Когда домовёнок достиг первого многолетия, что по летоисчислению кутников, век которых длится не одну сотню лет, ознаменовало завершение периода сопливого детства и начало взросления, пришла пора давать ему имя по его способностям. По имени кутника всегда можно определить, что он из себя представляет. Говорят, в деревенских избах живут старые бабки-домовихи, толковательницы имён, которые любое заковыристое имечко, что носит кутный, растолкуют и по полочкам каждую буковку разложат. К ним за советом домовые ходили в старые времена имя сынуле или дочурке подобрать, чтобы непременно в точку и стыдно при том не было. А в городе старые порядки отмирают сами собой, бабки и подавно в таком количестве не водятся. Вот и решил отец пристроить сынка к настоящему Занятию, да присмотреться, на что годным его отпрыск вырос, дабы имечко подобрать правильное, ибо ничего лучше, чем Лоботряс, ему на ум пока не приходило. А это было обидно.
Решили начать с простого и поручили домовёнку помыть посуду. Смысл их действий был прост: домовые привлёкают внимание жильцов квартиры к набитой посудой раковине, и человек, подойдя к ней, уже не сможет отойти от горы грязной кухонной утвари, не закончив мытья тарелок. Такое не со всеми и не всегда срабатывало, но шансы были велики на ожидаемый кутниками финал. В конце концов, в том и заключался весь смысл их помощи людям. А Горюня мнил себя на этом поприще настоящим профессионалом.
Для этой цели был выбран вечер того дня, когда люди не выходили на работу, но день при этом называли "выходным" и очень его любили. Жильцы по своей извечной привычке складывали немытые чашки и тарелки в раковине на кухне и тихонечко ленились, лёжа в спальне на большой кровати.
Неслышными тенями папаня с сыном просквозили на кухню, и с отцовского разрешения домовёнок, пока ещё откликавшийся на одинаковое для всей молодой поросли имя Кроха, открыл кран. Рванувшая под давлением струя воды ударила по грязным тарелкам, разнося вместе с сотнями брызг по стенам кухни капли жира и кусочки недоеденного ужина. Отчего-то звук воды, бившей с яростным напором, не привлёк внимания жильцов, и они не спешили бежать на кухню, чтобы навести на ней порядок. Горюня дважды сбегал в спальню на разведку и оба раза вернулся, раздосадованный тем, что его показательный урок проходит без основных действующих лиц.
Они в спальне. Кроватью скрипят. Ремонтируют её, стало быть, авторитетно заявил он.
Только в темноте им должно быть как-то не сподручно. Люди во мраке обычно ничего не видят, прибавил папаня, задумчиво почесав затылок.
После томительного ожидания решено было привлечь внимание людей простым техническим решением. Горюня с Крохой приложили немало усилий, чтобы свинтить пластиковое крепление со слива под раковиной, и грязная вода рванула на чистый ламинат пола, устремившись из кухни в коридор, а оттуда растекаясь по квартире, но забыв затечь под полуприкрытую дверь спальни. По-прежнему не наблюдя должного эффекта от собственных безупречных действий, и чувствую некую неловкость перед Крохой, отец забегал по коридору, шлёпая по лужам и выкладывая тапками и прочей обувью канал для потока с кухни.
Строй запруду, сынок! Направляй воду под дверь!
Домовые носились с азартом, выстраивая русло в сторону спальни и было видно по их вдохновлённым лицам, как им нравилась их работа.
Это мы с тобой, сынок, ещё пол во всей квартире вымоем! Цельных два полезных дела за сегодня сотворим! Люди что? Знай себе, отдыхают, а мы трудимся, не покладая рук! Потому как это и есть наше предназначение людям помогать!
Видишь, Мышка, как мужчины наши трудятся, тем временем говорила маленькой белобрысой девчонке, младшей сестрёнке Крохи, их мать по имени Пужанна.
