Отряду Возмездия, что двигался в тот вечер по направлению к цели, неоткуда было знать подобное, они были вооружены тем, с чем ещё их предки ходили на охоту: копья, луки и самодельные ручные подобия пушек. Тогда никто и не подозревал, с чем придется столкнуться этому немногочисленному отряду. Первую неделю после бойни родные погибших попросту не могли опознать членов своих семей. Волшебники проявили в тот вечер зверскую жестокость и изуродовали тела нападавших так, что выяснить кто есть кто не представлялось возможным. У одних солдат были вывихнуты кости, словно они всегда ходили задом наперёд, у других полностью обезвожены тела, точно у скелетов, обтянутых кожей, а у третьих и вовсе не было конечностей. Братья юного Бавена затерялись где-то среди этих несчастных и найти их не представлялось возможным, ведь их лица, как лица их сотоварищей, были предварительно обезображены. Всех мёртвых собрали в кучу, словно ненужный сор и единым порывом сбросили в океан. Бавену в тот день не позволили уйти на задание, так как необходимо было следить за беременной матерью её состояние с каждым днём становилось всё хуже. Он проводил с ней почти все время. В небольшой, покосившейся лачуге, с забитыми на зиму окнами и ютились пятеро членов семьи. Ныне трое.
Сейчас же, мальчишка тайком пробрался в придомовой сад Эвы, юной волшебницы, которая была его тайным, запретным другом. Однажды, познакомившись на рынке, где юноша собирал мусор, а девочка навещала отца крупного помещика и учёного, они стали неразрывными друзьями и вот уже несколько лет они в тайне ото всех назначают место встречи где-то на отдалении, чтобы никто не догадался, что обычный человек и волшебник могут общаться на равных, радоваться вместе и делить одни моменты на двоих.
Едва протиснувшись в узенький проём калитки, которую для него заранее приоткрыла Эва, Бавен огляделся. Справа и слева громадные владения, эти обширные территории аристократов, которые они никогда не обойдут за всю свою жизнь, сзади дикая природа, а спереди, его было видно ещё издалека, величественно возвышалась обитель четы Шейн, громадный, двухэтажный особняк, с непомерно высокими потолками, что были, казалось, по три метра высотой. Окна этого сооружения были симметричны и изящно обрамлены крохотными статуями величайших деятелей той эпохи; подобие колонн, что находилось по бокам этих окошек, создавали мнимые рамки дверцы в удивительный мир богатого убранства. Бавену подобное могло лишь сниться. Каждый раз Эва, путём волшебства, рисовала в его голове карту местности и то, как выглядят дома вокруг, но юноша каждый раз дивился им, видя всю живописность природы вокруг воочию.
Ты как? Не встретил кого по пути? Мягкий девичий голос из кустов заставил юношу встрепенуться и тот застыл на полпути к особняку. Нас могли услышать, кажется.
Вроде нет! Юноша достал из-за пазухи припрятанные карточки, которые ему некогда подарила Эва.
Девушка коснулась плеча в серой накидке. Бавен часто надевал её, говорил, что она принадлежала некогда его старшему брату, а до этого их отцу. В сущности, весь выбор одежды рабочего тринадцатилетнего юноши состоял из потёртого синего наряда из коротких брюк до щиколотки, поясной сумки и коричневой шапочки с твёрдыми краями, что защищала от солнца; и вторым комплектом был этот серый костюм из хлопка, где верх представлял собой однотонную блузку с длинным рукавом и кожаный жилет, а низ из хлопчатобумажных бриджей без карманов, где громоздкие тканевые башмаки подчёркивали комичность старого одеяния.
На чём остановились? Протороторила Эва полушёпотом, едва они отошли от высокого забора владений Шейн.
Не помню, начнём заново!
