Деми должна исправить то, что натворила когда-то ее инкарнация. Но не такой ценой. Не такой
Вы можете хотя бы поговорить с мамой, объяснить
Рассказать об Алой Элладе? Смертной? Нет. Разумеется, нет.
Не верилось, что прежняя жизнь закончена. Что дверь в Изначальный мир, в нормальную, лишенную магии Грецию навсегда для нее закрыта. Но Ариадна отводила взгляд, а Кассандра и Харон, напротив, смотрели непреклонно. Желания Деметрии Ламбракис никого не интересовали. Что уж говорить о безымянной для них Элени
Пожалуйста
Деми хотелось быть сильной или хотя бы казаться сильной, пока она просила Харона о помощи, но голос срывался, а все тело трясло.
Я сказала нет! отрезала Кассандра. Никиас, поручаю тебе следить за Пандорой. Чтобы не сбежала и не доставила нам больших неприятностей.
Похожая на оскал улыбка Никиаса словно говорила о том, что скорее неприятности Деми доставит он.
Обхватив себя руками за плечи, она вспоминала мамин образ, понимая, что Элени Ламбракис так им и останется оттиском, отпечатком в ее голове. Образом, а не живым, любящим человеком, который охотно разделит все ее радости, печали и беды.
Деми отчаянно прогоняла слезы такого удовольствия Никиасу она не доставит. Выплачется, когда окажется в одиночестве.
Мы придумаем, как решить проблему с твоей памятью, сказала Кассандра, как будто это единственное, что ее сейчас волновало.
Незнакомому Деми юному эллину, почти ребенку, она велела созвать в комнату всех Искр Гекаты. Вопреки ожиданиям Деми, среди них оказались не только девушки, но и молодые мужчины. Однако никто из них, заглянув в ее разум, не сумел сообщить ничего дельного. Кассандра не скрывала своего разочарования.
Гея свидетельница, я этого не хотела, но утром вместе с Искрами Гермеса или Ириды придется послать весточку сестрам Грайям.
Что-то в голосе пророчицы заставило Деми насторожиться.
Почему утром? вырвалось у нее.
Вижу, ты разделяешь мое нетерпение, усмехнулась Кассандра. Поморщившись, неохотно пояснила: С тех пор, как Нюкта, богиня ночи, примкнула к Аресу, Эллада будто разделена на две половины. Днем, пока царствует Гемера, мы в безопасности, но ночью Порой уродливые куклы Ареса отправляются на охоту, и тогда настает пир химер.
Деми вздрогнула. Химеры Полулюди со звериными частями тела, твари, словно выдуманные чьим-то воспаленным рассудком. Даже то, что она видела их своими собственными глазами, не мешало принимать их за сон. Несомненно, кошмарный.
Разве им недостаточно тех, кто сражается в Эфире?
Обычные люди для химер словно куклы, их легко сломать. Легче, чем Искр и хорошо обученных воинов. А потому, пока армия Нюкты царствует в Алой Элладе, в безопасности не будет никто. Все, что нам остается, молить богов и дожидаться рассвета.
Деми прикрыла глаза. Рассвет для эллинов был освобождением, для нее огромным шагом назад. Ластиком, стирающим самые важные, самые ценные воспоминания. Жаль, с ней не осталось блокнота, который рано утром дала ей мама. Деми бы написала себе, утренней и не помнящей ничего, краткие послания. Например, «не позволять Никиасу себя задеть и постараться понять, каков он настоящий под всеми своими масками», «подружиться с Ариадной она очень милая и, кажется, единственная, кто по-настоящему за меня переживает». А еще «хоть раз рассмешить Харона, чтобы узнать, способны ли бессмертные проводники душ улыбаться». Правда, ей самой сейчас было не до улыбок.
Стук в стену (здесь не ставили дверей) заставил Деми вздрогнуть и резко распахнуть глаза. На пороге стояли косматые старухи с седыми волосами. Было заметно, что они не слишком-то рвались жить среди людей. От них прямо-таки несло рыбой и тиной. Однако Деми в ужасе воззрилась отнюдь не на их прически или видавшие виды, словно сшитые из потрепанной серой мешковины балахоны.
У всех трех не было глаз.
Их отсутствие старухи не спешили маскировать повязками и лентами. Сперва показалось, будто эти жуткие черные впадины и есть их глаза. Огромные, они смотрели прямо на Деми, через ее глаза внутрь ее души. Рыскали там, точно голодные звери. Искали вкусные косточки то ли секреты, то ли грехи.
