Отворив ногою дверь, он вошел в комнату.
Алина повернулась к отцу и улыбнулась.
Валерий остолбенел.
На лице девочки появились маленькие язвочки. Они покрылись толстой корочкой, но при этом выглядели не менее жутко. Тыльные стороны рук украшали красноватые пятна, а голова была прикрыта обычным белым платком. Во взгляде малышки проглядывались усталость и одновременно грусть. Появление отца на пороге больничной комнаты возымело свое действие: Алина едва не расплакалась и продолжала сидеть на постели с натянутой фальшивой улыбкой.
Уран ко мне так и не пришла, сказала Алина и тяжело вздохнула. Подняла вверх руку и показала пустую ладонь. Я ее зову, но она так и не пришла. Я делаю что-то не так?
Валера поставил поднос на столик, что стоял рядом с кроватью, и присел рядом.
Я хочу показать маме, чему научилась. Девочка продолжала вертеть руку. Когда мы поедем к маме?
Валерий опустил взгляд. Он помнил угрозы Долгожителя и лишь молчал, изо всех сил сжимая губы.
Папа, а когда мы домой поедем? Мне надоело быть в этой больнице! закапризничала малышка.
Мужчина встал и поправил одеяло, съехавшее наполовину на пол. Заботливо уложил дочь, подложив ей под голову подушку, и чмокнул в лоб. Провел пальцами по детскому личику, ощутил прикосновение шершавых язвочек на коже девочки и грустно улыбнулся.
Все будет хорошо, произнес он напоследок, прежде чем покинуть палату.
Это все гнусная ложь. Алина покинет комнату только в одном-единственном случае и я об этом даже думать не хочу! размышлял сам с собой Валерий, тихонько прикрыв дверь. Я надеюсь, что мой план сработает или я покину эту лабораторию вместе с ней, в одном гробу!
28
Спустя еще пару месяцев Долгожитель вызвал Валерия к себе.
Я хочу с вами побеседовать, товарищ Легасов, не поднимая взгляда темных глаз, произнес чиновник. Валера остолбенел и сцепил пальцы в кулак. Он чувствовал себя школьником в кабинете директора, и вот, собственно, о чем. Мои работники записывают каждый ваш шаг и указывают на тот факт, что вы умышленно убавляете дозу урана-238. Если вы и дальше будете так делать, Валерий Алексеевич, мы не добьемся нужного результата.
Алина умрет, если мы продолжим ее травить! не выдержал ученый. Это моя дочь, и я хочу, чтобы она выжила или просто прожила гораздо дольше своего предшественника!
Здесь не важны ваши хочу, товарищ Легасов! подскочил будто ужаленный Долгожитель. Вы должны делать то, что от вас требуется, а иначе тут он немного успокоился и сел обратно за стол, исход вам известен.
Хорошо! Валерий всплеснул руками. Можете меня убить! Ради дочери я готов и умереть!
Вот как?
Да, именно так!
Вы слишком ценны, Валерий Алексеевич. Как и ваша дочь, Алина. Хотя знаете, меня в последнее время мучают сомнения насчет полезности девчонки. На самом деле она бесполезна. Возможно, в будущем, что-то из нее да выйдет. Или мы просто потеряем время благодаря ей и вам, товарищ Легасов.
Вам плевать на чужие жизни, вас заботит только ваша задница!
Меня заботит только Союз. Я хочу его уничтожения, отчеканил Долгожитель.
Вот как? И чем мы вам не угодили?
Чем?! воскликнул Долгожитель, словно его укусили за мягкое место. А ты сам не догадываешься?! Оглянись вокруг! Вокруг вас столько показухи, и вы думаете, что вы и правда кому-то нужны?! Сборище деградантов и моральных уродов! Ваши фальшивые ценности и ногтя моего не стоит, прошипел он, встав из-за стола и приблизившись к ученому. Любовь, семья! Дружба, счастье! Все это не стоит моих потраченных лет в урановых рудниках! В каждой вашей так называемой примерной семейке столько скелетов, столько насилия и предательств, и вы их распространяете, а тех, кто думает иначе, вы готовы уничтожить даже с помощью мирного атома! Я слишком долго терпел, уже спокойнее продолжил чиновник, я столько лет терпел, что я никому ненужный. Я терпел косые взгляды в свою сторону, ведь я не похож ни на кого из вас. И мне это надоело! Даже мать моей сожительницы смотрит на меня как на сущего демона, а я просто люблю ее дочь!..
