На следующий день Скавр сообразил: нужно поговорить с Фостисом Апокавкосом. Он даже хлопнул себя по лбу. По правде говоря, бывший крестьянин так основательно влился в ряды римлян, что трибун часто забывал о том, что он не был с легионерами в лесах Галлии. Новое «подданство» служба в римском легионе сделало его более разговорчивым, чем Зимискеса.
Знаю ли я, почему мы еще не выступили в поход? А ты хочешь сказать, что не знаешь этого? Апокавкос уставился на трибуна. Он пощипал подбородок, как будто хотел дернуть себя за бороду, и усмехнулся сам над собой. Все еще не могу привыкнуть к этому бритью. Ответ на твой вопрос очень прост: Маврикиос не уйдет из города, пока не убедится в том, что останется Императором, когда придет пора возвращаться домой.
Чума на эту политическую борьбу! Вся Империя в опасности, а они разбираются, кто должен сидеть на троне!
Ты бы думал иначе, если бы сам сидел на троне!
На это Скавр пытался возражать, но вовремя вспомнил историю последних десятилетий Рима. Слишком часто такое случалось и у него на родине. Войны против понтийского царя Митридата продолжались гораздо дольше, чем необходимо, только потому, что легионы, сражавшиеся с ним, поддерживали партию Суллы или партию Мария. Но не только отсутствие общих вождей разобщало солдат, легионы часто возвращались из Малой Азии в Италию, чтобы принять участие в очередной вспышке гражданской войны. Видессиане были такими же людьми, как и все. И, видимо, не следовало требовать от них слишком многого. Они не могли не быть такими же глупцами, что и остальные.
Похоже, ты понимаешь, что происходит, сказал Апокавкос, видя, что Марк скрепя сердце вынужден был согласиться с ним. Кроме того, если ты все еще сомневаешься в моих словах, то как ты объяснишь, почему Маврикиос оставался в городе весь год и не отправился воевать с Йордом? Тогда все было намного опаснее он просто не осмеливался уехать.