3.Вторник
На следующее утро я навестил сарай у дома Самого Великого директора. Вытащил из кучи досок те, где было больше всего фамилий. В две ходки перенёс штук пятнадцать в Главный корпус, чтобы прикинуть, как лучше закрепить их в коридоре. Меня всегда удивляло, что почти любая работа по большей части состоит из перетаскивания тяжестей вручную, что заметил уже лет двадцать тому назад. С тех пор ничего не изменилось. Говорят, с пятого века до нашей эры человечество стало жить в осевом времени. Не знаю. Мне кажется, мы до сих пор живем в циклическом. Деньги выделили живем получше, деньги сперли живем похуже. Прогрессом и не пахнет. Ноутбуки и смартфоны слабо повлияли на ситуацию.
Пока готовил фронт работ, вспоминал, чем занимался в строяке в середине 90-х. Командир Костя перебрасывал меня, как и остальных членов отряда, с одной работы на другую каждые три-пять дней.
Первое задание, которое я получил, была чистка днища корабля «Учёный». На складе получил ватные штаны, телогрейку и щетку с металлической щетиной. Потом надо было подсунуть большую широкую доску под дно корабля, который возвышался на рельсах на берегу, залезть под самое днище и счистить этой щеткой ржавчину. Места там мало, даже нельзя руку полностью разогнуть, то есть лежишь спиной на голой доске, а в двадцати сантиметрах от тебя ржавое днище. Давить на щетку надо что есть сил. С днища всякая дрянь сыпется на грудь, живот, шею и лицо, а с моря дует ледяной ветер. Уже через десять минут из-за неудобной позы руки отваливаются, сам замерзаешь, а с лица течет пот, одновременно и жарко, и зябко. Самое гадкое в этой работе, что, как ни три днище, толку чуть. Ржавчина просто приобретает красивый кирпичный оттенок. Удовольствие сомнительное, да еще и обидное, потому что дрель с насадкой способна всё это сделать быстрее и качественней.
Однако у работы под кораблём были и плюсы: короткий рабочий день, внеочередная баня, и освобождение от работы в случае непогоды и высокой воды. Поэтому на третий день я привык, хотя и застудил спину.
Но на четвертый день командир всех перераспределил. Меня назначили в помощь сантехнику. В это время у «Учёного» работяги чертыхались им надо было обучать новых подмастерьев. Я же получил резиновые сапоги, прорезиненные штаны и куртку. С сантехником мы полезли под старый дом. Согнувшись в три погибели, на корточках, по щиколотку в грязи ползали под заплесневелыми несущими балками дома. Там надо было отогревать водопровод и канализацию, из которых зимой не спустили воду, отчего их разорвало. Грели жуткого вида еле тёплыми ржавыми электрическими конфорками с закрытой спиралью. Процесс отогревания длился днями. Надо было ворочать мокрые и тяжёлые обрезки шпал, строить на них пирамиду из грязных кирпичей, чтобы подставить электроплитки под трубы. Мы этим занимались ещё три дня. Мне до сих пор иногда снятся эти блуждания в грязи на четвереньках.
Среди плюсов тоже были внеочередная баня и короткий рабочий день. Сантехник справедливо считал свой труд каторжным, поэтому, заменив пару труб и переставив нагреватели в другое место, шёл отдыхать, даровав мне свободу.
Но спустя три дня Костя снова всё переиграл, и меня бросили на постройку новой печки в «Теремке». А сантехник уже ругал нового помощника, под кораблём корячился следующий несчастный, а кладовщица ворчала, что каждый день приходится выдавать новую спецодежду новым людям.
Печь была разобрана на треть высоты: стопка кирпичей, дверца и её короб, а также чугунная плита с круглыми дырами лежали в стороне. Мне предстояло всё это сложить. Но не было хорошего цемента, хорошего песка, не было кирочки, не было огнеупорных кирпичей. Надо было использовать старый кирпич.
