Они спустились глубже под землю, вышли в ещё одну сферическую комнату, где в центре под цветущими белыми розами, растущими и свисающими вниз с потолка, стояла громоздкая кровать. На ней лежало тело молодой девушки, разительно отличавшееся от той, которой отвлекали внимание.
Всё те же русые волосы, но местами выдранные или обрезанные ножом, белая кожа, покрытая синяками и ссадинами, тонкие черты лица, правая скула точно сломанная, как и челюсть, рассечённая бровь. На ней была прозрачная шёлковая сорочка, не скрывавшая следы насилия. Сломанные ребра и правая рука, вывернутая щиколотка. И четыре ровненьких колотых ранения от клинка. Под левой ключицей, рёбрами с правой стороны, ещё один выше тазовой кости и последний прямой удар в сердце. На вид мёртвой девушке не больше семнадцати.
Её оставили здесь напоминание о трагедии, что случилась. Её тело за три тысячи лет не постарело, не сгнило. Томас всматривался, заметил её тонкие пальчики правой руки, нетронутые, с красивыми ногтями, но пальцы левой руки выглядели безобразно, кто-то раздавил их камнем или тяжёлой шкатулкой. На шее трёх тысячелетнего трупа висел кулон в виде солнца с изумрудом неправильной формы в центре, но он не был изготовлен из драгоценного материала. Обычное железо. Местами проржавевшее, но создано мастером своего дела. Тело лежало на красном бархате, белые подушки поддерживали голову.
Чародеи читали молитвы, Драгана прикрыла рот ладонью, в глазах застыл страх; Дмитрий осматривал комоды, стоящие по кругу, повторяя изгибы комнаты. Ничего в тех ящиках не было, что искал отец. Дмитрий выворачивал рундуки один за другим, но здесь прятался лишь хлам, книги, старые резные игрушки.
Томас взглянул на отца. Николай стоял рядом с ними, следил за реакцией, старался уловить любую мысль, проскользнувшую на их лицах.
Когда Род вымолил прощение у Мор, у них родилась дочь богиня, несущая свет. Род приказал своим сыновьям от смертной женщины охранять её, но те не справились. Юная дева стала жертвой врагов, её изуродовали и убили. Николай рассказывал с таким непроницаемым лицом, что Томас поёжился от его тона. Мор была безутешна, это не первый ребёнок, которого ей пришлось хоронить, и в этот раз она решила не предавать тело своего последнего ребёнка огню, она сделала для своей дочери усыпальницу.
А дальше нас ждёт история про проклятие от самой богини смерти? Драгана знала, как подобрать слова, чтобы отец прислушался. Серьёзно?
Драг! Томас просил её успокоиться, но она только сложила руки на груди. Он напрягся, готовился остановить конфликт. Прекрати!
Неужели ты поверил? Где доказательства? Всё это просто показушничество. Перед нами тело девочки, подвергшейся насилию, кто-то решил сделать из неё мученицу. Для неё отстроили храм, наложили парочку заклинаний, чтобы тело не гнило, и оставили здесь.
Нет таких заклинаний, чтобы сохранять тело не гниющим, чародейка встряла в разговор, но осеклась от взгляда Драганы.
То, что ты, Анна, и твой брат о них ничего не знаете, не подтверждает того, что их нет! Древние чародеи сильнее ныне живущих!
Томас смотрел, как сестра потеряла терпение и сорвалась, повышая голос. Она подошла к трупу и сорвала подвеску. Обмотала цепочку вокруг ладони и стала рассматривать кулон ближе.
Богиня повесила своей любимой дочери железную цепочку с камнем не больше семи карат. Хоть на это не поскупилась.
Ты проявляешь неуважение в святом месте! отец тоже устал. Именно твоё отношение и навредит тебе. Ты даже не осознаешь насколько этот мир отличается от твоих представлений. Хочешь найти Библиотеку Первых царей, бросила на это все силы, понимаешь, что не справляешься, а попросить помощи не можешь. Гордость мешает.
И это ты говоришь мне?
Неужели я тебя ничему не научил? В нашем деле нельзя не смотреть за горизонты. Отрицать силу других. Ты боишься не справиться, потому что Библиотека для тебя цель жизни.
