Меня потянуло на ехидство, что было совершенно ни к чему, но преодолеть глухое раздражение, которое вызывала у меня надменность этой дамы, я был просто не в силах.
Она не осталась в долгу:
Значит, вам все равно, что читать, лишь бы про любовь?
Почему же мне? Я кинороманов не читаю.
Не все, кто читает кинороманы, верят тому, о чем в них рассказывается, спокойно заметила она, убирая выбившуюся прядь. Так же, как не все, читавшие Бальзака, как следует поняли прочитанное.
Надеюсь, что вы-то его поняли.
Я тоже на это надеюсь, отозвалась она и раскрыла книгу.
Разговор вышел неудачный, а раз уж он вышел такой, говорить было больше не о чем. Девушка продолжала читать.
Я начал философствовать о состоянии современного общества, хотя ни секунды не сомневался, что девушка даже не слушает меня. Но она снова подняла глаза и пристально глянув на меня, спросила:
По-вашему, есть другое общество? Какое же? Вы так говорите о нашем обществе, словно существует какое-то еще.
Конечно, существует. И я совершенно уверен, что когда-нибудь все общество будет другим, что алчность и эгоизм станут музейными экспонатами, снабженными пояснительными надписями.
Когда же это произойдет? Через год? Через два?
О, нет. Не беспокойтесь. Вряд ли это возможно так скоро. Состоянию ваших родителей ничто не угрожает.
Она только иронически улыбнулась и заметила:
За состояние своих родителей я не опасаюсь, но и событиями далекого будущего не интересуюсь. Мы ведь живем сейчас, не так ли?
И снова взялась за книгу.
Через несколько дней я расположился в конце пляжа, однако девушки все не было, кудрявые от пены волны заливали мне ноги, потом откатывались, и чувствовал, как песчинки у меня под ногами устремляются следом за ними. Я забрел довольно далеко, когда внезапно увидел свою знакомую. Она сидела у моря и тоже заметила меня.
И я собрался гордо пройти мимо, но она не сводила с меня смеющихся глаз, хотя лицо ее оставалось безучастным,
Кого я вижу! воскликнул я. Вы нашли великолепное местечко. То есть такое, где меня нет.
Я ничего не выбираю.
Я должен был обидеться за то, что она избегает меня и должен был рассердиться на безразличие, скользившее в этом «Все равно, где загорать». И вообще должен был пойти своей дорогой. Но я уселся рядом, испытывая лишь беспричинную дурацкую радость.
Ну, как книга? спросил я, лишь бы что-нибудь сказать.
Девушка кивнула на зонт, стоявший у нее за спиной:
Прочла. Хотите, дам почитать?
Спасибо. Нет ни малейшего желания иметь дело с вашим другом.
Почему с «моим»?
Потому что для вас таковы все мужчины. Вообще обыкновенный человек.
А каков он по-вашему?
Ну я пожал плечами. Такой, обыкновенный Вроде меня, хотя бы.
А вы какой?
«Стану я тебе объяснять, какой я, дожидайся, мысленно возмутился я. Что я, обязан, что ли?»
Ну же! Вы и этот ваш обыкновенный человек какие вы?
В ее тоне не было ни настойчивости, ни особого любопытства. Она просто развлекалась.
Определения я вам предложить не могу. Знаю только, что, когда обыкновенный человек пытается завоевать расположение женщины, он делает это потому, что любит ее, а все остальное для него значения не имеет. Речь, разумеется, идет о прочных отношениях, а не о мелком флирте.
Ах, да: великая любовь, она многозначительно кивнула, довольная своей догадкой. По-вашему, обыкновенный человек герой кинороманов. Это в них рассказывается только о великой любви. Не пойму, за что вы их тогда презираете.
Бросьте вы эти кинороманы! Все это чепуха. Слова в них действительно говорят о любви, но, по сути, все вертится вокруг денег. Герой не только ужасно влюблен, но и красив, и не только красив, но и богат. Если же он почему-либо беден, то героиня богата за двоих.
В таком случае искупаемся, если вы не имеете ничего против.
Мои рассуждения явно ее не забавляли.
