канала
Сейчас за окном светило яркое солнце. Был конец июля две тысячи
шестнадцатого года, Илья только вышел из очередного двухнедель-ного отпуска. Он пялился в монитор, восстанавливая навыки работы
в специальной компьютерной программе. Как, например, правильно
оформить текст сюжета, чтобы он тотчас же оказался у шеф-редактора
выпуска. Нет, Илья, конечно, не забыл за каких-то две недели всё, чему
научился в новостях, но кое-что всё-таки нужно было вспомнить. Да, и новости дня тоже почитать не мешало бы, ведь в любой момент могла
прилететь команда от начальства, срочно написать сюжетец под эфир.
По привычке засучив рукава своей белой рубашки, отдохнувший телевизионщик втягивался понемногу в рабочий процесс.
Он даже не заметил, как к нему подошел коллега известный
и очень грамотный журналист.
Здорова, Илюха! встав справа, негромко произнёс он. Илья
наконец оторвался от монитора. Повернулся и расплылся в улыбке, поднимаясь и разворачиваясь к собеседнику:
Андреич, привет!
Они сначала пожали друг другу руки, а потом слегка ударились
правыми плечами и по-дружески похлопали друг друга. Сразу было
понятно: эти двое знают друг друга давно и, судя по такому братскому
ритуалу, очень хорошо знают.
Ну, как ты? все так же негромко поинтересовался Андреевич.
6
Александр Коцюба Раненный Алеппо
Слава Богу! уверенно, всё с той же улыбкой на лице, отрапортовал Илья.
Короче говоря, продолжил коллега, тебя хотят в Сирию отправить. Причем в самое ближайшее время. Я только что от начальства, там о тебе говорили.
Ну, слава Богу! выдохнул Илья с ещё более довольным видом.
То есть ты готов?
Конечно! едва не закричал от радости Илья. Наконец-то!
А то я уже подумал, что без меня все обойдутся. Почти год наши боевиков лупят, а я дальше брифингов в министерстве обороны носа не сую
быстро, словно стараясь в деталях пересказать свои чувства, проговорил репортёр.
В общем, готовься, заключил Андреевич и стал медленно
отходить от стола. Довольный Илья резко вернулся за стол, опустил
на правую руку подбородок, словно роденовский мыслитель, и просидел так около минуты. В комнате корреспондентов, где и произошла эта
встреча, на своих рабочих местах трудились еще несколько коллег. Они
были заняты своими сюжетами, поэтому не обратили никакого внимания на диалог двоих журналистов, и уж тем более всем им было «до
фени», над чем размышляет Илья. Впрочем, размышлял он недолго: хватило нескольких минут. После чего резко встал и полушепотом, чтобы не отвлекать окружающих от работы, начал повторять:
Да-а-а! Да-а-а! Да-а-а-а!
При этом репортёр жестко и резко водил правой рукой по воздуху, словно вколачивал ребром ладони большие гвозди.
Илюха, ты чего? поинтересовался сидящий за соседним столом
коллега.
Всё отлично! Всё просто замечательно! торжественно ответил
Илья и направился к выходу
Через три дня на взлётно-посадочной полосе одного из подмосков-ных аэродромов собралась группа журналистов. Рядом, в нескольких
метрах от трапа пассажирского самолёта, лежали сумки и большие
рюкзаки с вещами, здесь же телевизионное оборудование и видеокамеры. Ребята весело общались, то и дело пожимая руки или похлопывая
друг друга по плечам. Сразу видно старые друзья. При этом каждый
из них представлял разные телеканалы или информационные издания.
Это были военные корреспонденты всех ведущих российских средств
7
Александр Коцюба Раненный Алеппо
массовой информации. Кто-то из них в камуфляже, очевидно, понимая, куда именно отправляется, но большинство были в джинсах и в майках.
В конце июля в столичном регионе было очень тепло. Среди них был
и Илья. В его группу входил оператор Виктор, высокий и худощавый
мужчина, лет пятидесяти, а также звукоинженер Геннадий, крепкий, среднего роста молодой человек, лет тридцати.
Думаю, к полуночи прилетим, уверенным голосом сказал Виктор, подойдя к Илье. Ты уже летал туда?
