Ты сжимаешь меня слишком сильно. Она начала бороться с ним всерьез. Я не люблю, когда меня так держат.
Кайл отпустил ее.
Она отсела подальше от него.
Ты меня сглазил. Виктория пригладила волосы. У меня всегда начинаются проблемы, если ты рядом.
Держась за перила, она встала и вздрогнула, когда попробовала перенести вес на правую ногу.
Он протянул руку, чтобы ее поддержать.
Не прикасайся ко мне. Виктория шлепнула Кайла по руке и попыталась сделать шаг, но тут же поджала ногу, поморщилась и подняла глаза к потолку. Только этого мне сейчас не хватало! завопила она.
Ее крик эхом отразился от стен.
Кайлу показалось, что он увидел слезинки в уголках ее глаз. Сразу же вспомнилось то, что произошло девять лет назад, когда он в последний раз ее видел. Виктория истерично плакала, а шериф помогал ей усесться на переднее пассажирское сиденье патрульной машины. Чтобы избавить ее от смущения и чтобы никто не знал, что в действительности произошло между ними, Кайл забрал ее трусики с небольшими пятнами крови, оставшимися после первой близости, и положил их в свой карман, где их вскоре обнаружил помощник шерифа.
Ночлег в тюрьме предоставил ему достаточно времени на размышления о том, что они натворили. Виктория охотно пришла к нему, а потом постанывала от удовольствия и умоляла продолжать. Пребывая в ярости, Кайл решил, что она предала его для того, чтобы избежать гнева отца и спасти себя от наказания, а к тому, что произошло между ними, отнеслась с полным пренебрежением
Он очнулся от воспоминаний, ощущая сожаление и многолетнюю непримиримость.
Ты прекрасно знаешь, что я ни к чему тебя не принуждал, сказал он, до сих пор не понимая, почему после их первой близости Виктория закатила истерику. Ему такое поведение казалось бессмысленным.
Поверить не могу, что мы вообще говорим об этом. Она потерла рукой шею и левое плечо, повернула голову и посмотрела прямо в глаза Кайлу. Я никогда не заявляла о том, что ты меня изнасиловал. Слушай, у нас был секс. До тебя я никогда не была с мужчиной. Ты показался мне огромным и устрашающим. Я запаниковала. Ну и что? Ничего страшного не случилось.
Ему не понравилось, с каким видом она сказала: «Ничего страшного не случилось».
Помимо юношеской эйфории от замечательного секса с девушкой, в которую его угораздило влюбиться, Кайл испытал ярость от того, что ему пришлось выбирать: либо пройти через судебное разбирательство и несколько лет провести в тюрьме, либо навсегда покинуть город и отказаться от встреч с Викторией. Он не помнил конкретных деталей той роковой ночи, но по-прежнему ощущал возвышенное чувство, которое испытывал к Виктории и которое ему не удалось пережить ни с одной другой женщиной.
Разве я сделал тебе больно, Тори? Сама мысль об этом была невыносима для Кайла.
Не называй меня так, отрезала она. Никакой физический дискомфорт, который быстро прошел, не может сравниться с тем, что ты бросил меня и удрал в неизвестном направлении.
Неужели она не знает, через что ему пришлось пройти, прежде чем он покинул город?
Шериф сказал, что ты обвинила меня в изнасиловании. Он отправил меня в тюрьму и заставил просидеть в вонючей клетке в течение нескольких часов, заявил Кайл.
Шериф обобщил доказательства против Кайла и рассказал ему о том, что заключенные делают в тюрьме с насильниками.
Виктория выглядела по-настоящему удивленной.
Ну, я жутко испугался.
Она прищурилась:
Я догадываюсь. Если бы ты хорошо меня знал, любил бы меня так, как говорил, доверял бы мне, то никогда не предположил бы, что я способна выдвинуть подобные обвинения.
Но Виктория была безутешна и не желала говорить с ним. Она оттолкнула Кайла, когда он попытался ее удержать и утешить. Она боролась с ним и старалась выбраться из автомобиля. Именно в тот момент рядом с ними остановилась машина шерифа. А шериф понятия не имел, что творится у нее в голове.
