Вася, что случилось? Господи, весь в бинтах. Травму получил? На работе? Почему в дом не заходишь?
Отдышусь маленько, голова кружится.
Лиза хотела запрыгнуть к нему на колени, но поняла, что ему больно, и стала испуганно жаться к моим ногам. Он был очень бледный, сквозь бинты проступала кровь.
Лизок, иди, погуляй в саду, я с папой поговорю. Вася, что случилось, давай рассказывай. Может, вызвать «скорую»? Или сами в травму поедем, отец отвезет?
Муж стал рассказывать, что произошло. Ему попалась бракованная деталь, ее надо было подшлифовать. А токарь отлучился с рабочего места. Вася решил сам исправить деталь и чуть не распилил средний палец. От боли упал в обморок, при этом ударился о станину станка. Мастер ему строго-настрого приказал молчать о случившемся, иначе оформят как травму на рабочем месте. Всех затаскают по кабинетам, назначат расследование. Шуму не оберешься. Поставил в табеле рабочий день, велел завтра идти в травмпункт и брать больничный. Врачу сказать, что дома поранился.
С утра мы поехали в травмпункт. От врача Вася вышел с красными глазами и трясущимися губами.
Все, конец! Что я теперь буду делать? пробормотал дрожащим голосом.
В машине, немного успокоившись, он сказал, что врач сильно ругался. Надо было сразу приехать и наложить шов. А теперь поздно, и если не зарубцуется, то можно палец потерять.
Как я без пальца? Я же механик!
Тут отец не выдержал:
Да подожди ты, не паникуй. Трактористом возьму. Не велика задача рычаги дергать.
А Вася сидел возле меня и чуть не плакал. Я боялась его жалеть и сидела тихо, как мышь. Дома всех упокоила мамка, сказала, что вылечим сами. И палец будет как новенький. Вася вытаращил глаза, он не верил своим ушам.
Вы что, шутите? Врач сказал, что дело «труба», а вы как новенький.
Давай нюни не разводи, бинты разматывай, по-деловому распорядилась мамка.
Не могу я на кровь смотреть, Вася побледнел еще сильней.
Танюшк, помогай, а ты отвернись.
Мам, и я не могу, у меня сразу голова начинает кружиться.
Да что ж вы за люди такие! в сердцах бросила мамка и ушла в комнату.
Вернулась, держа в руках маленький коричневый пакетик.
Вот, ценное лекарство, помогает от всего, лечит любые травмы. Так что не горюй, вылечим твой палец.
Бабушка вызвалась помочь с перевязкой. Я села на стул рядом с Васей и пыталась его отвлечь от процедур, что-то рассказывала. А сама наблюдала за ним, не брякнулся бы в обморок. На голове была довольно большая рана, но не глубокая, только кожу содрал. До конца лета Вася не снимал кепку, пока хорошо не отросли волосы. В больнице ему выстригли клоками вокруг раны. А на палец вообще было страшно смотреть, оторвано все от ногтя до основания. Представляю, как это больно. Во время процедуры Вася терпел, боялся дернуться и застонать, только сжимал зубы. Я слышала, как они скрипели. Мамка с бабушкой похвалили его за терпение, не велели ничего делать, особенно мочить руку.
Теперь только отдыхай, да ребенка не таскай, а то палец неровно срастется, мамка облегченно вздохнула с чувством исполненного долга. Бинты не снимайте неделю, смачивайте лекарством из пипетки.
А как же на перевязку? Не ходить?
Вася встрепенулся:
Больничный же не подпишут.
Ничего, подпишут, никуда не денутся, когда увидят, что все зажило.
Вася посмотрел на меня вопросительно.
Танюшк, это лекарство точно поможет? ему все не верилось в такое простое лечение.
Правда поможет.
Для большей убедительности я рассказала мужу все, что знаю про это лекарство. Еще с древних времен тибетские монахи спасали им путников, которые разбивались в горах, даже безнадежных. И у тех срастались все кости. У нас в Киргизии тоже добывают эту смолу в горах. Только она не признана официальной медициной и лекарством не считается. Врачам лучше не говорить, чем ты лечился.
После моего рассказа Вася совершенно успокоился и даже повеселел. Обнял меня левой рукой.
Танюшка, я так боялся потерять палец. Спасибо матери, что не растерялась как я, нашла для меня спасение.
А голову не боялся потерять? пошутила я.
