Именно «многое» и есть «обособленность без уникальности», или небытие в постпарменидовском смысле. Что же такое «многое», «количество» само по себе? Ничто! Количество ничего. Обособленность есть, много обособленности, одна сплошная обособленность, но никто и никогда не узнает «обособленность чего и от чего». «Вечный призрак» небытия это то, что никогда не реализуется. Многое не может ответить на вопрос «что»? Оно отвечает только на вопрос «сколько», да и то предельно невнятно «много». Ничего более конкретного от «обособленности без уникальности» вы не добьётесь. Но обособленности здесь хоть пруд пруди сплошные пределы, ограничения, стены, лабиринт Минотавра, из которого нет выхода! Более того, Парменид был так «зол» на обособленность, что даже отказал ей в существовании. А вот среди моделей множеств современных математиков Френкеля и Мостовского есть теории множеств с атомами. «Атомы» не содержат никаких элементов, не имеют содержания, однако отличаются, точнее обособляются, друг от друга и от пустого множества. Вот практически идеальный, современный и даже «научный» (хотя и сложный для понимания) образ «обособленности без уникальности».
Все бесчисленные комнаты этого «лабиринта» похожи друг на друга до полнейшей неотличимости, более того они пусты, и только «стены» говорят вам о том, что вы находитесь в лабиринте небытия или первичной материи. Потому что именно такое понятие и является с точки зрения онтологии определённости образом «праматерии». Той самой, которая и является источником нашего мироздания, как мы покажем далее, наравне с миром эйдосов Платона. Такой же вечной, как и вечное бытие у Парменида. А можно ли назвать праматерию сущностью? Очень хотелось бы, так и «напрашивается», это сделать но Можете ли вы назвать самим собой свое собственное отражение в зеркале? Очевидно, что нет. Это скорее «копия» (копия это яркий признак материального мира). Так вот ничто это отражение «всего». То самое отрицание, от которого отказался Парменид, чтобы утвердить «бытие». И всё-таки небытие существует, хотя Парменид говорил обратное. Каким же образом? Не так, как подразумевал Парменид, отрицая его существование. Но об этом мы расскажем подробнее чуть далее. И замечание напоследок: в мире «многого» нет и принципиально не может быть ничего в единственном числе (в единственном это для нас, для понимания).
И, наконец, о главном принципе, без которого наше мироздание невозможно: принцип сочетания, принцип целого, принцип развития, принцип родителей, принцип любви. Это всё названия одного и то же принципа. Как можно было заметить «уникальность без обособленности» и «обособленность без уникальности» явно противопоставлены друг другу. И, как сказал современный философ Михаил Бойко, между ними, между бытием и небытием, пролегает непреодолимая бездна вечности. И эта бездна действительно пролегает и она, увы, действительно непреодолима! Никто не может объяснить, как идеальная, бытийная, всего лишь умопостигаемая сущность может воплотиться в реальную материальную вещь, которую можно потрогать руками. Идея это идея, а вещь это вещь. Даже Платон, «отец» объективного идеализма, это утверждал. Но, как оказалось позднее, «принцип целого» столь могущественен, что ничего невозможного для него нет и мост через бездну был найден! Бездна оказалась «заражена» вирусом «развития», который просочился как в бытие, так и в небытие, и преобразовал их так, что они стали несколько ближе друг к другу, в результате чего и появился наш идеально-материальный мир, в котором мы живем. Но это не значит, что чистое бытие и чистое небытие не существуют в реальности, ведь, возвращаясь к первоначальной проблеме «откуда всё взялось» другого ответа не предвидится всё возникает именно из бытийного вечного мира уникальностей, точнее является им. А теперь немного подробнее о том, как это было с философской точки зрения
Всё и ничто