Пужанна и Мышка наблюдали за действиями домовых под умелым руководством Горюни, сидя на удобном боковом подлокотнике кресла. Младшая Крохина сестрёнка болтала ножками и задавала по-детски наивные вопросы, растягивая в словах гласные:
Маам, а маам! Вода очень жидкая?
Да, дочурка. Она такая, что в любую, даже самую маленькую щёлку просочится. Даже если та щёлка будет тоньше твоего волоска.
Тогда она сможет просочиться вниз, где другие люди живут?
Может, дочка. Ещё как может. Даже наверняка просочится, я уверена!
Получается, что папа с братом у них потолок помоют?
А как же! Непременно помоют! А ещё и пол, когда она с потолка вниз потечёт! маманя с любовью посмотрела на выверенные и спорые движения мужа. За четверых стараются, труженики!
Но вот за дверью спальни раздалась человеческая речь. Поначалу, с какой-то явно не уверенной интонацией в голосе, женщина стала что-то втолковывать мужчине, но тот отвечал ей с неохотой и даже ленцой, как будто только что голыми руками мамонта завалил на обед, сам поел, супругу накормил, а его ни с того ни с сего отвлекают всякими пустяками от праздного отдыха.
Мамаша тем временем, удобно устроившись на мягком подлокотнике и зорко наблюдая за дверью в спальню, как хулиган на атасе, вложила два пальца в губы и свистнула, подавая Горюне сигнал:
Идут! Убирай ботинки!
Убирай ботинки-тапки! дублируя мамашу, но как будто от себя, скомандовал отец Крохе, и они стали носиться в обратном порядке, распихивая обувку по своим местам.
И вот в распахнувшуюся дверь спальни буквально выломились жильцы. Причём мужчина выговаривал односложные фразы на знакомом языке, но совершенно новыми и не всегда понятными для кутников словами, и, как заезженная граммофонная пластинка, повторял их по кругу.
Домовые, не теряя времени, прошмыгнули в угол и со значением перемигивались друг с другом, явно довольные проделанной работой. Больше всех была довольна мамаша, как теневой руководитель проекта, который вкалывал меньше всех, зато больше всех устал на работе. Она с чувством глубокого удовлетворения обводила взором поле недавней деятельности своих мужчин, отслеживая, как быстро и качественно отмывается пол в зале, коридоре, кухне под дружную весёлую брань жильцов их квартиры. Благо, точку обзора она облюбовала себе в центре событий, теперь уже на шкафе-купе в коридоре, куда взмахнула, словно белка, хватко цепляясь за подолы и рукава скользкой кожанки мужчины и пушистой шубы его супруги. Внезапно взгляд её застыл на одной точке в углу коридора, и она тихо присвистнула, привлекая внимание своего мужа. Тот вопросительно глянул вверх, а когда она указала рукой на предмет, лежащий на полу, Горюня со вздохом разочарования закатил глаза, но совладал с эмоциями и сиплым голосом из внезапно пересохшего горла прошептал выглядывающему из-за его плеча Крохе:
Ты ЭТО откуда вытащил? старательно выделив интонацией слово "ЭТО" и указывая на одинокую чёрную босоножку, строго спросил отец. Будь Горюня и Кроха людьми, за подобной интонацией немедленно должно было последовать наказание в виде порки ремнём. Но поскольку они представляли редкий по своей доброте вид существ, то Кроха по-простецки ему ответил:
Из коробки в обувнице взял. Вся обувь в прихожей закончилась, а прореху в запруде устранить было просто необходимо. А тут глядь, коробки с обувками стоят без дела, простаивают. Так почему бы ими не воспользоваться?
Но ведь сейчас зима! выдавил из себя отец. Они эту обувь зимой не носят! Всё пропало! Нас раскроют! Будут важного мужика в рясе вызывать, дабы кадилом вонючим нас вытравливать из нашего же дома! Что делать? Что делать?! Ох, и надышимся мы того дыма! Всё им пропахнет, да жить здесь станет невмоготу! Уйти придётся! Сынок, что ты наделал?