Муж засмеялся:
Развеселила. Голова крепкая, не отвалится, а кожа новая нарастет.
В Курумоч родителям пришлось ехать на автобусе, Вася рулить не мог. Мы их проводили до автовокзала. Получили кучу всяких распоряжений и наказов. Домой возвращались по лесной тропинке. Лес тихо шумел листвой, стрекотал насекомыми, щебетал птицами. Где-то вдали куковала кукушка, а совсем рядом дятел молотил по стволу дерева. Воздух насыщен разными запахами. Хотелось пить этот вкусный ароматный воздух высоких сосен, могучих дубов и цветущих трав.
Танюшк, как здесь хорошо. Давай посидим немного, голова кружится.
Вася присел на выступающий из земли край большущего корня дуба. И притянул меня к себе. Дуб огромный, раскидистый, одному не обхватить. Ему, наверное, лет сто, если даже корни наружу вылезли. Мы долго сидели под дубом и обсуждали наши планы.
Ой, смотри, белка!
Вася протянул руку, тихонько свистнул, и белка подбежала. Ткнулась мордочкой в руку, а там пусто, и бегом обратно, только пушистый хвост мелькнул.
Эх, Вася, Вася! Обманул белочку, она же думала, что у тебя в руке орешки.
Да ладно, сейчас в лесу полно еды для них.
Домой вернулись, когда девчонки уже проснулись. Лидочка хныкала в своей кроватке, а сестра развлекала ее игрушками. Бабушка на кухне варила правнучкам кашу.
Кто это у нас разводит сырость? Вася левой рукой подхватил дочку из кроватки. Держись за шею, Лидок, вот так, обеими руками. Пойдем на кухню, кашу подождем.
Лидочка похлопала отца по груди и прижалась к ней губами, пытаясь показать, что хочет материнского молока. Увидев меня, стала выпрыгивать из его рук.
Нет, нет, молока тебе не хватит, ты большая уже. Сначала кашу.
Лида набычилась и собралась плакать.
А будешь плакать, молока не дам, капризы мне не нужны. Понятно?
До чего ребенок хитромудрый. Тут же успокоилась, закивала головой, стала строить мне рожицы. Щурила глазки, улыбалась и лопотала что-то на своем языке. Вася изумленно смотрел на нее, он ведь все время был на работе и не мог видеть, как ребенок выпрашивает молоко у матери.
Через неделю мы сняли Васины старые бинты и сделали перевязку новыми. Раны зарубцевались. Шрамы были очень страшные, грубые, синюшные. Мужу я не разрешила смотреть на руку, чтобы не напугать его. Сказала, что все хорошо. Он облегченно вздохнул. На прием хотел пойти один, но я пошла с ним. Через дверь кабинета я слышала, как доктор громко и долго ругал Васю за нарушение режима, что вовремя не явился на перевязку. Опять пугал, что отнимут палец. Вася тихим голосом пытался оправдываться, что-то бурчал ему в ответ. Потом доктор ненадолго замолчал, видимо, снял повязки, да как воскликнет удивленно:
Вот так номер, вот это результат! Парень, чем ты раны лечил? Давай рассказывай свой секрет! Я двадцать лет работаю, в моей практике такое впервые.
Не могу. Я слово дал.
Ладно, понял. Прощу я тебе твою неявку. Больничный лист продлю еще на неделю. Потом придешь за справкой на легкий труд. Палец еще долго будет восстанавливаться. Работать на основной работе не разрешу.
Да я все равно увольняться собираюсь, возьму отпуск с последующим увольнением. На Север уезжаю. Меня тесть пока к себе в колонну трактористом берет. А там посмотрим.
Ну, я рад за тебя. Давай лечись, через неделю жду на прием.
Вася вышел из кабинета, смахивая пот со лба, так переволновался.
Фу-х! Упрел я в этом кабинете. Сколько «хорошего» о себе услышал. Какой я разгильдяй, нарушитель режима.
Да слышала я все через дверь, она у них неплотно закрывается.
Давай домой, подальше от этой больницы.
Всю следующую неделю мы продолжали лечить Васины раны. На приеме врач снял повязки и сказал, что можно не бинтовать. Шрамы начали белеть, и кожа на них уплотняться. Правда, палец почти не сгибался. Врач успокоил и сказал, что это предсказуемо и со временем разработается. Вася взял отпуск и готовился к отъезду. А мы с Лизой таскались по врачам, проходили обследование. Ни один врач не запретил нам уезжать на Север.