по моей вине, раз уж он готовит все это против меня. Отвечай же, Тарквиний, ничего не утаивая, в чем можешь меня упрекнуть, ведь ты требовал, чтобы сенаторы все выслушали».
XXXI. Тарквиний отвечает ему: «Моя речь, Туллий, будет короткой и справедливой. Поэтому я решил произнести ее перед этими людьми. Тарквиний был моим дедом и получил власть над римлянами, предприняв во имя нее много великих ратных подвигов. Он умер, а я являюсь его наследником по общим для всех, как эллинов, так и варваров, законам. И мне надлежит владеть как наследнику не только деньгами, но и царской властью его, подобно всем остальным, кто получает дедовское наследство. 2. Ты же деньги, оставленные им, мне передал, а царскую власть у меня отнимаешь и удерживаешь ее уже столь долгое время, получив ее не по праву: ведь тебя не назначили междуцари, и сенат не провел голосование по поводу тебя, и не в положенных по закону народных собраниях получил ты эту власть, как дед мой и все, кто был царем до него; но подкупив и развратив всеми способами бездомное, бедное, лишенное всех прав гражданства в наказание за преступления и долги отродье, которому не было заботы ни о каком общественном благе, конечно, не говоря, что ты добываешь господство для себя, но оправдываясь, будто станешь хранить его для передачи нам, потому что мы были тогда сиротами и детьми, и что ты приступил к делам, обещая во всеуслышание, что когда мы вырастем, ты передашь власть мне, поскольку я старший. 3. Ты был обязан ежели ты действительно хотел творить добро, передавая мне дом деда, вместе с имуществом передать и царскую власть, пользуясь примером хороших и добрых опекунов, которые, приняв царских детей, оставшихся без родителей, когда те становились мужчинами, правомерно и законно отдавали им власть, принадлежавшую их отцам и предкам. 4. Пусть тебе казалось, что я не могу еще здраво рассуждать о своих обязанностях и по молодости лет не способен еще управлять столь великим государством, но когда я достиг расцвета телесных и умственных сил, по исполнении тридцати лет, одновременно с заключением моего брака с твоей дочерью ты должен был мне вверить и дела государства. И это именно тот возраст, когда ты начал и семью мою опекать, и о царской власти заботиться.
XXXII. Ведь тебе, сделай ты это, было уготовано то, что сначала о тебе говорили бы, что ты благочестивый и справедливый, а, кроме того, ты царствовал бы вместе со мной и получал бы все причитающиеся тебе почести и слышал бы все, сколько их есть, почетнейшие прозвания, которые даются людьми за добрые дела что ты и благодетель, и отец, и спаситель, а не то, что отнял у меня принадлежащее мне вот уже сорок четвертый год, у меня, и телом не увечного, и рассудком не слабого. А потом ты осмеливаешься спрашивать меня, по какой причине я считаю тебя врагом и за что я обвиняю тебя. 2. И вот ответь мне, Туллий, за какую вину ты не считаешь меня достойным наследовать дедовские почести, на какой благовидный предлог ссылаясь? Или ты считаешь, что я по рождению не принадлежу к этому роду, но подкидыш какой-то и незаконнорожденный? Но что же ты тогда был опекуном чужака в роде и хозяйство ему передал, когда он стал мужчиной? Или же полагаешь, что я осиротелое дитя и не в состоянии вести общественные дела, я, едва ли не достигший возраста пятидесяти лет? Да отбрось же насмешки бесстыдных вопросов и перестань вести себя бесчестно. 3. И, если ты в состоянии возразить нечто справедливое на мои слова, я готов обратиться к этим вот судьям ведь ты не мог бы сказать, что есть в городе другие мужи лучше этих; но, если ты ускользнешь отсюда и побежишь спасаться к толпе, которую ты всячески привлекал на свою сторону, как ты привык поступать, я тебе этого не позволю. Ведь я подготовился не только к тому, чтобы высказать праведное, но и к тому, чтобы применить силу, если ты не захочешь подчиняться».
XXXIII. Когда он закончил, Туллий, взяв слово, сказал: «Следует, судя по всему, сенаторы, всякому человеку ожидать всевозможных неожиданностей и не считать ничего невероятным, в то время как этот вот Тарквиний горит желанием лишить меня власти; тот самый Тарквиний, коего я взял к себе дитятей, когда против него злоумышляли враги, спас его и воспитал; а когда он стал мужчиной, я посчитал возможным принять его как зятя, и хотел, если бы со мной что-нибудь случилось, оставить наследником всего своего имущества. Но так как все пошло против моих ожиданий и меня самого упрекают, будто я поступаю несправедливо, то пусть я потом судьбу свою буду оплакивать, но правду ему сейчас скажу. 2. Я принял попечительство над вами, Тарквиний, когда вы остались детьми, не по доброй воле, но вынужденный к этому обстоятельствами: когда те, кто имел притязания на царскую власть, открыто убили деда вашего, они говорили, что тайно
злоумышляют против вас и против остальных ваших родственников; и все близкие ваши соглашались, что те, добившись власти, не оставят семени Тарквиниевого рода. А попечителя и защитника у вас никакого не было, разве что жена Тарквиния, мать вашего отца, сама по старости своей нуждавшаяся в других попечителях; так что вы остались, имея единственным защитником в вашей беспомощности меня, которого теперь ты называешь чужим и не имеющим к тебе никакого отношения. 3. Вот при каких обстоятельствах я покарал тех, кто убил вашего деда, а вас довел до возмужания, и поскольку не было у меня потомков мужского пола, я решил сделать вас хозяевами всего своего имущества. Ты ведешь речь об опеке, о Тарквиний, так не пытайся сказать, что я в чем-то лгу.