Вероника выдохнула, сжимая мышцы, заканчивая процесс.
«Если баранам с родной планеты нравится скрещиваться и размножаться во благо улучшения породы их право. Щедрая кормушка, аккуратная стрижка, мягкая рука, что перебирает руно, и сладкие рулады, когда бараньей глотки касается нож резника не это ли счастье?»
Никола Сна, изгнанный пророк Третьего исхода Сталлариев, запретные сочинения, разлетающиеся по голоимп-сети периодически.
Пусть лучше эта занюханная, болтающаяся на орбите полыхающей протуберанцами молодой планеты, станция чем та судьба, что прим-родители обрисовали в совершеннолетие, торжественно разорвав сертификат выпуска из класс-группы юниуров. Даже непонятно, что противнее быть биомассой для выведения новой биомассы, или родительская баранья радость от осознания и одобрения этого, голубоглазая, улыбчивая, пугающая. Ну, или, может, отворотило от вида генетически выверенного Алексиса Ямбуцкого идеально набором генов, но безразмерно жирного, поддерживаемого над землей антиграв-креслом, усеянного бородавками по всех поверхности выпирающих щек, и даже залезающих на пухлые, слюнявые и оттопыренные вперед, губы. Лучше так в космос, на станцию, в дальнюю разведку, куда угодно, хоть за пределы Гептагона, лишь бы не видеть тот кусок сала, обвешанный тестостероновыми контроллерами, блокирующими ароматизацию указанного в эстрадиол, поскольку генетический фавор не отказывает себе абсолютно во всем ингаляция табаком, смоляром, тукк-тэ, алкоголь, бэлкош, инъекции три-ти, бенайшийрши, индукции двийда, пластыри с ц-цка
Приемное кольцо завязло. Ника несколько раз его пихнула и ойкнула, когда оно отодралось, вместе с некоторой частью волос. Оттолкнулась, застегивая комбинезон. Видимо, эпиляция здесь обязательна и не только в районе рук. Мотнула головой. Все, хватит соплей, Вероника Стайяр. Пришла работать работай. Подумаешь вонючий напарник
ГУУУ-ГУУ-УУУМММПП.
Округлый косяк переборки больно ударил ее в плечо.
Семен, раскинув босые лапы посреди комнаты, висел над пультом управления дронами. Борода задралась, светлые волосы растрепались и торчат в стороны. Над ним развернулся проекционный слайд схематичная поверхность планеты, то и дело покрывающаяся порами, искорки парящих дронов, узкая воронка передающей станции нуль-транса, вбитая в дрожащую от страшного жара сожженную корку, синие и зеленые импульсы проколов, демонстрирующие выборку породы из мешанины на поверхности.
Рабочий момент. Активное ядро Аараны на короткий момент успокоилось и на ее, чуть успевшую загустеть под холодом космической пустоты, поверхность кинулись дроны-разработчики, вгрызаясь бурящим лазером в спекшуюся оранжево-фиолетовую массу, выплескивая из нее расплавленные нити драгоценных металлов, втягивая их в приемную камеру, и после сливая добычу в темноту толстостенной транспортировочной воронки. Где-то, в ее глубине, ворочается узкий, маленький, незаметный глазу, демон свертывающей постоянной и порода, повинуясь его приказам, съеживается, мнется, отекает, и исчезает из горловины воронки возникая дымящимися, шипящими, плюющимися ядовитыми газами, грудами в приемной камере станции ОДС-35. Надсадно воют генераторы охлаждения нуль-транс жрет огромное количество энергии, да и груз в приемнике яростно дышит градусами, способными содрать кожу с любого белкового существа.
Неуклюжие, толстые, похожие на сардельки, пальцы Семена порхают по голокарте, координируя работу дронов. Чуть выше температурная карта и прогноз активности ядра, и, опираясь на их изменчивые данные, дежурный оператор творит чудеса, манипулируя своими механическими питомцами. Рука взлетает вверх и следом взлетают пять дронбуров, гася огненные жала, уходя от рвущегося из-под развороченной поверхности предсказанного протуберанца вторая рука мягко опускается вниз, и другие три дрона, ждущие в резерве, начинают плавное скольжение, обрабатывая мощными белоснежными струями выбросов криогена.