Она уже была на ногах. Я украдкой любовался ее стройным, красивым телом. Совершенное, как античная мраморная статуя, именно поэтому оно казалось мне недоступным, и вся она казалась недоступной, как никакая другая женщина, я и вообразить себе не мог, как прикоснулся бы губами к ее губам, наверняка не знающим, что такое поцелуй, казалось немыслимым, что спокойствие этих ясных глаз может замутиться плотским желанием.
Ну что, идете? Ведь вам не следует оставаться на солнце.
С непривычки кожа у меня действительно обгорела и шелушилась багровыми пятнами, и я смущенно подумал, что в таком виде не гожусь в спутники этой девушке.
Плавали мы довольно долго и выбрались на берег вблизи моего зонтика.
Хотите, посидим в тени? предложил я, указывая на зонт.
А который час?
Поздно уже. На сегодня, пожалуй, хватит
В таком случае мы могли бы вместе пообедать.
Она ответила взглядом, выражавшим удивление по поводу моего бессмысленного упорства. Это снова привело меня в раздражение.
Конечно, если это не будет вам неприятно
Девушка на мгновенье перевела взгляд, а потом кивнула:
Хорошо, подождите меня у выхода.
Мне пришлось довольно долго ждать ее, я даже подумал, не ускользнула ли она через какой-нибудь другой выход, но тут моя девушка появилась спокойная, свежая, с заботливо причесанными волосами.
В ресторан отеля, так ведь?
Почему же в ресторан отеля?
В кафе?
А почему бы и нет? Меня не интересуют изысканные меню.
Она, конечно, догадалась, что я небогат. Женщины это быстро определяют.
Послушайте, грубовато начал я, если вы думаете, будто обед в ресторане нашего отеля или где бы то ни было меня разорит
Ничего я не думаю. Просто предпочитаю съесть бутерброд и запить кружкой пива. Вам известно, что значит сохранять фигуру?
Мне кажется, вы не очень заботились о фигуре в тот первый день
Именно поэтому теперь я решила проявить о ней двойную заботу.
И вот мы сидим под сенью оранжевого тента, пьем пиво и жуем бутерброды; официант сонно подпирает притолоку, засунув руки в карманы и держа белую салфетку под мышкой.
Не знаю, чего бы я еще наговорил, если бы не спохватился, что моя девушка тоже принадлежит к миру богачей. Пока мы жевали бутерброды, это совершенно у меня вылетело из головы.
Деньги действительно многое могут дать, сухо возразила она. И если вас это бесит, то потому, что лишь у вас самого их нет или слишком мало.
Откуда вам это известно?
Девушка взглянула на меня с легкой иронией.
Наверное, вы считаете себя ужасно загадочным. А ведь вы прозрачны, как это стекло, она небрежно щелкнула ногтем с маникюром по высокому бокалу. Вы можете сколько угодно расхаживать по пляжу, и все равно будете выделяться на фоне этих людей. Вы не такой, как они. Вы не их породы.
Почему вы так уверены?
Почему! Да хотя бы потому, что вы задаете подобные вопросы. Такие вещи не объясняют, их просто чувствуют. Человека из общества за версту видно. И речь у него не такая, как у вас, и держится он иначе, и покрой костюма у него другой. Все это чувствуется, понимаете, само собой. А вот вы даже ощутить этого не в состоянии. Вы то ли анархист, то ли коммунист, попавший сюда бог знает по какому недоразумению.
Интересно, как же вы отважились сесть за стол с таким жутким типом
Это ничуть не более интересно, чем вопрос, почему человек, ненавидящий богатых людей, проводит среди них целые дни.
Любопытство, ничего более, сказал я.
Представьте себе, мною движет тоже чувство.
Ну, нет, этого я представить себе не могу. Вы выше всякого любопытства. Вы невозмутима и недосягаема, как богиня с Олимпа, а те, кто копошится вокруг всего лишь черви, не заслуживающие никакого внимания. Вы и любопытство? О, нет, это совершенно исключено.
Кажется, вы действительно перегрелись, мягко заметила она.
У меня и впрямь горело все тело. В голове стоял шум, мысли путались. Наверное, я чересчур много времени пробыл на пляже.