Биостанция тогда разваливалась на глазах. Снабжение, стройка, ремонт двигались по инерции и постепенно приходили в упадок. Пилорама фактически не работала, ничего не хватало. Создавалось впечатление, что руководство занимается исключительно воровством и саботажем.
Есть, что вспомнить из того времени. Например, наши девочки три дня белили комнату в Главном корпусе. После первого дня, когда белила высохли, всё отвалилось. На второй день сделали пожиже, побелили высохло, опять отвалилось. На третий день по рассказам очевидцев, сидит девушка на крыльце корпуса и ждёт.
Её спрашивают:
Чего ждёшь?
Третий раз побелили. Жду, когда высохнет и отвалится, отвечает.
На четвёртый день выяснилось, что кладовщица вместо белил выдала фосфатную муку.
Полдня грузили на корабль в Голконде каменный уголь, привезли, потом полдня дня разгружали. Затопили им котельную не горит. Оказалось, это не уголь, а кокс. Тот, кто договаривался о его покупке, никакой ответственности не понёс.
Поэтому не удивительно, что, когда я сложил печь в первый раз и мы её разожгли, она задымила, прогорела, и дым пошёл из всех щелей. Оказалось, мне вместо цемента выдали алебастр. Я всё-таки отыскал немного цемента, к которому надо было добавить глины для огнеупорности. Глину сказали нарыть на берегу. Нарыл, приготовил раствор, сложил печь, опять задымила. Изучили стыки между кирпичами, оказалось, что в литоральной глине куча органики. Вот она вся и выгорела.
В итоге в третий раз печь сложили, и она заработала. Щели в ней остались, но, когда прочистили дымоход, печь дымить перестала. Только осенью 2010 года её снесли напрочь, заделали дыры в потолке и в полу, и поставили электрические обогреватели. Чтобы жильцы там не мёрзли, заделали гипсокартоном половину окон и поделили «Теремок» пополам изнутри. При этом не подумали, что печь своей тягой вентилировала помещение. Всюду, где печи заменяли обогревателями, начинались проблемы с вентиляцией.
После печи меня перебросили помогать чинить балясину на крыльце дома на горе. Потом я начал работать в столярке: насаживал лопаты, топоры и молотки, точил и разводил ножовки, мастерил лавки для столовой и бани. Немного поработал на пилораме. Попутно приходилось дежурить в столовой. Тогда всех очень раздражали эти постоянные перестановки. Однако без них я бы не овладел очень многими полезными знаниями, умениями и навыками.
В общем, развеска досок по сравнению с прошлым опытом была не самой сложной и грязной работой. И я решил просверлить пробное отверстие в стене на первом этаже, чтобы не связываться со стремянкой. Ожидал, что с такой дрелью процесс пойдет быстро. В советские времена на биостанции всё строили из того материала, что смогли достать. Если везло, то он был хорошим, если нет, то плохим. Видимо бетон этой стены предназначался для бомбоубежищ, потому что за пять минут, даже включив режим перфорации, я продвинулся всего на пять миллиметров. При этом всё вокруг вибрировало так, будто я играл Баха на органе. Лишь через полчаса я получил первые две дыры. Потом стал прикидывать, как побыстрее приделать к стене бруски для крепления досок, чтобы успеть при таких темпах закончить работу за неделю.
Тут послышались шаги целой толпы французов, что-то живо обсуждавших. Замыкавшая шествие пара узнала меня и остановилась, глядя, как я вожусь у стены. Я улыбнулся и поздоровался.
Вы настоящий бурильщик (foreur)! похвалил Пьер и похлопал по плечу.
Вам дрель идет! так промурлыкала Жанна, что я ощутил себя в начале фильма для взрослых Марка Дорселя.
Невольно вспомнил, что здесь есть неплохая баня. Много лет назад, ещё до того, как сгорела старая баня, приезжал немецкий стройотряд. Так вот, они парились в бане все вместе. Даже местные от этого были в шоке. Не предложить ли французам возродить старый обычай? Что может быть доверительней, чем степенная беседа за пивом в парилке? Чуть повиснет неловкая пауза окунуться в ледяное море с причала, потом в парилку и снова болтать.