Дроб-третий заходишь на шесть-шесть, дроб-второй два, потом стоп, дроб-пятый двигаешь, импульс три-девять, пятикратно.
Точки на проекционном экране смещались, отращивая огненные хоботки.
Дроб-три два стоп, выше метра, импульс девять, забор! Дроб-второй отход, девять метров, откидывай! Дроб-пятый, максимально до выгрева, выбор до аларма!
Вероника подобралась сзади, наблюдая.
Дроб-третий, стоп СТОП!
Экран перерезало оранжевым.
Дроб-второй, перехватить канал!
От одной точки пунктирная линия заструилась к другой, отбирая ее добычу, выбрасывая ее в жерло нуль-транса.
Дроб-пятый, бурим! Дроб-второй стабильно, не дергай!
Чуть ниже ярко-белое изображение емкости, заполняемое выработкой.
В принципе, голосовые команды были ни к чему голоимп, гениальнейшее изобретение ныне покойного Юлия Тнагайца, улавливал биотоки мозговой активности и трансформировал их в устойчивый сигнал, на который дроны реагировали мгновенно просто Семен наслаждался процессом, это было видно, и ничто не могло заставить его замолчать, потому что сейчас он был полководцем, бросающим в бой послушные малейшему жесту его мускулистых рук войска.
ГУУУУУУУУМП!
Станцию снова тряхнуло. Ощутимо тряхнуло.
Вероника пришла в себя, когда по комнате управления дронами мелькали яркие бело-желтые блики аварийной сигнализации. Панели искрили. А она и Семен, лежали на полу.
Гравитация. Они падают на поверхность.
Она попыталась встать и не смогла. Тело вдавило в мягкий буттугсис пола. Вдавив распяло.
Ш-шизх
Орала сирена.
Ш-ш б-бл
По стенам мелькали блики. Падение на поверхность девять земных минут. Отталкивающие излучатели, что держат станцию над планетой, рассчитаны именно на это время, это максимально безопасная высота орбиты для прохождения добывающей станции. Дальше удар о еще мягкую, не успевшую затвердеть, поверхность, а потом
Серое, едва заметное в своем молниеносном движении тело, метнулось по потолку, вобралось в узкий люк технологического коридора для дроидов обслуживания, исчезло.
Сирена замолчала, оборвав рев на полувыкрике. Тишина после ее ора казалась звенящей. Семен с натугой поднялся на карачки, сплюнул неудачно, плевок расползся по бороде, невнятно выругался, потянулся к панели. Пальцы забегали по пульсирующим оранжевым клавишам аварийного пульта отключая.
Сволота, чтоб тебя! Обещал же, что три восьмых твой блок выдержит, ё
К глотке подкатила тошнота заработали генераторы антиграв-излучателя, отпихивая уже падающую станцию от ярости полыхающей планеты. На миг у Вероники замутнело в глазах, когда по станции снова разлилась антигравитация, оттолкнув ее от пола, заставив успевшее округлиться сердце бешено колотиться, кровь натужно толкаться в артериях, а слезные железы наполнить глаза жжением.
Урод драный, лопать твою жижу! орал Семен. Пальцы его снова порхали по проекционному экрану, выводя дроны из опасной, расползающейся опалесцирующим бардовым сиянием, зоны, на ближнюю орбиту. Дроб-пятый, третьего стегани! Дроб-шесть, сброс, сброс, твою м-мать! А-а, н-на!!
По дрожащей в пространстве рубки голограмме сверкнуло ярко-оранжевым, и на пульте тут же ожил сигнал сначала натужно заревел, потом сменился раздражающим пищащим воркованием.
Дроб-три, выводи остаток, аккуратно! Коридор вешаю, не дергай только!
Палец в эрго-перчатке вывел по голограмме ломаную линию, несколько раз замер, отмечая маркеры фарватера. Завершил маневр, дважды ткнув в карту, с едва слышным писком.