Только в жизни всегда случается так, что даже самая тягомотная рутина рано или поздно заканчивается, а беспечная и интересная "ежедневщина" проходит ещё быстрее. Не умудрённый жизненным опытом молодой кутник и не помышлял о том, что однажды наступит час, когда его идиллия завершится. Как предвестник грядущих перемен, отец ещё два дня тому назад заявил, что его титанический труд по приобщению отпрыска к литературе завершён, и не видит он более ни малейшей перспективы каждодневно торчать верхом на шкафе, подвергаясь ежевечернему унизительному второму месту по прыжкам на кровать. Завершая это объявление, отец непроизвольно втянул ноздрями воздух, и маленькая пылинка немедленно влетела ему в нос, отчего он очень громко чихнул. Пробормотав себе в бороду невнятно что-то насчёт приборки на шкафу, он с протяжным криком "У-у-ух"! разбежался и сиганул на кровать. Только Кроха его и видел.
Кроху с детства учили подмечать всё необычное и выбивающееся из привычного жизненного ритма, делать выводы и сторониться грядущих перемен, что являлось залогом выживания в мире, в котором правят неправильные существа люди. Но он, увлечённый чтивом, перестал придавать значение, чему бы то ни было ещё. И вот однажды, сидя в своём уголке и дочитав очередную страницу, он попытался её перелистнуть, но не тут-то было. Ошарашено осматривая глянцевый лист снизу вверх, он заметил маленькие пальчики, крепко вцепившиеся в край журнала. Сердце билось в груди, пока он, переводя взгляд с пальцев на руку, с руки на плечо, не добрался до знакомой макушки, расчёсанной на пробор, и двух туго затянутых ленточками косичек, от чего они были задраны вверх. На душе отлегло, но тут же всплыли очевидные вопросы: "Как так?" и "Что теперь делать?". А сестрёнка сидела напротив и, не обращая никакого внимания на братца, крепко держалась за край журнала, с большим интересом рассматривая картинку с изображением древнего города. Страница из крепкой бумаги вот-вот могла порваться, и тогда одна из красивейших картинок с подписью "Запретный город" могла запросто лишиться солнца, светившего на этот город из верхнего правого угла.
Ты чего это делаешь? недовольно поинтересовался у сестрёнки Кроха.
Хочу! просопела в ответ сестра, всё своё внимание уделяя исключительно красочной иллюстрации.
Не надо так, ещё порвёшь, чего доброго. Я лучше сам тебе покажу, наконец догадался уступить младшей домовёнок. Смотри, сколько здесь интересного!
Он выпустил "Вокруг света" из рук, а младшая сестра, завладев трофеем, начала беспорядочно листать страницы от начала и до конца, затем в обратном порядке, не успевая, кажется, даже разглядеть, что изображено на больших листах.
Малышка, ты ведь можешь бережно относиться к моему журналу? применив впервые в жизни прозвище "Малышка" к младшей сестре, попросил брат.
Он ещё больше стал опасаться, что бумажные листы не выдержат такого к себе бессердечного отношения, поэтому, не дожидаясь ответа, потянул "Вокруг света" на себя.
Сестрёнка перестала листать и вцепилась в толстый переплёт.
Отдай! попытался проявить настойчивость Кроха.
Нет, ты отдай!
Ты же читать не умеешь!
Это ты не умеешь!
Я умею, а ты нет!
Зато я картинки смотреть умею! Bот так вот!
Внезапно гладкая обложка журнала выскользнула из вспотевших Крохиных ладоней, и он по инерции откинулся назад, больно ударившись головой об исписанную красным карандашом стену. Сквозь застилающую глаза пелену он заметил, как сестрёнка с журналом скрылись за краем шкафа, а снизу раздался испуганный женский крик. Сегодня у людей был выходной, но по заведённому у них порядку они никуда не вышли, а напротив, остались дома.
Домовёнок очнулся от прикосновения чего-то влажного к своему лицу.
