Мы спустились по лестнице и через центральный вход вышли из дома. Перед нами появилась кольцевая дорога с кустами. Я с мамой двинулся по тропинке, проходящей правее от подъездного участка. Перед входом в сад расположилась маленькая калитка дверца в виде решетки, окутанной лозами. Матушка аккуратно открыла ее, и мы очутились перед фонтаном, который был, не столько велик, сколько странен, в виде блинов, наложенных друг на друга и уменьшающихся к верху. Мраморный, словно снег, он вызывал чувство спокойствия и уверенности. Высотой он был около трех метров. Так о чем это я? Мы прошли дальше по тропе, издали напоминавшей аллею, обставленной с двух сторон, словно коридор, ровно подстриженными кустами. Только через пять десять метров появились два поворота. Поворот налево вел к небольшому декоративному прудику. Второй вел к «ферниковой роще», занимавшей около двадцати квадратных метров. Как ни прискорбно, но мама решила, что к воде мне еще рано и понесла меня к «ферникам». Эти фруктовые деревья походили на яблони, но их плоды в корне отличались от яблок. Они напоминали оранжево-красные апельсины с редкими шипами. Каждое утро такие лежали на нашем столе. Большие плоды со вкусом мандарина и с привкусом зеленого кисловатого яблока. Немножко странно, но всем нравилось. Мама села под деревом и посмотрела на небо. А я осматривал новую локацию. Матушка опустила меня на землю и разрешила походить и самому посмотреть на окружающую среду. Я увидел, как летают «винтерды», что-то наподобие бабочек, существа с четырьмя крылышками и упитанным мохнатым брюшком. За все время я успел рассмотреть всяких других букашек, пока из отверстия в дереве на меня не выполз большой и, как мне показалось, очень страшный паук. Я вскрикнул:
А-а-а-а-а!
На возглас прибежала мама, одетая в платье красно-розового цвета и шляпу того же оттенка. Вы бы видели ее лицо, испуганное и встревоженное, белое и красивое личико, которому от силы тридцать лет. А мое было искажено в страхе: я думал, что это чудовище съест меня, а затем и матушку. Она начала трясти меня и спрашивать, что случилось, но я не мог говорить, просто сидел на траве, приходя в чувства. Посмотрев на землю, увидел мамины ноги, после чего неведомая сила подняла меня и понесла в сторону дома. И только там я понял, что это мама подняла меня на руки и отнесла в здание.
«Болезнь»
Я проснулся и, как по расписанию, начал свою очередную оперу, но, к моему удивлению и сожалению, никто не оценил мое произведение искусства, а просто прибежали мои якобы поклонницы в лице тети Мэи и Анлы. Успокоив меня, тетя Мэя заменила пеленки и только тут заметила странность: я был очень горячий и изрядно пропотел, пока спал. В это время я чувствовал себя не очень хорошо, как будто целый день таскал огромные камни, и сейчас один из них меня раздавил в лепешку.
Тут же Мэя подорвалась и крикнула Анле:
Анла, быстро скажи мадам, что у малыша жар, и надо вызвать доктора!
Та не сильно торопилась рассказывать маме об этом происшествии. На что Мэя отреагировала злым и немного грубоватым взглядом, что изменило ее доброе лицо до неузнаваемости. Ежеминутно матушка прибежала ко мне, проверила температуру при помощи губ и со всех ног бросилась со мной к конюху. Конюх мирно дремал у себя в подсобке и очень огорчился, что его сладостный сон прервали.
Мама вбежала со словами:
Вставай, лентяй несчастный, быстро готовь карету, зови кучера и поехали в больницу!
Конюх от такого даже немного оробел, но быстро оживился, готовя карету. Кучер прибежал так быстро, как только смог, и сел на место возничего. Одет он был так же, как и в первый раз, когда мы виделись, но был изрядно потрепан, видимо, те кочки обошлись для него нешуточной расправой. Всю дорогу я спал без задних ног, а мама места себе не находила, как бы болезнь не оказалась «кирнянкой» или того хуже. Весь путь она повторяла: «Хоть бы простуда, хоть бы простуда.
