Немного, с улыбкой призналась Ариадна. Представляю, как это выглядит для тебя, но в Алой Элладе после пары-другой перерождений к подобному привыкаешь. Кто-то держится за свои прошлые семьи навещает детей, внуков и правнуков. Но чаще всего старые связи истончаются чем дальше, тем сильней и в конце концов рвутся. Так переворачиваются исписанные страницы дневника, чтобы никогда больше не открыться. Так прячутся в шкаф пусть и по-своему любимые, но уже прочитанные от корки до корки книги, к которым больше никогда не вернутся. Новое всегда ярче, ближе к сердцу, чем старое. К счастью или же к сожалению. Однако так вышло, что мы с Фоантом встретились в Афинах только в эту веху нашего перерождения. Его манит этот город не меньше, чем всегда манил меня.
Деми торжествующе улыбнулась. А вот и общее.
Самое сложное, что подстерегает инкарнатов своеобразная дихотомия воспоминаний. Я помню, как познакомилась с Фоантом, как благодаря силе родственных душ узнала, что он мой сын. И в то же время помню, как носила его под сердцем, как давала ему, только родившемуся, имя. Как прошла с ним долгий путь от младенчества до самой смерти.
У Деми мороз пробежал по коже. Она изучала профиль Ариадны, идущей в одном ритме с ней. Лицо бледное, напряженное, больше похожее на восковую маску.
Я помню, как Фоант умирал на моих руках И безумно рада, что способна видеть его живым и невредимым. После мучительно долгой паузы Ариадна повернулась к Деми и со смешком сказала: Только не ведись, пожалуйста, на его уловки он тот еще дамский угодник.
Деми снова смутилась. О чем, о чем, а о делах сердечных она думала сейчас в последнюю очередь. Или, если точнее, не думала совсем.
Ариадна привела ее в просторную, тонущую в полумраке комнату. Прикосновением зажгла принесенный с собой светильник. Обстановка оказалась скромной: кровать в дальнем углу рядом со шкафом, у окна небольшой стол.
Пока ты не ушла Я могу кое о чем тебя попросить?
Конечно, с готовностью откликнулась Ариадна.
Мне нужно что-то, на чем можно писать. Я хочу Хочу оставить хоть какую-то память о сегодняшнем дне. Как ни тяжело все то, что я сегодня узнала, я должна это помнить. Должна знать, какую роль я
Я понимаю.
Не прошло и нескольких минут, как Ариадна принесла то, что на первый взгляд показалось стопкой деревянных табличек, тоненьких, чуть ли не с волосок.
Полиптих? неуверенно спросила Деми, подразумевая связанные шнурками восковые таблички для письма.
Ариадна широко улыбнулась.
Почти. Его усовершенствованная версия. Она протянула ей изящный стилос[17] из серебра. Давай, напиши что-нибудь.
Когда Деми взяла в руки стопку табличек, ни одна из них не сдвинулась, словно они были приклеены друг к другу. Но стоило только коснуться верхней, как та с легкостью отделилась от остальных и сама собой легла в ее ладонь. Едва ощутимое касание кончика стилоса к дощечке, и на светло-коричневой поверхности вывелись яркие, четкие «чернильные» буквы.
«Меня зовут Деметрия Ламбракис».
Прекрасно. Ариадна просияла так, будто именно она все это время учила Деми письму. А теперь сделай вот так
Деми повторила за ней, и дощечки приникли друг к другу, а потом раскрылись в воздухе веером, словно книга, оставленная на скамье под шквальным ветром. Пусть скромная магия, она заставила Деми тихонько вскрикнуть от восторга.
Ты можешь стирать написанное одним движением, просто проведи пальцем вот так Стилос клади наверх, он никуда не сдвинется, пока ты этого не захочешь.
Спасибо, тепло поблагодарила Деми. Не думай, что мне не нравится, но
Почему у нас нет нормальных писчих принадлежностей, которые мы могли подсмотреть у вас? рассмеялась Ариадна.
Да, но не только их. Почему у вас нет и всего остального? Наших технологий, я имею в виду?
Причина, на самом деле, не одна. Далеко не все эллины посвящены в тайну существования Изначального мира. Не все обладают привилегией его наблюдать.