Драгана не успела ответить. Дмитрий встрял между ней и Николаем. Он протянул своему боссу шкатулку из золота. Внутри на чёрном шёлке лежал ключ. Невероятной работы. Раньше никто не видел ничего подобного длиной больше пятнадцати сантиметров, вырезанный из могильной кости, а воротник украшен россыпью александритов.
Прекрасно, Драгана отошла к двери, не стремясь возвращаться к былой теме. Можно сваливать из этого места.
Коридор, сокровищница, винтовая лестница, некогда красивый зал. Томас шёл по пятам сестры, а шла она быстро, сжимая железное солнце в ладони. Всё казалось, что лучи разрежут ей ладонь, и кровь брызгами украсит пол, но пока только побелели костяшки. Он надеялся, что порывистый побег немного ей успокоит, но в итоге ему пришлось дёрнуть сестру за руку и оттащить в сторону, не мешая рабочим поднимать ящики. Томас усадил Драгану на один из контейнеров, где хранились инструменты. Всучив ей насильно бутылку воды, он смотрел, как она пьёт, давится, но продолжает пить. Где-то в глубине души он знал, что она и отец сцепятся, но, когда увидел храм немного расслабился. Понадеялся, что успех затмит старые обиды.
Малахитовые глаза, как у матери, украшали яркие блики, но синяки напоминали об усталости, которая и его стремилась свалить. Томас хотел забрать бутылку, но Драгана вцепилась в неё, смяла опустевший пластик и задрожала всем телом. В её взгляде читалось отчаяние, когда она посмотрела на кулон.
Ты изменилась, он подтащил короб, о котором будто забыли и сел напротив, подбирая слова. Поиски Библиотеки всё больше делают тебя одержимой.
Я должна найти её, иначе он никогда не сможет
Нет, Драгана, ты ошибаешься. Отец тебя любит и никогда не считал бездарностью. Он рад, что у тебя есть своё мнение, и ты его отстаиваешь.
То есть он не стал считать меня предательницей, когда предоставил выбор: уйти или остаться? она тяжело вздохнула и отвела взгляд. Я постоянно с ним спорю.
Сегодня ты точно перешла границы. Как долго на этот раз вы не будете разговаривать?
Драгана ничего не ответила, Томас устало потёр переносицу, не зная, как ей втолковать, что соперничество с отцом не принесёт пользу. Упёртостью она пошла в Николая. Никогда не сдавала позиций, особенно, когда ощущала угрозу. Томас посмотрел на потолок и опустевшую сферу. Сегодня безумно длинный день. Он обещал себе, что, когда они покинут Леса Тары, закончит все дела, даст себе время на отдых и попробует поговорить с Драганой ещё раз. Он хотел, чтобы она вновь стала работать с семьёй, а не одна. И пусть у неё собралась за три года крепкая команда, это не сделало её уверенней в себе.
Я всегда буду на твоей стороне, Томас бережно взял её за руку, отложил смятую бутылку в сторону. Тебе необязательно прятаться в своём панцире. Рядом есть семья, тебе не надо пытаться бежать.
Не начинай, Драгана выдернула руку. Я злюсь на отца, не попадай в этот список.
Ты всегда на него злишься.
Он не сказал нам правду. Лгал. Снова. Чего ещё мы не знаем? Чем это кончится для нас?
Осуждаешь его, а сама поступаешь так же.
Нет, воспротивилась она и покачала головой. Я не подвергаю твою жизнь опасности. С каких пор он работает на Совет? Если что-то пойдёт не так, они не оставят нас в покое.
Отец просто передаст ключ, закончит все дела по храму Тары, а после сразу на поиски новой цели.
И я даже знаю, какой.
Неужели? Томас замер, но глаз несколько раз дёрнулся, как кукушка, когда большая стрелка достигла в очередной раз вершины. Ты боишься, что он быстрее тебя найдёт Библиотеку.
Возможно, Драгана слабо дёрнула уголком губ. Он прав: я боюсь.
Признание оглушило Томаса, и он не стал продолжать разговор. Руки отчего-то вспотели, и он потёр согнутую шею, погружаясь в недобрые мысли. Раньше бы Драгана никогда не признала в подобном, даже если бы пытали, а сейчас так легко призналась и это лишило его возможности холодно проанализировать ситуацию.