Дин пожалуйста взмолилась Агата, чувствуя, как ком в горле становится невыносимым, его грубые слова кромсали сердце и заставляли кровь стынуть в жилах, принимая форму ненавистного в детстве желе, что медленно расползается по стенкам чашки. Все хрупкие надежды рассы́пались как карточный домик, собранный в ветреную погоду на скамейке. Карты, хранящие тёплые воспоминания, разлетались, уничтожая остаток души Агаты Роуз, оставляя лишь пустой фантом человека, потерявшего всё.
Мужчина тоже почувствовал дрожь в её голосе и убрав наконец руки, стремительно пересёк комнату, вставая у окна. Агата тяжело дышала, прислонившись к стене, от волнения она по привычке начала растирать руки, периодически похрустывая костяшками пальцев, заламывая их. Девушка понимала, что находится на грани нервного срыва, но не могла найти в себе силы даже сдвинуться с места.
Внутри у Агаты происходило что-то немыслимое, она отчаянно глотала воздух, но, казалось, он и вовсе закончился в этой тесной, пропитанной запахом парафина и одеколона комнате, и Роуз вот-вот задохнётся от нехватки кислорода.
Агата ожидала от этой встречи чего угодно, что Дин уехал, удачно женился и давным-давно счастлив, она даже не один раз прокручивала самое страшное опасение в своей голове, смертельно боялась, что однажды приедет только на его могилу, но даже тогда, ей нашлось бы что сказать безмолвному камню.
Десять лет Агата испытывала мучения, проклинала себя за слабость, за то, что сбежала так и, не сказав о своих чувствах. Она даже двукратно неудачно пыталась покончить с собой, только бы не переживать день за днём эту разрывающую пустоту внутри, и лишь мимолётная надежда, что крошечным котёнком боролась где-то в груди, предоставляла ей силы идти дальше, но вот и эта надежда раскололась как сотни десяток разбитых тарелок в её квартире.
Дин тем временем закурил сигарету, и тесная комната наполнилась запахом табачного дыма с нотками кленового сиропа. В голове ворошились воспоминания, мысли, слова, но ничего из этого не подходило, как казалось мужчине. Отчаянные попытки разума достучаться и позволить, наконец, себе посмотреть ей в глаза были строго пресечены болью, что долгие годы выгрызала в его сердце огромную дыру.
Зачем ты приехала? пытаясь быть совершенно безразличным, спросил Дин, разглядывая что-то в потемневшем, мутно-зеленоватом оконном стекле. На самом деле его выводило из равновесия отражение испуганной девушки, что прижалась к стене, запрокинув голову и тяжело дыша. Она казалась неуместным виде́нием под очередной дозой выпитого почти залпом бурбона. Ненастоящая, выдуманная его больным разумом.
Я просто устала прятаться, Агата сглотнула скопившийся ком обиды и увереннее продолжила. Дин, я правда хотела вернуться, столько попыток, но каждый раз я вновь и вновь разворачивала маши
Уитмор не позволил ей договорить. Взгляд холодных зелёных глаз равнодушно прошёлся по дрожащей то ли от страха, то ли от холода фигуре сверху вниз.
Хватит врать, Агата! Ты сбежала, тайно уехала и не оказала любезность даже позвонить или настрочить чёртово письмо. Ни через месяц, ни через год, ни даже через десять гребённых лет, так какого чёрта ты сейчас припёрлась в столь ненавистный для тебя город?
Последние слова мужчина произнёс нарочито грубо, как плевок в её истерзанную душу, как официальное упоминание о том, что этот город больше не является её домом.
Я почувствовала, что должна верн начала девушка, но Дин за долю секунды пересёк комнату и оказался перед Агатой, упираясь руками в стену. Его дыхание обожгло, Роуз хотела закончить фразу, но мужчина неожиданно громко закричал, глядя в упор налитыми кровью глазами.