По крайней мере, прибавила она, ты мог бы позвонить мне и сообщить, что происходит.
Как я мог тебе позвонить? спросил Кайл, удивляясь ее бестолковости. Я сидел в тюрьме. Мне было семнадцать лет. Родителей, которые могли меня защитить, не было, а моя двадцатилетняя сестра все свободное время проводила на вечеринках, поэтому ей было не до меня. Мне предоставили два варианта на выбор: либо отправиться в суд, либо уехать из города.
Кайл обладал дурной репутацией, и за него не заступился бы ни один уважаемый человек. Он никогда не выиграл бы битву в суде против семьи Виктории, которая принадлежала к здешнему высшему свету.
У меня оставался единственный выход: убраться как можно дальше. Когда меня освободили из-под стражи, помощник шерифа поехал со мной домой. Он дал мне десять минут на сборы, а потом вывез из города.
И с тех пор у тебя не было возможности воспользоваться телефоном? скептически поинтересовалась Виктория. Неужели тебя не интересовало, как отреагировал мой отец, узнав, что его дочь потеряла невинность на заднем сиденье твоей машины, хотя должна была в это время находиться в библиотеке?
Честно говоря, несмотря на злость, Кайл по-прежнему испытывал чувство вины перед мистером Форли. Отец Виктории был строгим и раздражительным. Кайл подумывал о том, что надо бы позвонить девушке, однако так и не решился на это. Он был слишком занят, работая для того, чтобы выжить, а затем выпускал свой гнев во время драк в ночных барах. Он был одержим желанием культивировать в себе ненависть к власть имущим, которые руководили жизнями тех, кто стоял ниже на социальной лестнице, и долгое время не понимал, что если бы шериф действительно верил в его виновность, то никогда не позволил бы ему покинуть город.
Я тебя любила, вздохнула Виктория. Я верила, когда ты говорил, что любишь меня.
Я тебя любил, произнес он.
Не любил. Иначе ты нашел бы способ связаться со мной и убедиться, что я в порядке.
Увидев страдальческий взгляд Виктории, Кайл испытал знакомое стремление успокоить ее и вызвать улыбку. Он подался вперед, но она подняла руку:
Не надо. Все кончено. Я успокоилась, так что больше нечего обсуждать.
Женщина посмотрела на часы, глубоко вдохнула и медленно выдохнула, а затем вытащила из кармана мобильный телефон и набрала номер. Закрыв глаза, Виктория пальцами сжала переносицу.
Здравствуйте, это произнесла она в трубку.
Ответившая женщина закричала на нее.
Виктория держала телефон подальше от уха.
Я знаю. Я опоздала. Мне очень жаль.
Собеседница заорала еще громче.
Я приду как только смогу. Одним нажатием кнопки Виктория лишила разгневанную женщину возможности продолжить эмоциональный монолог. Я должна идти, сказала она Кайлу.
Балансируя на левой ноге и опираясь на перила, Виктория нагнулась, чтобы подобрать сумочку и портфель.
Она выглядела такой жалкой, что Кайлу стало не по себе.
Позволь, я помогу тебе, предложил он, поднимая ее вещи.
Она вцепилась в длинный ремешок портфеля, который накинула на плечо.
Мне не нужна твоя помощь. Виктория пробормотала себе под нос что-то вроде «Больше не нужна».
По крайней мере, позволь мне осмотреть твою лодыжку. Тебе может понадобиться рентген.
Рентген не понадобится, отрезала она.
Кайл наблюдал, как она хромает к двери, ведущей на четвертый этаж.
Тебе сейчас нельзя двигаться.
Возвращайся к работе, Кайл.
На сегодня я уже все закончил. Как ты собираешься нажимать на педали газа и тормоза? Давай я отвезу тебя туда, куда нужно.
Он хотел воспользоваться шансом и возместить ей ущерб.
Виктория побледнела.
Нет, ответила она, ее голос надломился. Честное слово, я в полном порядке.
Они вошли в наполовину заполненный людьми лифт.