Но разве такие, как ты и Харон, не могут пронести какое-нибудь изобретение в Алую Элладу? Чтобы разобрать его на составные части и понять, как оно работает?
Мы ничего не выносим из Изначального мира. Чревато тем, что ткань между реальностями истончится. Чем сильнее различие между творениями наших миров, тем сильнее энергия одного мира расшатывает, колеблет завесу. К примеру, одежда, в которой ты прибыла сюда, лишь создаст на ее поверхности рябь, подобную брошенным камням. А вот захваченный с собой сотовый или ноутбук вмешательство уже серьезнее. Но не подумай, будто мы всегда смиренно наблюдали за Изначальным миром, восторгаясь им со стороны.
Вы попытались повторить за ним, кивнула Деми.
Да, и большинство творений наших изобретателей, увы, в условиях войны вынужденных лишь повторять за куда более прогрессивным миром, попросту не прижились. Все дело в том, что люди Алой Эллады больше доверяют тому, в чем есть хотя бы толика магии, что значит божественной искры. К тому же здесь магия сильнее. Атэморус пуля не возьмет, химер лишь разъярит еще больше, а вот пламя и солнце Да и зачем нам самолеты, если есть пегасы? Зачем компьютеры, если есть магические полиптихи?
Улыбка Ариадны, едва не угасшая при упоминании войны, разгорелась с новой силой. И впрямь Зачем технологии, если есть колдовство?
И все же кое-что вы у нас позаимствовали, заметила Деми. Язык, на котором вы разговариваете Я, наверное, изучала древнегреческий мне знакомы многие слова. И все же это не чистый древнегреческий.
Такое подозрение возникло у нее давно и крепло тем сильнее, чем дольше она наблюдала за эллинами.
Нет, подтвердила Ариадна. Наш говор причудливая смесь современного и древнего языков, димотики и древнегреческого. Можно сказать, именно Харон принес в Элладу новогреческий Но не он один.
Инкарнаты, поняла Деми.
Верно. Те, кто, повзрослев, вернули себе воспоминания о прошлых жизнях, в Алую Элладу пронесли отпечаток нынешней. Новогреческий наш язык не заменил, но смешался с ним, образуя язык, на котором сейчас говорят эллины. Тот, что здесь называют эллиникой. Многие из инкарнатов, чья душа, преодолев завесу, оказалась в Изначальном мире, пытались принести в родной мир и технологии Но в мире, пропитанном магией, они не прижились.
Однако боги и многие приближенные к ним инкарнаты разговаривать на эллинике отказываются наотрез, со смешком добавила Ариадна. Если решишь пообщаться с кем-то из них, придется учить древнегреческий.
Сама мысль о том, что Деми вздумает общаться с богами, отдавала безумием. Впрочем, как и существование двух миров, как и реальное существование всего того, что она и все люди Изначального мира считали мифами.
Уже, наверное, совсем поздно. Попробуй выспаться, ладно?
Деми послала ей вымученную улыбку:
Попробую, и помедлив, негромко позвала: Ариадна
Та поняла ее без лишних слов.
Я приду к тебе с первым лучом солнца. И когда ты проснешься, обо всем расскажу.
Если кого из жителей Эллады Деми и хотела видеть в тот миг, когда станет метаться между страхом и непониманием, так это Ариадну. Самую чуткую из всех эллинов, с которыми ей довелось познакомиться.
Уголки губ Ариадны чуть дрогнули:
Наверное, будет непросто. Мне объяснить, а тебе поверить.
А может, совсем наоборот. Элладу я вряд ли забуду Каламбаку я помнила до мельчайших деталей. Забуду только свое место в этом мире, но Я ведь отчасти начну жизнь с чистой страницы. Когда ничего не знаешь, легко поверить во все что угодно. Чем больше знаешь тем сложнее что-то невозможное принять.
Ариадна поразмыслила над ее словами. Улыбнувшись, кивнула.
До завтра, шепнула Деми.
До зари.
Как только фигурка Ариадны затерялась в глубине коридора, она устало опустилась на покрывало. Под напором чужих обвинений и груза взваленной на нее ответственности ее внутренний щит дал трещину и раскололся с грохотом, слышимым только ей одной.