И вот мрачная и обеспокоенная женщина очень быстро приближалась к больнице. В прошлый раз я не смог ее разглядеть и увидеть в полную высоту, но на этот раз опишу здание в полном объеме. Госпиталь выглядел пустовато и однообразно. Бело-серый мрамор колонн выражал строгость и важность постройки. Здание было Г-образной формы, поделенное на два корпуса одинаковых размеров. Двухэтажный комплекс был не то чтобы мрачен, он выглядел, как увядший и поникший цветок, который раньше радовал взгляд прохожих, а теперь это лишь обычное здание из камня, мрамора и дерева.
Мама вошла в здание больницы и направилась к главному врачу.
Эвани сидел с угрюмым лицом, смотря в какие-то бумаги, и бубнил себе под нос:
Черт, опять вспышка «кирнянки».
В комнату ворвалась матушка и прервала идиллию в помещении.
Сколько раз можно повторять, перед входом стучитесь в дверь! строго отозвался Эвани, но увидев маму, побледнел и сразу лукаво произнес: О-о-о-о, это вы, госпожа, какая чудесная встреча! Что привело вас сюда?
О, милый Эвани, моему мальчику плохо, у него жар, произнесла женщина.
Мира! резко прокричал врач, Иди сюда, у сына ее сиятельства жар, срочно принеси компресс!
Уже иду, крикнула ему в ответ девушка.
Как я понял, в этой части больницы работают только два полудемона. А мы постоянные клиенты.
Я лежал на койке и не чувствовал тела, все было как в прострации. Я не был в сознании, но, в тоже время, и не терял его. Слышались отдаленные шаги докторов, хлопанье дверей, редкие шумы и тихие разговоры матери с Эвани.
Когда я пришел в себя, в первую очередь осмотрел помещение. Оно было похоже на остальную больницу, только было еще более искореженно и забыто. Что-то наподобие обоев было оборвано, окна и подоконники в паутине и покрыты метровым слоем пыли. Углы комнаты были завалены каким-то хламом, препараты лежали на прогнивших полках. Гвозди торчали острием вверх в полу, и только хорошая постель украшала эту страшную картину.
Все усугублял плач матери за дверью и вздохи главврача. Удача в тот день была не на моей стороне и сыграла со мной злую шутку. Я был убит осознанием того, что у меня двухсторонняя пневмония.
Лечение было тяжелым, многие антибиотики и другие лекарства не были изобретены, родители были подавлены.
Через несколько дней Эвани позвал из Стогнатирической Империи своего давнего знакомого. Тот был магом исцеления. Эвани старался убедить отца, что это очень неплохое вложение средств, ведь врачи не могли ничем помочь. Сквозь слезы и дни обдумывания, отец все же согласился на такую аферу. Через неделю приехал молодой строгий мужчина. Когда он зашел в палату, я смог разглядеть его фигуру в мельчайших подробностях. На вид ему было лет двадцать семь, хотя я могу и ошибаться. Он был одет в брюки и дорогой синий пиджак с расстегнутыми верхними пуговицами. Если бы вы знали, как радовалась и чуть ли не целовала этого мужчину мама, когда тот сказал, что все будет хорошо. Столько радости в ее глазах я еще никогда не видел. Впрочем, отец тоже слегка удивился данному инциденту. Мужчина, представившись Лостом, подошел ко мне, поднес руку к моей груди и проговорил определенное заклинание, которое, увы, разобрать я не смог. После того случая я пошел на поправку, а Лост уехал обратно.
«Пари»
Было раннее утро, я встал с кровати, уставший после болезни. Я был жутко вымотан, и солнечное утро показалось мрачным и угрюмым. Поднявшись с кровати, я, взяв себя в руки, собрался с мыслями и начал звать Мэю. Дальше все было как обычно, ничего нового. Прошло уже два дня с тех пор, как я пошел на поправку, но чувство потерянности в мире осталось со мной. Все было во мраке, боль в спине отдавала воспоминаниями. Спустившись по лестнице, подошел в обеденную комнату. Семья сидела, как и я, угрюмо за столом. Все начали трапезу. Как только стукнуло десять часов двадцать минут, семья встала из-за стола. Сегодня, по словам Эланы, у них нет занятий, и поэтому мы пойдем в сад к пруду. Услышав эти слова, я очень обрадовался и скорее поспешил к себе в комнату, чтобы подготовиться.