Мама, в блаженном неведении протянул он и, улыбаясь, открыл глаза. Но мокрая розовая тряпка была не мама, а ветошь для протирания пыли, и Кроха, заскользив пятками по влажной крыше шкафа, вжался спиной в стену. Человеческая рука с зажатой в ней мокрой ветошью двигалась по пыльной поверхности, оставляя за собой чистые влажные разводы. Домовёнок, ещё не придя в себя окончательно, но всё же придерживая огрызок верного карандаша в кармане штанишек, по стеночке протёрся к перекладине со шторкой, на которой и повис с обратной стороны.
Человек, что затеял уборку на Крохином шкафу, а это был мужчина, не по чину именовавший себя хозяином их домовых квартиры, стоял на кухонном табурете. Но, тем не менее, ему не хватало роста, чтобы заглянуть на шкаф и увидеть расписанные обои.
Отдышавшись, молодой кутник, наконец, пришёл в себя и вспомнил о сестрёнке, которая бухнулась со шкафа вместе с журналом. Он затаил дыхание и навострил уши в надежде услышать какие-либо звуки, определяющие, где сестрёнка и что с ней сейчас делают. Видеть из-за шторы он не мог, к тому же торец шкафа перекрывал ему обзор, но зато слышал он прекрасно всё, что говорила взволнованным голосом женщина своему супругу.
Ты только представь себе, запинаясь, рассказывала она о том, что ей пришлось сегодня пережить, он ка-ак шмякнется мне на голову, а с головы прямиком на мизинец правой ноги, да ещё и уголком переплёта! Ты хоть понимаешь, что я едва не стала заикой от этого журнала! Так неожиданно всё это произошло! А ты, милый мой, если собираешь хлам по дому, то неси его себе в гараж, нечего по шкафам разбрасывать! завершила свои претензии женщина назидательным тоном.
Милая, если бы ты не поленилась закрыть форточку, то не сдуло бы журнал со шкафа! Это всё сквозняки виноваты, уж поверь моему опыту!
Сквозняки? Какие такие сквозняки, любимый? ехидным голосом, с нотками зарождающейся истерики спросила своего супруга женщина. Ты ещё Барабашку с Бабайкой сюда приплети, и то правдоподобней получится!
"А вот это она зря нечисть вслух помянула, подумал Кроха. Если Барабашку ещё можно как-то умаслить, то со старым Бабайкой, появись он в квартире, такой фокус не пройдёт! Тут даже поповское кадило бессильно. Нипочём ему эти обряды, не из этих он мест. Потому и привычные здесь заговоры против тутошних нечистых на него не действуют. Хорошо ещё, что трижды подряд его имя не повторила, не хлопнула шесть раз в ладоши, да не повернулась вокруг себя девять раз через левое плечо. Не то жди беды! На такой позыв ближайший Бабайка бросит тех, кого сейчас изводит, и мигом примчится на новое место, жадно потирая смуглые морщинистые ручонки. Вот тогда ни людям, ни домовым в этом доме житья уже не будет".
"Но где же сестрёнка? Что сталось с ней? Не потому ли женщина, что сидит сейчас на кровати и потирает ушибленный журналом мизинец, так причитает, будто увидела что-то непонятное для неё. Почувствовала что-то, а объяснить это никак не может и вот поэтому изводит своего мужа невнятными придирками. Отец как-то обмолвился о том, что человеческие женщины чутьё имеют, как у кошек: подозревают о чём-то, сами толком не зная о чём, но словами это описать не могут, поэтому ведут себя необъяснимо с точки зрения справных домовых, хозяйственного и рассудительного народца".
А потом ещё, вдобавок ко всему, мышь по мне ка-ак пробежит! продолжала своё хозяйка. Скажи, дорогой, бегали хоть раз по тебе мыши?
По тебе пробежала мышь, и ты сумела её так вот чётко рассмотреть, чтобы утверждать, будто это была мышь на самом деле?
Нет, не рассмотрела, призадумалась женщина. А может, и не мышь это была.
Кто же тогда? завершая уборку пыли на шкафу, весело поинтересовался мужчина.
Домовой, что ли? рассмеялся он, не дождавшись ответа и даже не догадываясь о том, насколько он близок к истине. Может, молочко в блюдечке оставлять будем, да мармеладки рядом класть?