Кажется, этот Сэм не в себе, тихим вежливым голосом говорит первый помощник, и ветер бросает ему в лицо светлую кудрявую прядь. Он потерял игрушку. Во всем мире нормальные дети расплакалась бы, а не бегали по пустом берегу, заливаясь смехом.
Как знать? Возможно, как раз он в порядке. А вот весь мир вокруг нет, Кайса следит за тем, как небо теряет прозрачность. Облака набегают на пунктиры созвездий, и слабый запах дождя приходит с востока. Она тянется за дождевиком и накрывается им с головой. Теперь её не отличить от груды тряпок, брошенной на сыреющей палубе.
Но что было дальше? Ты там?! Эй, человек-тряпка, не спи!
Девушка не спит она ждёт. Скоро ветер изменит направление, и первый помощник отдаст команду брасопить разворачивать реи так, чтобы ветер снова был пойман в паруса, а корабль летел над волнами навстречу луне. Тогда моряк вернётся к штурвалу, и она продолжит историю. Следующая её часть очень важная.
Мальчик Сэм вырос и стал просто Сэмом. Время унесло из его памяти и чудесные видения, и кораблик в бутылке, и чуть грустную улыбку дедушки. Мальчик не знал, кем хочет стать, когда вырастет, а потому стал никем. У него была работа. Там нужно было очень серьёзно вписывать цифры в документы и постоянно перекладывать бумаги с места на место. Это занимало каждый день: с утра и до вечера. Так что в конце дня оставалось только прочесть вечернюю газету (что-то о войнах, болезнях и политиках) и отправиться спать.
Сэм взял в ипотеку дом маленький и скучный. Все комнаты и окна в нём были квадратные. Мебель была от старого городского плотника как у всех. Правда, в одном углу кухонного окна был виден крошечный кусочек моря, и поначалу Сэм часто замирал, глядя на этот лоскуток живой воды. Но вскоре молодой мужчина перестал его замечать будто в этом месте образовалось слепое пятно. Дни одинаковыми бусинами нанизывались на нитку его жизни, и он больше не обращал внимания на жару и метель, первые подснежники и рдеющие леса. Странная взрослая бытность будто в коконе из ваты, где звуки и краски кажутся приглушенными. И даже сердце Сэма перестало быть лёгким, оно больше не расплёскивало смех.
Так продолжалось несколько лет. До тех пор, пока однажды, наблюдая мир из своего плотного кокона, он не свернул не на ту дорогу. Это не метафора и не преувеличение. Сэм просто спутал право и лево и на развилке случайно свернул на тропинку, идущую вдоль моря.
Что ж, сказал он сам себе. Эта дорога тоже ведёт домой. Лишних десять минут ничего не изменят.
Он не мог предположить, насколько сильно тогда ошибался!
Тропинка вела вдоль моря крутые обрывы, изломанные чёрные камни и шапки солёной пены внизу. Это место казалось немного знакомым. Но знал он его будто из сна или другой жизни. Сэм думал о бумагах и цифрах, когда взгляд его притянуло яркое пятно, сверкающее среди волн.
На самой сияющей в мире плоскости цвета туркуаз покоился корабль, выкрашенный в солнечно-золотой. Трёхмачтовый фрегат с собранными парусами и носовой фигурой в виде русалки.
Как он назывался?
«Каравелла»! мгновенно отвечает первый
помощник.
Дурное название, морщится рассказчица. Из-под дождевика торчит только её острый нос. Банальное. Это как назвать кота Котом или город Городом. Придумай другое.
Тогда «Морской конёк».
«Морской конёк» годится. Кайса усилием воли откладывает все непристойные шутки о коньках, которые обязательно припомнит завтра. Эта ночь для волшебства.
Сэм спустился на пустынный пляж. Маленькая лодочка будто ждала его там, чтобы доставить к кораблю. Он оглянулся по сторонам, но не увидел никого, кто мог бы запретить ему сесть в шлюпку. Никого, кто окликнул бы и помешал оттолкнуться от берега. Ему все казалось, что вот-вот его обругают, велят вернуться на пляж и дальше в город, к привычным делам и заботам. Потому что клерку нечего делать в море это не для него, он ничего не знает и не умеет!
