Глаза ее полыхнули, а губы слегка скривились:
Кто я?! спросила она сердито. Я та, кто приходит, не извиняясь, я та, кого видят последней, я та, кто может отправить твою жалкую душу в место похуже этого.
Простите, Госпожа, откуда ни возьмись, появился Сарг, эта душа принадлежит Саргу.
Замолкни, слизняк, оборвала она его.
И он замолк и отступил в ужасе, склонив свою лысую голову. И это натолкнуло меня на мысль, что кем бы она ни была, она явно очень опасна, раз Сарг ее так боится.
А может мне попросить этого слизняка открыть портал и навестить тебя прямо сейчас и оборвать твою жалкую, ничтожную жизнь?! она грозно посмотрела на Сарга, и он ни секунды не раздумывая, повиновался ей и открыл портал, в нем я увидел знакомую больничную палату. Что скажешь теперь? спросила она величественно.
Я оглянулся и вновь посмотрел на портал, а в моей голове преобладала лишь одна мысль: «Побежать что есть силы в портал».
Что скажешь? спросила она, подходя все ближе и ближе.
Резко развернувшись, я приготовился бежать, но она возникла прямо передо мной словно из ниоткуда. Даже не знаю зачем, я толкнул ее что было сил, но вместо ожидаемого эффекта я упал сам, а незнакомка, не шелохнувшись, стояла на месте. Она лишь молча смотрела на меня с непониманием. Сложилось такое впечатление, что я решил толкнуть стену. Ее охватило удивление, затем гнев, а меня страх и паника. Поднявшись, я сломя голову побежал к порталу. Перед тем как вбежать в него, я обернулся и увидел, что она стояла неподвижно и только смотрела на меня. В этот момент я услышал ее голос у себя в голове: «Глупый, от смерти не сбежать». Я вбежал в портал, и он закрылся. Когда я открыл глаза, передо мной был тот же облупленный потолок.
Я посмотрел влево, там также лежали люди в коме. Повернул голову вправо, ожидая там увидеть Сарга, но его не было. «Фу-х, это был сон, всего лишь жуткий сон», подумал я. Затем в палату зашла полненькая медсестра. С усилием я поднял руку и попытался позвать ее, но тщетно. Вместо громкого «Сестра!», я выдавил из себя хриплое, еле слышное подобие. Это слово отозвалось болью в пересохшем горле. Я закашлял, и с каждым разом боль только усиливалась. Она подбежала ко мне и сказала:
Тихо, тихо, милый, спокойно. Сейчас принесу воды.
Моя спасительница быстро подошла к подоконнику, на котором стоял графин с водой. Ловким движением она наполнила стакан и спешно вернулась ко мне. Кашель никак не унимался, я вцепился в бокал, как хищник в добычу и жадно глотать воду.
Тише, тише, повторяла она, не торопись.
Еще!
Нет, солнце, пока хватит. Мы уж думали, что ты не очнешься никогда, с улыбкой сказала она. Три месяца без изменений, а тут «оп» и очнулся!
«Три месяца?» подумал я. «Как же так, меня не было максимум десять, ну пятнадцать минут. Так, стоп! Это был сон», снова успокаивал себя я.
Сейчас приведу врача.
Постойте, сестра.
Она повернулась, едва сдерживая смех:
Да, брат?!
В этот момент я почувствовал себя идиотом.
Я Соня, а ты?
Дарий, недолго думая, представился я.
Дарий? Какое редкое и красивое имя! Первый раз слышу! с изумлением сказала она.
Как я сюда попал? спросил я ее, заранее зная ответ на свой вопрос.
Ну, это я знаю и могу рассказать. Ходили слухи, что ты вступился за какую-то девушку. Один против банды.
Нечто подобное я и припоминаю.
Да ты герой!
Скорее кретин
Называй, как хочешь, сухо сказала она, лично для меня герой. Так, заболтал ты меня. Сейчас врача приведу.
Сестра, сестра, ну я и олень! Хотя нет, оленем я был, когда понадеялся на Олега.
«Гребаный Иуда!», выкрикнул я с ненавистью и злостью в полный голос, и это тут же отозвалось резкой болью в горле.
Тише, милейший, вмешался пожилой мужчина, рядом с которым стояла Соня. А вот и он, наш рыцарь без страха и упрека, хотя какой же рыцарь, зачем нам эта заморщина?! Богатырь! Сонечка, спасибо, ступай пока, я тут как-нибудь сам.
Хорошо, Валерий Степанович, ответила она и неспешно удалилась.
Это я-то богатырь? не скрывая удивления, спросил я, оглядывая свое сильно исхудавшие тело.
Да, вы, кто же еще? Вступиться за барышню! Не каждый в наше время пойдет на такой подвиг. Увы, время леди и джентльменов ушло, он медленно подошел к кровати и сел рядом.