Валерий внимательно, хоть и с долей изумления, выслушал своего начальника и усмехнулся.
Если ваша жизнь не удалась, он развел руками, в этом нет вины страны. Никто не виноват, что с вами плохо поступили много лет назад. А если чье-то счастье приносит вам моральную боль обратитесь к психологу или даже к психиатру, ибо то, что вы творите, ненормально.
Ненормально?! снова взбесился Долгожитель. И ты еще будешь учить меня, что нормально, а что ненормально?!
Я по крайней мере не бросил ни одну из своих женщин! Я люблю их одинаково, несмотря ни на что! тоже повысил голос Валера. Да, это аморально, но это ошибки, мои поступки, и мне за них отвечать, а не моим детям!
Знаешь что озлобленный чиновник аж покраснел от переполняющей его ненависти, я не намерен больше терпеть тебя и твои мерзопакостные выходки! Убирайся вон из моей лаборатории и больше не приходи сюда, никогда! Никогда, слышишь?!
Раз вы меня отпускаете, ученый сделал паузу, позвольте забрать Алину. Она вам все равно не нужна.
А вот черта с два! парировал Долгожитель. Свою милую дочурку ты никогда больше не увидишь. Я передам ее другим специалистам. Ты все равно со своей задачей не справляешься!
А вы не боитесь, что, если я выйду отсюда, то немедленно обращусь в милицию?
На лице начальника появилась кривая усмешка.
Ты не сделаешь этого. Причины две умрешь сам и помрет твоя дочурка.
Значит, у вас только один компромисс. Оставить меня здесь, чтобы я продолжал свою работу.
Ты можешь продолжать работу, но с дочерью ты больше не увидишься. Считай, что ее у тебя больше нет!
Валерий покраснел от злости и чудом смолчал, чтоб не выдать свой план.
Меня это все равно не удержит. Рано или поздно я заберу свою дочь!
29
А тем временем прошло уже больше полугода. Валерий считал дни и часы, искал подходящего случая, чтоб выкрасть свою дочь. Его чудом оставили продолжать эксперимент, но отношение к нему резко изменилось с равнодушного на негативного: другие ученые устраивали настоящие подставы, подкидывая лишнюю и даже ненужную работу, совершали глупые ошибки и, порой, не давали просто отдохнуть. Могли поднять посреди ночи, ничего не объясняя, а после высказывать претензии на пустом месте. Валера забыл, когда в последний раз виделся с Алиной, ибо ему всячески мешали повидаться с девочкой: Лиза, приставленная к ней медсестра, не подпускала его даже на сантиметр.
30
Алина постоянно хрипела, пытаясь дышать через рот. В груди все жгло, а кожа нестерпимо чесалась. Длинные, цвета воронова крыла, волосы полностью слезли, и вместо роскошной гривы зияла лысина. Кожа на голове начала покрываться язвочками, а те, в свою очередь, невыносимо зудились и разрастались еще больше.
В палату, где лежала девочка, вошла Лиза. Она везла впереди себя каталку, на которой лежали заранее приготовленные шприц и баночка спирта. В комнате стояла невыносимая вонь кожа на теле Алины гнила живьем, истончая гной и сукровицу. Лизавета, подавляя рвотные позывы и отвращение к подобному зрелищу, старалась смазывать ожоги спиртом и зеленкой, но это не спасало. Алина начала часто болеть, ибо в открытые раны попадали инфекции и вирусы.
Нужно что-то делать, как-то раз Лиза навестила своего сожителя у него в кабинете. Все свое свободное от работы время Долгожитель проводил наедине со своими мыслями и терпеть не мог, когда кто-то или что-то его отвлекало. Девочка гниет прямо на глазах. Знаешь, хоть я и медсестра, и должна быть привыкшей ко всему, но даже для меня это слишком.
Лизонька, душа моя, мужчина улыбнулся и поманил девушку к себе. Та, виляя бедрами, подошла к нему и обхватила левой рукой за шею, позволяя гладить себя по слегка выпирающему животу, ради тебя все что угодно! Я прикажу нашим перебинтовать девчонку. И после можешь дальше ставить ей уколы.