Но вокруг не было ни души.
Когда Сэм поднялся на палубу, ему показалось, что кокон из ваты облетает с него, как пух с одуванчика. Или что разбили бутылку из толстого стекла, в которой он жил все это время. Звуки нахлынули на него плеск воды, крики чаек, шорохи и скрипы. Запахи соль и смола. Снасти были шершавыми, дерево под ладонями мокрым. Все вокруг было настоящим. Корабль был живым. Он дышал и говорил. Он был домом и был другом. И Сэм узнал его.
Солнечно-жёлтый кораблик, который вырвался из бутылки, вырос и стал настоящим. Где он скитался все это время? Что он видел? Как он смог вернуться к своему хозяину? Это неважно. Потому что теперь все стало правильно. И Сэм запрокинул голову и принялся хохотать. От счастья. От того, что теперь он знал, кем хочет стать, когда вырастет. Он хотел стать настоящим!
И он стал капитаном?
Можно и так сказать. Ведь это его корабль.
Ты думаешь, можно просто прийти на борт и стать капитаном?
Я думаю, что можно просто не быть занудой. Я рассказываю сказку. Если Сэм наберёт команду из розовых единорогов правда все равно будет на моей стороне, несколько тяжёлых капель падают на дождевик, но, кажется, непогода обходит судно стороной. Кайса снова приподнимается на локтях.
Так кого он набрал в команду? первый помощник оглядывается через плечо где-то далеко позади клубится гроза. Молнии расчерчивают небо электрическими разломами, но почему-то все происходит в абсолютной тишине. А девушка смотрит вперёд. Там на носу две быстрые тени жестикулируют так, будто о чем-то спорят. Остальные матросы вахты. Кажется, настало их время тоже стать героями сказки.
Сэм сделал то, что положено делать всякому порядочному капитану в сложившейся ситуации. Не может ведь он управлять кораблём один? Сэм отправился в портовый бар и встретил там настоящих морских бродяг. Оба они были опытными мореходами и занимательными персонажами.
Первого из них называли Беспечным Танцором. Он всегда сиял, как солнце. Фарфор и огонь, белое и медное, молоко и мёд Танцор каждому встречному улыбался так, будто свиделся с лучшим другом. Или, по крайней мере с давним приятелем. Он был тих и грациозен как кошка, бессовестно хрупок и рыжеволос, если видел гору непременно на неё забирался, сторонился коров и пьяниц. Он умел танцевать танцы всех народов мира, и, когда отплясывал на палубе, городские девушки толпились на пристани, чтобы полюбоваться этим огненным вихрем. Они перешёптывались и хихикали, а Беспечный Танцор знай себе отбивал пятками ритм или кружился, вскидывая руки. Он никогда не смотрел на девиц на пристани, потому что у Танцора была одна тайна. Он был добр, приветлив и ласков. Но у него не было сердца.
Второго морехода величали Мануш, и никто не знал его настоящего имени или названия его родины. Одевался он с изящным артистическим вкусом будто звезда немого кино. Правда, в любую погоду ходил босой, взлохмаченный и небритый.
Элеганса романеска! загадочно отвечал он на вопрос, почему бы к костюму и шляпе не надеть обувь. Романеска, многозначительно потрясал он на уровне сердца пальцами, сложенными в щепоть.
Мануш умел говорить на всех языках мира, женщин восторженно называл ведьмами, и каждый день был влюблён в новую. В его заплечном мешке лежал голубой аккордеон, на котором ночами моряк играл на портовых улицах. По утрам Мануш был нелюдим и хмур, а по вечерам пьян и весел. Ни на одном корабле он не задерживался подолгу. Потому что у Мануша был секрет. Он был скор на слова, ловок и смел. Но у него не было разума.
Какое точное описание, первый помощник не улыбается. Теперь он тоже смотрит на две тени, стоящие на носу. Одна движется изящно, будто породистая кошка, другая порывисто, как хищная птица. Я заинтригован. Но если у одного из них нет сердца, а у другого мозгов, то у кого же тогда нет смелости?