Не подвиг, а глупость, сухо ответил я.
Ну-ну. Все честно, ты спас ее, а она тебя.
Это как?
А кто, по-вашему, на помощь позвал? Кто «скорую» вызвал, а? За добро добром платят.
Не в моем мире. Это скорее случайность, аномалия.
Ну, ты видишь случайность, а я божий умысел. Впрочем, спорить об этом можно без конца. Лучше скажи старику как твое самочувствие?
В целом хорошо, только вот ноги и руки, словно не мои, да и горло страшно дерет.
Это нормально, сколько лежнем лежал. Небось, выспался?!
Тут Вы правы, с улыбкой ответил я.
Давай посмотрим как там твои боевые раны. Подними рубаху.
Раны?
Да-да, два ножевых. Много крови потерял, еле успели откачать. Клиническая смерть
То есть я был мертв?
В каком-то смысле да. Почти минуту. Да и головушке досталось, имя-то не забыл свое?
Вроде помню.
Давай проверим как звать?
Дарий, с улыбкой ответил я.
Улыбаешься? Это хороший признак. Ох и развеселил тебя Валерий Степанович, да?
Это уж точно. Настроение улучшилось заметно, спасибо.
Не за что.
Я бы хотел выписаться.
Выписаться?
Да! Чувствую-то я себя хорошо.
Ну-ну, не спеши, ишь какой прыткий! Только очнулся, и сразу «выпишите меня». Пару дней полежи, понаблюдаем, а там и выпишем.
Спасибо, но нет.
Нет, так нет, пожал плечами врач, дело царское. Приведи себя в порядок, а то зарос, будь здоров.
Это можно.
Ну, не торопись, потихоньку вставая, сказал Валерий Степанович. Как закончишь свои дела милости прошу ко мне в кабинет, напишешь «отказную» и свободен. Скоро придет Соня, уберет капельницы, катетер и отведет тебя в общую палату. Ух, молодежь! Все спешат куда-то, с этими словами он ушел, притворив за собой дверь.
Катетер? Сунув руку под одеяло, я нащупал трубку, идущую прямо к моему
«Какого хрена?!» взорвался я.
А вот и я, распахнув дверь, вошла Соня. Скучал?
Как никогда.
Так, давай отсоединим от тебя все эти трубки.
Примерно через пять минут стыда я был свободен.
Ну вот, сейчас кресло привезу и тебя я отвезу. О, как сказала, в рифму.
Чего? Кресло? Не надо, лучше ноги разомну. Куда идти-то?
Поначалу прогулка давалась тяжело, но потом слабость, одолевавшая меня, стала отступать.
Вот мы и пришли, радостно сказала Соня. Твоя койка здесь, тумбочка рядом.
Койка мне не пригодится. Это уж точно. Где уборная?
Чуть дальше по коридору.
Спасибо, Соня, ты чудо, глядя на нее с улыбкой сказал я.
Да ну тебя! рассмеялась она. Ой, чуть не забыла, в тумбочке лежат твои чистые вещи и все остальное.
Мои вещи? Откуда?
Твой брат их давно принес. Они у нас в гардеробе пылились. Ну, а пока вы беседовали с Валерием Степановичем, я их нашла и принесла сюда. Вот так.
И все-таки я был не прав, сердито глянув на нее, сказал я.
В чем? тревожно спросила она.
Ты не чудо, ты ангел! смеясь, сказал я, больше не в силах быть серьезным.
Да ну тебя, рассмеявшись, сказала Соня. Если что понадобится Катя за стойкой, она меня позовет. Ну, я побежала.
Не смею задерживать, сказал я и потихоньку побрел к тумбочке. Открыв ее, я увидел спортивную сумку, в ней были: синие джинсы, серая футболка, нижнее белье, зубная щетка и паста, бумажник, одноразовый бритвенный станок, а на самом дне сумки лежал бумажный листок. Развернув его, я начал читать «Сразу хочу извиниться, за то», не дочитав до конца, за что он хотел извиниться, я смял листок.
«Вонючий кусок дерьма, даже смелости не хватило извиниться лично!» сказал я в полный голос. От злости и гнева виски начали пульсировать. Взяв сумку, я встал с кровати и увидел, как с соседней койки на меня косо смотрел какой-то мужик.
«Какого хрена ты уставился, а?!», он молча отвернулся, а я, осознав, что вымещаю свою злость не на том, поднялся и направился в душевую и уже не ощущал слабости, только гнев и ненависть кипели во мне, эти два чувства всегда были при мне, сколько я себя помню. Зайдя в душевую, я захлопнул дверь, запер ее и кинул сумку на подоконник. Сорвав с себя больничную робу, я бросил ее в другой угол.