Многие давно уже догадались, что всё и ничто есть одно и то же, но с разным знаком (Гегель не догадался). При этом «всё» характеризуется знаком плюс, а «ничто» знаком минус. Плюс применяется тогда, когда мы что-то утверждаем, а минус когда отрицаем. Формула всего выглядит так: «всё» = «всё-минус» / «всё-плюс» = ничто / «всё-плюс». При этом плюс у «всего-плюс» так сросся с понятием всего, что отпал как ненужный. Его давно уже никто не замечает. Поэтому нам придётся переписать формулу: «всё без знака» = ничто / всё. «Всё без знака» мало кто замечает, и кроме того его название довольно странное, поэтому в онтологии определённости для него есть свое название: «Определённость» с большой буквы. Большая буква как раз и указывает на то, что больше этого понятия уже ничего не может быть. «Определённость» есть абсолютное целое, оно даже больше, чем всё = «всё-плюс». Но кроме абсолютного целого в онтологии определённости много других определённостей, которые являются относительными целыми, потому что их также можно называть и частями. Это зависит от точки зрения. Однако «Определённость» является исключительно целым и всегда только целым, так как больше, чем «всё без знака» ничего быть не может, и «Определённость» не может быть включена во что-то другое как часть. И хотелось бы включить, да некуда
Абсолютное целое
Начнем немного издалека. Принципы это хорошо, но они не могут «висеть в воздухе». Поэтому необходимо найти нечто весьма реальное, что будет эти принципы воплощать, способно их эмпирически реализовать. И такое «что» это пустота, а точнее два её очень интересных и неотъемлемых свойства: способность наполняться и способность опустошаться. Это как бы два направления но одна и та же дорога, одно направление туда, а второе оттуда. Одно направление к некоему центру, извне внутрь, а другое изнутри наружу. Эти образы нам пригодятся. Одно направление приводит к сплачиванию, к уплотнению (объединению) и на это направление указал Парменид, описав плотное непрерывное бытие. Другое приводит к опустошению, к разрежению (разделению) и его явно указал Гегель, который за полнотой постпарменидовского бытия увидел пустоту. Видимо, в этом ему помогла его «любовь» к абстракциям. Но он, правда, перегнул палку, когда назвал чистое бытие пустотой. Это история, достойная более подробного разбора.
Кратко необходимое нам изложение Гегеля таково: «Надо с чего-то начать мироздание. С чего? Естественно с бытия. Но сущие нам мешают, отвлекают от главного. Нам нужно бытие само по себе. Давайте выбросим всё сущее и увидим чистое бытие. Оно пусто. Оно пустота. Значит оно ничто! Ведь и ничто пустота. Так значит чистое бытие и чистое ничто тождественны и являются одним, и тем же. Но истина в том, что они различны! Чем они отличаются я вам не скажу, но они точно различны. Значит в самом бытии уже находится ничто. А это значит, что понятия «чистое бытие» и «ничто» тождественны и различны одновременно и это явное противоречие, из которого нет выхода! Но нам поможет его «снятие», что приведет нас к становлению» и так далее Здесь мы лишь укажем на то, что такое чистое бытие действительно тождественно ничто и, собственно, ничем от него не отличается, что признавал и сам Гегель. Однако это его не остановило. Публично признав противоречие мнимым, он, тем не менее продолжил свою «Науку логики», возведя противоречие в главный принцип развития Вселенной, и, тем самым, фактически выдал желаемое за действительное.
Один из современных философов Василий Налимов использовал очень показательную формулировку для бытия. В книге «Спонтанность сознания» 1989 года он пишет следующее: «Спресованность смыслов это нераспакованный (непроявленный) Мир: семантический вакуум». Здесь, в буквальном смысле, прекрасно всё! Упакованность смыслов явно напоминает бытие у Парменида, уникальности сплачиваются до потери смыслов. Термин вакуум говорит нам о ничто у Гегеля, ничто равное чистому бытию. Две разные точки зрения превратились у Налимова в одну. Но он гораздо более близок к Пармениду, чем Гегель. И он гораздо более адекватен, так как не выдает желаемое за действительное. У Налимова неявное бытие превратилось в ничто самым естественным образом. Через понятие «всё», которое Гегель не мог использовать, так как рассматривал абстракции. Совершенно аналогичный подход независимо от Налимова был использован и в онтологии определённости. Только «всё» может «спасти» «ничто» от того диалектического абсурда, который «придумал» Гегель. Но и модель Налимова нереальна, потому что она исключительно идеальна. Однако как промежуточный шаг к идеально-материальному миру она выглядит очень неплохо!