Да, я был пару раз в прошлом году и осенью четырнадцатого,
ответил Илья, но тогда я летал бортом МЧС, на Ил-76: мы «гуманитарку» возили. Летели, помню, часов шесть.
А мы с Геной четыре месяцам там работали, все так же размеренно продолжал Виктор. Работы было много, где только не были.
Несколько раз под обстрелы попадали. Боевики по нам из минометов
били.
Да-а-а, с серьёзным видом поддержал разговор Геннадий,
командировочка была та ещё
Ну, что ж, поработаем, заключил Илья. Если лететь шесть
часов, будем на базе глубокой ночью.
За пять долетим, перебил его Виктор. Это не 76-й, летим
на Ил-62. А он быстрей транспортника будет. Так что через пять часов
приземлимся Это мне военные сказали.
Ну, да, согласился с ним Геннадий.
В этот момент к группе журналистов подошел подполковник
и громко сообщил всем, что через пять минут можно будет загружаться
в самолёт, только сначала на борт поднимутся офицеры, которые тоже
летят в Сирию.
Пропустив группу людей в форме, репортеры начали подниматься
по трапу. Шли медленно, мешали тяжелые сумки с аппаратурой
Но погрузились довольно быстро, без лишних проволочек. Илье, на удивление, досталось место в начале салона, причем не одно, а сразу
три свободных места, которые легко превращались в своеобразный
диван, лёжа на котором, можно было вполне комфортно вытянуть ноги.
Обычно на военном борту такой роскоши «днём с огнём не сыщешь»: сидеть приходилось, что называется, друг на друге. А здесь, пожалуйста, все удобства. Впрочем, у столь щедрого подарка судьбы оказались
и серьёзные изъяны, всю полноту которых Илья ощутил чуть позже, 8
Александр Коцюба Раненный Алеппо
во время полёта. Но сейчас развалившийся на креслах репортёр об этом
не думал. Он наблюдал через иллюминатор, как самолет отрывается
от полосы, быстро набирает высоту и несётся вперёд, туда, где всех пассажиров этого спецборта ожидает что-то новое и ужасно интересное
Яркое солнце резало глаза, поэтому Илья опустил шторку иллюминатора, снял свои кеды и закрыл глаза, в надежде уснуть:
За пять часов можно выспаться, пробормотал он себе под нос
Пассажиры в салоне тоже дремали. Правда, все они: и офицеры, и коллеги журналисты были в менее привилегированных условиях: каждый сидел на отдельном месте, как в обычном пассажирском лай-нере. И максимум, на что они могли рассчитывать, так это вытянуть
ноги под впередистоящее кресло.
Блин, почему так холодно! зашипел Илья, вставая со своего
ложе. Б-р-р-р! скукожился он и приоткрыл шторку. Яркое солнце
вновь ударило в глаза. А-а-а, вот в чем подвох? догадался репортёр.
Приложив ладонь к стеклу иллюминатора, он почувствовал поток
холодного воздуха. «Теперь понятно, почему я один на этом чудо-диване!» Он посмотрел на часы. Полёт длился уже два часа. «Чёрт, еще
минимум три часа здесь мерзнуть» подумал Илья. «Не замёрзнуть
бы» Он встал, сходил в хвост самолета, где находилась кабинка туа-лета, и вскоре вернулся на своё место.
Ладно, пойдём другим путем, вполголоса произнёс воодушевленный идеей журналист. Он лёг на кресла, но уже ногами к иллюминатору.
Немного поворочавшись и приняв удобную позу, вновь закрыл глаза
и быстро задремал
Проснулся Илья от резкого удара. Самолёт затрясся, словно это
и не современный лайнер, а какой-то старый советский ЗИЛ, мчав-шийся по кочкам на бешеной скорости.
Что за «белкин зад»? вслух спросил он сам у себя. Турбу-лентность что ли?.. И действительно, через несколько секунд тряска
закончилась и самолёт продолжил свой размеренный полёт. Но спать
Илья уже не хотел. Через открытый иллюминатор он увидел серебряную
россыпь звёзд. Эти светила, совсем маленькие и покрупнее, почему-то
напомнили ему лучики света, пробивающиеся сквозь чёрную ткань, расстрелянную из пулемёта Он поднялся и присел вплотную к иллюминатору, внимательно разглядывая небесную картину. Илья пытался