****
После покаяния, братья прочитали Павлу место из Библии:
"сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению"
Брат, твоя вера не будет укрепляться, если ты не будешь на практике применять оба эти принципа. Нужно учиться жить, сердцем доверяя Богу во всех ситуациях. А говорить о своей вере необходимо, чтобы укреплялась твоя сила для противостояния греху и распространения Царства Божия на земле.
Для Павла основным служением было участие в жизни церкви. Так он явно ощущал свою причастность к церкви, родство душ верующих и свое посвящение Богу. Поэтому для него стало очень важно все, что происходило в общине. Он очень серьезно подошел к пожеланию, и старался расти в обоих областях, как в жизни веры, так и в исповедании своего упования.
Довольно скоро после покаяния супругов, ддля их общины наступило время нелегких перемен. Дом Молитвы на углу Пятой линии и Абая попал под снос.
Так как по закону в Советском Союзе провозглашалась свобода вероисповедания, и власти не могли просто забрать участок с домом, то они предоставили участок земли вместо того, который забрали. Но когда братья поехали смотреть то, что им выделили, то были поражены. Недалеко от этого места находилась скотобойня и останки животных захоранивали на том самом участке, который руководители города выделили под строительство Дома Молитвы.
Кто-то попытался возражать, но им сухо ответили:
Можем ничего не давать. Другого не будет.
Братья вынуждены были молча согласиться. Так как строительные материалы были в большом дефиците, да и денег у общины было не много, принято было решение разобрать старый Дом Молитвы и перевезти его на новое место. Так и сделали.
Многие братья после работы приходили, чтобы демонтировать здание и перевозить материалы на выделенный участок.
На новом участке братья строители разметили место под фундамент и начали копать. Но эта работа оказалась очень сложной, так как в запахе гниющих останков животных не многие могли продолжать работу. Люди работали, замотав лица тканью, часто меняя друг друга. Многих мутило и они вынуждены были бросать работу. И все же фундамент здания был залит.
Но как только власти города увидели, что верующих не остановили те препятствия, которые они устроили, пришел человек, и запретил строительство.
На могильнике запрещено строить общественное здание. Здесь неизвестно какие инфекции могут быть! завил он.
Как вас прикажете понимать, товарищ, поразился прораб стройки, вы выделяете участок для общественного здания, на котором по закону запрещено его строить? Разве этим вы сами не нарушаете закон?
Я не хочу нарушать закон, и поэтому запрещаю стройку. Холодно сообщил проверяющий.
Но у нас документ на выделение участка под строительство, подписанное товарищем, прораб прочитал фамилию.
Можно посмотреть? протянул руку к бумагам проверяющий.
Нет, только с расстояния и из моих рук, ответил опытный прораб, прошедший худшие годы в СССР. Он знал, что сейчас, конечно, не сталинские времена, но порвать документ этот человек может, и потом церковь не получит ничего.
Вы что, не доверяете мне? возмутился мужчина.
Нет, не доверяю, спокойно и честно ответил прораб. Пока вы не дали мне повода доверять вам. Власти нашей страны потребовали от нас, как церкви, зарегистрироваться, и мы это сделали. Вы использовали нашу регистрацию против нас, начав гонения на местах работы и в школах и других учебных заведениях, преследуя наших детей. У нас начались проблемы и во многих других областях нашей жизни. Посудите сами, есть ли повод вам доверять? А теперь вы пытаетесь отнять Дом Молитвы, который принадлежит нам на законных основаниях. Ведь мы не просили перевозить нас, почти из центра города, на окраину, в самое худшее место, которое только можно придумать. А теперь, мало того, что вы сделали для нас, вы еще и строительство пытаетесь запретить. Разве это не нарушение того самого закона, о котором вы только что говорили?
В шестидесятые годы власти вели себя уж не так смело, и не считали себя полностью безнаказанными, особенно в столице, где было немало грамотных и хорошо образованных людей, знающих законы.
Власти знали, что у некоторых верующих есть связи с Братскими общинами за рубежом, ведь в страну поступала духовная литература из-за границы, так что написать заявление о нарушении прав человека, чтобы поднять международный скандал стало вполне возможным. Поэтому они стремились избегать подобных рисков, и побаивались грубо нарушать собственный закон о свободе вероисповедания.
Когда проверяющий ушел, так ничего и не добившись, прораб сказал:
Братья, продолжаем строить. Господь на нашей стороне. Они уже не могут вести себя как в тридцатые годы.
Строители продолжили работу и через время здание Дома Молитвы было готово. За время строительства еще не раз приходили проверяющие, цепляясь к каждой мелочи. Не раз приходилось останавливать стройку, выверять каждую мелочь и сверять с подписанными документами, но запретить работы они все же не сумели. В стройке участвовали братья и сестры не только с первой алма-атинской церкви, но также многие верующие со второй общины, у которых был свой Дом Молитвы, приезжали на помощь. Из-за препятствий со стороны властей, Дом Молитвы строился с перерывами в течение двух лет.
Для всех церквей Советского Союза это было не простое время, потому что власти, с одной стороны, дали больше свободы, с другой потребовали официальной регистрации общин. Многие церкви подали документы на регистрацию, но выяснилось, что коммунисты стали вмешиваться в церковь и диктовать свои правила, которые для общины были губительными.
После покаяния Павел и Вера не сразу поняли правила, установленные коммунистами. Однажды к Павлу подошел один из братьев и тихо спросил:
Паш, у тебя есть свободный вечер, чтобы помочь одной многодетной семье? Их отец лишился работы. Начальник, как только узнал, что он верующий, сразу стал преследовать его и искать повода для увольнения. Но потом в цехе случилась авария, и его "сделали виноватым". Но тогда даже не его смена была. Брата Ивана на заводе в тот момент не было. Но разве кому-то что-то докажешь? Хорошо еще, хоть расстреливать перестали.
Конечно помогу! спокойно и довольно громко ответил Павел.
Тише ты! А то мы сами можем попасть "под статью"! -зашипел молодой парень.
Не понял?! удивился Павел, мгновенно перейдя на шепот, за что?
Как за что? Нам нельзя помогать друг другу! А тем более тем, кто за веру страдает! Ты что, не знаешь? поразился парень.
Впервые слышу, и понять не могу! растерялся Павел, то есть, получается, что я, в свое свободное время, не могу помочь ближнему, ну, допустим, бабушке какой-нибудь так?
Да, именно так! подтвердил брат по вере.
Подожди! Нам же всем с детского сада твердят, что хороший будущий коммунист тот, кто всегда готов помочь ближнему, а тут все наоборот что-ли? Павел был готов протереть уши, чтобы удостовериться, что правильно понял собеседника.
Да, пионер, комсомолец, коммунист, когда помогает ближним он молодец и герой. А когда верующий помогает ближнему, он преступник и негодяй. Ты все правильно понял. Горько усмехнулся тот.
У меня не укладывается в голове Павел с недоумением потряс головой.
Ну, понимаешь, они же хотят сломить нас. А пока мы дружные и вместе, это невозможно. Поэтому для нас взаимопомощь это преступление. Пояснил более опытный верующий, который годами был моложе Павла.
Ну да ладно, понял. Что нужно сделать? вспомнил молодой мужчина, с чего начался их разговор.
Да у брата Ивана угля на зиму не было, так вот братья скинулись и собрали деньги на большую машину угля. А послезавтра снег обещают, вот мы с молодежью решили прийти и помочь быстро уголь убрать. А то у них детей много, и все мал-мала-меньше. Пояснил парень.