Чего ты хочешь?! Сходишь на могилку любезной старушки и познакомишься с сестрой? Дальше что?! Снова свалишь в закат? Говори, чёртова бесчувственная стерва! Дин словно обезумевший ударил кулаком по стене в паре сантиметров от её лица, и девушка от испуга закрылась руками. Агата уже не пыталась себя сдерживать, рыдая в голос и медленно сползая по стенке.
Дин, понял, что перегнул палку, когда увидел отчётливую трещину в деревянной доске и представил на её месте лицо Агаты. Он пребывал в подвешенном состоянии. Одиночество и бесконечные попытки выпустить из памяти её бездонные глаза, упиваясь алкоголем и вниманием распущенных женщин, сделали его зачерствелым, озлобленным, не умеющим больше доверять и вот, спустя десять лет, когда он тщательно выстроил свою новою жизнь, Агата вновь ворвалась в неё словно бурный ураган.
Сейчас перед ним была другая Агата Роуз. Дин сразу заметил это осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами и такой болезненный взгляд, блуждающий по нему, словно по призраку. Первым порывом было немедленно обнять её, заключить в своих объятиях и, вдохнуть, наконец, такой драгоценный запах волос, но гордость и длительная обида, копившаяся годами, взяли своё, ставя перед необходимостью причинить Агате всю ту же боль, которой пришлось упиваться ему. Мужчина выругался, сжав кулаки, но в настоящий момент он злился вовсе не на неё, а только на себя самого.
В шкафу нашлось тёплое одеяло и молча взяв его, Дин укутал Агату как маленького ребёнка, усаживая на диван. За окном разбушевался продолжительный ливень, крупные капли барабанили по стеклу, а порывы осеннего ветра время от времени проскальзывали в щели, заставляя девушку вздрагивать.
Дин неуклюже копошился на маленькой кухне, пытаясь вскипятить чайник на самодельной печке-буржуйке, а Агата немного успокоившись, вытерла слёзы тыльной стороной ладони и откинулась на спинку дивана. Ей хотелось выскользнуть из этого маленького домика и броситься бежать прямо в чащу леса, а потом спрятаться у себя в комнате и молча, словно парализованная, смотреть в белый потолок, но погода догадываясь о её бредовых планах только сильнее свирепствовала.
На озере громыхала золотистая молния, яркие вспышки то и дело мелькали, освещая крохотную прихожую. Дин наконец-то обернулся на свою нежданную гостью и его губы дрогнули в лёгкой улыбке. Мужчина взял две чашки с дымящимся кофе и поставил на стол, терпкий аромат дешёвого напитка заполнил комнату, создавая воображаемый уют.
Прости, сладкого не держу, он присел рядом с ней и внимательно вгляделся в опухшие от слёз глаза. Я не должен был себя так вести. Всё. Прости меня.
Агата, не проронив ни звука, кивнула и поднесла поближе чашку, вдыхая терпкий аромат напитка. Говорить не хотелось, напротив, Агата мечтала стать глухонемой в этот момент, и продолжать сидеть, словно отлитая из цемента статуя.
Роуз, хватит плакать! Я не хотел тебя пугать, серьёзнее, повторил Дин, видя, как трясутся руки девушки. Агата шмыгнула носом, тогда мужчина сдвинул прядь белоснежных волос, что небрежно упала на бледное лицо подруги, и заглянул в эти некогда глубокие, медового цвета глаза.
На мгновение мужчине показалось, что он не узнает их больше, безжизненные, словно высохшие океаны, они смотрели прямо на него и столько безутешной боли и разочарования скрывалось в глубинах этих глаз, что и марианская впадина могла посоревноваться с ними. Дин осторожно обнял излишне исхудавшую девушку и казалось, что надави он немного сильнее как вдруг, она исчезнет, раствориться как многочисленные ви́дения под воздействием выпитого алкоголя.
Ну, хватит. Прости меня, Роуз.
Агата натянуто улыбнулась, дрожащим голосом напомнив.
Сколько раз повторять, не зови меня по фамилии.
Ещё как минимум сто раз.