не может. Но позже его захватывают аборигины, отняв его в ходе большой войны у прежних обитателей. 2. Сначала аборигины жили на горах, деревнями без оборонительных стен и отдельно друг от друга, но потом пеласги и какие-то прочие эллины, соединившиеся с ними, помогли им в войне против соседей. Принудив народ сикелов сняться с этого места, аборигины одержали победу над многочисленными городами и сделали все для того, чтобы земля, границами которой служат две реки Лирис и Тибр, оказалась бы под их властью. А реки эти, беря начало в отрогах Апеннинских гор, которые разрезают всю Италию вдоль на две части, отстоя одна от другой в устье на расстоянии около восьмисот стадиев, изливаются в Тирренское море: Тибр впадает в море севернее, близ города Остия, а Лирис южнее, огибая Минтурну (оба города колонии римлян). 3. Аборигины же остались обитать на одном и том же месте, никем более не изгнанные, но хотя они оставались теми же самыми людьми, они дважды переменили название: ведь до Троянской войны они еще сохраняли прежнее наименование аборигинов, но при царе Латине, который правил во время Илионской войны, начали зваться латинами. 4. Когда же шестнадцатью поколениями позже падения Трои, Ромул основал город, названный его именем, они приняли прозвание, которое и сейчас носят. Со временем они достигли того, что народ из малого стал многочисленным, а из безвестного в высшей степени знаменитым, не только человеколюбивым принятием к себе искавших место проживания и предоставлением гражданских прав тем, кто благородно сражался и проиграл им в войнах, но и разрешением любому из рабов, получивших от них свободу, оставаться средь них и тем,