И так каждый раз! Мы только доходим до середины, наступает утро и тебе пора уходить! Бавен и Эва каждую ночь, встречаясь у владений её семьи, куда юноша добирался через холм Арканда то был громоздкий земляной вал, отделявший деревню Бавена от самой близкой к ней точки поместья магов. Он сбегал из дома до рассвета, пока не встанут первые жители поселения. Матушка Бавена знала про это, но не запрещала сыну видеться с волшебницей, скрывая от отца мальчика каждую его оплошность. Она всегда была добра и мягка с ним, в отличие от тирана отца, что не считал нужным общение с ребёнком, задействуя лишь грубую силу.
Пока они шли, рука об руку, болтая о том и сём, солнце уже окончательно зашло за горизонт, а это значит, что у юных Эвы и Бавена оставалось ровно шесть часов на игру. Они немедля заняли свои позиции. Эва возвела из земли небольшую беседку, чуть поодаль от поместья, с помощью магии согрела и осветила её, разложив перед этим игровые принадлежности, небольшие картонные прямоугольнички с расчерченным полем и нарисованными картинками на них.
Принёс? Вдали от всех, в этой глуши, где никто их не слышал, голос Эвы обрёл привычную ему звонкость и задор. Бавену очень нравилось, когда она смеялась, заливаясь краской, как прикрывала тонкие губы, в моменты бурного веселья и прижималась к нему, когда они шли под утро, к её особняку. И сейчас, когда Бавен, роясь в своей, покрытой заплатками сумке, с ужасом понял, что забыл взять хлеб и те несколько сушённых рыбок, которые так старательно готовил к их встрече. Заметив, как брови Эвы начинали нахмуриваться, юноша стал усерднее искать пищу в отсеках своего рюкзачка. И к их общему счастью, наконец, рыба и скомканный в ткани хлеб попались в ему в руку, запав в самый дальний отсек сумки. Бавен так старался поскорее обрадовать Эву, что не рассчитал силы и так дёрнул свёртки, что заветная еда повалилась на землю. Бавен замер, ему было так стыдно, что он не мог повернуться к ней.
Внезапно, Эва засмеялась
Они долго играли в Маншин, почти до самого утра. Когда первые лучи весеннего Солнца коснулись её макушки, Бавен спешно протороторил, что пора идти, что отец в это время зовёт его на охоту, чтобы из близлежащих лесов выудить хоть какой-то еды. Она нехотя отпустила его, но какое-то чувство словно не покидало Эву всё время, пока они были вместе, она видела в его глазах печаль.
Я обязательно заскочу завтра!
Эва немного помялась на месте и сорвала близ растущий цветок.
Только поспи сегодня хорошенько, второй ночи без сна ни я, ни ты не вытерпим, она захихикала, а щёки её налились алой краской.
***
Пока отец добывал пищу в близлежащем лесу, Бавен тщетно пытался развести огонь из пары клочков бумаги, засунув их в отсыревшие брёвна. Бледная, худая женщина расположилась на маленькой трёхногой кровати, укутавшись в драное одеяло в лоскутах. Она прижалась к изголовью ложе, сжимая пожелтевшую простынь ей было больно. Бавен не прекращал попыток разжечь камин, как вдруг мать подозвала его тихим, едва слышным голосом:
Бавен, сынок, подойди ко мне.
Мальчик сорвался с места, разбросав влажные дощечки по полу. Он подбежал к матери и прижался к вытянутой руке она была холодной. Выдавая тревогу, вперемешку с отчаянием, большие зелёные глаза с трепетом всматривались в родителя. Сердце билось бешеным ритмом, а губы дрожали.
Я сейчас попробую ещё зажечь, потерпи, пожалуйста, ещё немного. начал оправдываться мальчик.
Да ну что ты Корвеция улыбнулась своей чистой, добродушной улыбкой и протянулась к сыну второй рукой. Пот ручьями стекал с её лба, но пальцы ледяными касаниями отпечатывались на щеках и лбе юного Бавена. Все хорошо, я в порядке.
Мальчик опустил голову, обеими руками прижимая ладонь женщины к губам. Ему казалось, словно всхлипываний недостаточно, чтобы понять, что он сейчас чувствовал. Попытки скрыть эмоции, как учил отец, не увенчались успехом.