Глаз один на трех все же обнаружился в руке самой высокой и самой старой старухи. Хрустальный, он был медальоном нанизан на серебряную цепь. Старуха повела им в воздухе и, шамкая, произнесла:
Где та, о которой ты нам рассказывала, Кассандра?
Где-где? выхватывая глаз-медальон, подалась вперед другая.
Где Пандора? прошамкала третья.
Деми вжалась в стену, но пророчица осталась невозмутима.
А вот и отправленная утром весточка
Что говоришь? глуховато спросила высокая старуха.
Говорю, я еще не рассказывала вам о Пан А впрочем, неважно. Я рада, что вы пришли.
Пока Кассандра рассказывала сестрам об амнезии Деми, Ариадна шепнула ей на ухо:
Не думаю, что вас будут представлять друг другу, так что представлю я. Итак, седые от рождения сестрицы Грайи. Самая худая, почти истощенная это Дино. Самая дряхлая Пемфредо. Энио с самым зловещим выражением лица. Они колдуньи и, как ты, наверное, уже догадалась, провидицы. Могут видеть грядущее и даже не сбывшееся.
Это как?
Ариадна вздохнула.
В одну из прежних моих инкарнаций они уже врывались вот так в пайдейю. Радовались, что мы наконец отыскали Пандору. И мы радовались, а зря. То ли колесо судьбы не сделало нужный поворот, то ли одна из нитей мойр была не вовремя обрезана, то ли что-то иное мне помешало Как бы то ни было, я так тебя и не нашла, но до конца жизни жила этой надеждой, что еще один день, что вот-вот
Деми будто током пронзило. Каково это, положить на алтарь всю свою жизнь ради призрачной надежды? И той, что заключена в древнем пифосе, и той, что олицетворяли поиски Пандоры
Ты хоть успевала жить? сдавленно спросила Деми.
Ариадна отвела взгляд.
Поживу, с пылом, что не слишком вязался с ее мягкой натурой, после недолгого молчания сказала она. Когда небо над головой перестанет быть алым. Все свои жизни, Деми, я живу ради этого дня. Потому я так тебе рада.
Деми смотрела на нее во все глаза. Ариадна едва ее не благодарила. Ту, что все это и начала.
Грайи принялись вертеть Деми как куклу, жадно ее разглядывая.
Не помнит, значит, прошипела Энио.
Ей не достался глаз, а потому старуха решила, что имеет полное право щипать Деми за щеки. Болезненно. Очень болезненно. Деми едва сдержалась, чтобы не сбросить с силой ее руку со своих щек. Стоило ли гневить колдуний?
Положение спасла Ариадна просто молча заслонила ее собой. Энио, разочарованно кривя губы, отступила. Ни дать ни взять ребенок, у которого отобрали новенькую игрушку.
Грайи загалдели, перебивая друг друга:
Барьер вижу
Заслон
Скрепы на памяти
Замки и цепи
А под ними тьма
Тьма
Тьма
Деми вздрогнула. К счастью или к сожалению, но размытые фразы все, чего удалось от них добиться. Кассандра выглядела разочарованной.
Грайи наконец ушли, и дышать стало легче.
Закрывайте окна барьерами, приказала пророчица. Ночь идет.
Глава седьмая. Перед рассветом
Переход к ночи оказался стремителен. День погас, словно кто-то выключил лампочку на небе. Свет, наполняющий воздух, просто потух. Кассандра объяснила это тем, что Гемера-День, что вместе с Гелиосом-Солнцем была на стороне Зевса, с матерью Нюктой старалась не встречаться. Как только приходило время ночи, Гемера исчезала, забрав с собой дневной свет, и без того искаженный вечно алым небом.
Незнакомая девушка внесла в комнату две «лампы» прозрачные длинные тубусы из тонкого стекла. Внутри них бились молнии, что давали яркий, но неровный свет. Деми обвела взглядом пространство комнаты, ненадолго остановившись на лицах каждого из присутствующих. Харон, мрачно созерцающий тьму за окном, в которой разглядеть что-то было невозможно. Нервно покусывающая губы Ариадна. Кассандра, погруженная в свои размышления. В сторону Никиаса Деми предпочла не смотреть достаточно и того, что ее кожа буквально горела от его тяжелого взгляда.