Смирнов Александр - Ментальные шахматы стр 11.

 Что ж, значит, нам будет, чем заняться на пути домой.

В клетке

Гудок.

Пауза.

Снова гудок.

Я открыл глаза. В темноте комнаты растворялись очертания предметов. Пять утра.

Очередной гудок пронзил сознание. И кому я понадобился в такую рань? «Всё! Меня нет, я сплю»,  решил я и закрыл глаза. Гудки продолжались.

Пролежав так минуты две, я не выдержал и сжал челюсти, надавливая на искусственный зуб, в который был вмонтирован телефон. Тут же в сознание ворвался раздражённый голос шефа:

 Белов! Почему опять виз-сеть не работает? Через полчаса чтоб был на рабочем месте, иначе можешь считать себя уволенным!

Не желая слышать никаких возражений, шеф отключился.

С трудом заставив себя встать, я медленно побрёл в ванную в тягостном предвкушении очередного муторного дня.

Две недели катастрофического недосыпания сказывались  то, что смотрело на меня из зеркала над умывальником, лишь отдалённо напоминало человеческое лицо. И всё из-за этой чёртовой виз-сети. Зачем только она понадобилась нашей фирме?

Умывание холодной водой не прогнало сонливость, а лицо, к тому же, приобрело какое-то жалкое выражение. Пришлось создавать иллюзию бодрости с помощью голограммы.

Дешёвой голокамере требовалось около десяти минут для работы над моей внешностью, но пользовался этой возможностью я не часто, и обычно мог позволить себе подождать. Разглядывая царапину на мониторе голокамеры, я мечтал, как бы было хорошо хотя бы на пару дней избавиться от звонков в пять утра, от офиса с его вечными проблемами и вообще от техники.

Если в двадцатом веке прогресс носил преимущественно технический характер, то в двадцать первом столетии он всё больше проникал в сферу биологии. Первым шагом стал искусственный зуб-телефон, появившийся в начале века. На этом развитие технологии не остановилось, и впоследствии появился целый ряд вживляемых в организм устройств. Всякие экзотические приборы вроде инфракрасного третьего глаза вымирали так же быстро, как и рождались, некоторые более осмысленные устройства прижились и вошли в жизнь (и организм) многих людей.

Так что в наши дни каждый может изменять себя, как он только захочет, были бы деньги. Не скажу, что я любитель подобных преобразований, но многие находят в них какое-то удовольствие. Правда, зачастую это выглядит смешно. Вот наш шеф, например. Не знаю, что он там себе имплантировал, но на вид он  двухметровый атлет с рекламного плаката, хотя самому ему уже лет семьдесят, и реальный рост  метр с кепкой. То ли он считает, что такая внешность помогает ему при общении с клиентами, то ли он таким образом даёт выход своим комплексам Впрочем, это его личное дело.

Я же привык использовать минимум технических примочек к своему организму  только те, которые необходимы для нормальной жизни в современном обществе и, к тому же, предписаны законом. Волновой модулятор, зуб-телефон и идентификационный чип в правой руке  вот и всё, что мне нужно. Модулятор у меня простенький  он был вживлён в мозг, когда мне было пять лет, и служит лишь для поддержания лицевой голограммы в течение дня и для транслирования информации из телефона непосредственно в сознание.

Голокамера издала резкий звук, и на мониторе появилось сообщение: «Создание голограммы завершено успешно». Я выключил питание и подошёл к зеркалу.

Подглазины исчезли, и бледность стала не такой явной. Обычные черты обычного лица двадцатипятилетнего жителя большого города. В общем, в таком виде можно спокойно идти на работу.

В свой отдел я пришёл только около шести. Шеф к тому времени дошёл до той стадии бешенства, когда волны гнева уже практически ощущаются кожей. До моего появления он в ярости мерил шагами комнату, не находя выхода своей злобе. Увидев меня, он тотчас подошёл, если не сказать подбежал, и сразу же вылил на меня поток упрёков, отчаянно жестикулируя.

Из его слов я понял, что не проходили какие-то транзакции, которые должны были завершиться ещё ночью. И виновником этого вопиющего безобразия назначили, конечно же, меня. Речь шла о сделках на крупные суммы, и фирме грозила потеря ценного клиента. В общем, на этот случай шеф уже придумал мне штук пять страшных кар.

Словоизлияния шефа заняли минут пятнадцать столь драгоценного для него времени. Наконец, его запал иссяк, и я смог пройти в техническую комнату.

В технической комнате находился центр управления виз-сетью.

Визуальная сеть, или виз-сеть представляла собой альтернативу обычной компьютерной сети. В виз-сети было удобней работать, функциональных же отличий не было, либо их очень хорошо спрятали. Да и соединялись её узлы обычными кабелями.

Работа в виз-сети осуществлялась с помощью специального шлема, подключаемого к системному блоку  узлу сети. После надевания на голову шлем связывался с волновым модулятором оператора, создавая оптические и тактильные иллюзии.

Перед оператором появлялось изображение сети в виде попарно соединённых линиями узлов. Если это было ему позволено, то, дотрагиваясь до узла, пользователь входил внутрь него и мог использовать его функции. Все необходимые данные вводились с обычной клавиатуры.

Не знаю, зачем нашей фирме, занимающейся оптовыми поставками за рубеж всего, что только можно, вдруг срочно понадобилась виз-сеть. Технология была совсем новой и не до конца отлаженной, в чём я уже имел возможность многократно убедиться.

Виз-сеть просто не поддавалась нормальной настройке! Следование инструкциям разработчиков приводило к тому, что любой пользователь имел доступ к любому узлу сети. Это приводило к постоянным сбоям, и в рабочем состоянии система находилась не более полудня после наладки.

В этот раз повторилась уже привычная ситуация: надев шлем, я увидел, что больше половины узлов светятся красным, провозглашая свою неработоспособность. Наверняка опять какой-нибудь складской умник из ночной смены решил поэкспериментировать с сетью.

В общем, фронт работы был налицо, и мне ничего не оставалось, кроме как приступить к ней.

Настройка виз-сети отняла достаточно много времени. Я бы мог управиться и быстрее, но с девяти часов на меня обрушился шквал звонков от пришедших на работу людей. Некоторые были недовольны, кричали и требовали поторопиться, другие же, наоборот, весёлыми голосами («Так можно сегодня не работать?») интересовались, как у меня идут дела.

Когда я наконец закончил, время обеда уже прошло. Позавтракать я не успел, и голод жгутом скручивал пустой желудок.

Я пришёл в столовую в третьем часу, и там уже почти никого не было. В приоткрытое окно задувал свежий зимний ветер, остужая и разгоняя душный воздух помещения. Залетавшие на хвосте ветра снежинки садились на стоявший у окна стол, превращаясь в маленькие капли, тускло поблёскивающие в искусственном свете.

Столовую обволакивала сонная атмосфера: неторопливо ели немногочисленные посетители, медленно передвигались раздатчицы у стойки, зевала, не прикрывая рта, толстая кассирша.

Взяв себе какой-то остывшей еды, я, стоя с подносом в руках, обвёл взглядом помещение в поисках знакомых. За одним из столов у стены я увидел Вику из соседнего отдела и подсел к ней. Она была невысокого роста и миловидной внешности, с тёмными, длинными, слегка волнистыми волосами медного оттенка и с ясными глазами, смотрящими внимательно и дружелюбно. Мы немного поговорили о том, о сём, и, пользуясь моментом, я пригласил её вечером поужинать в одно неплохое кафе. Она, улыбнувшись, согласилась, и мы до вечера расстались, вернувшись каждый в свой отдел.