У, сучий потрох Дави его, Карен! Тарань! Бей в зад!
Стараюсь, гражданин вахмистр! шофёр вдавил газ со всех сил, будто ногой пробовал подтолкнуть фургончик вперёд.
Казалось, земля дрожала от надсадного рёва «Рено». Хвост авиетки маячил в трёх саженях перед радиатором жандармской машины, когда аэроплан подпрыгнул вверх, а напротив лобового стекла мелькнули лошадиные морды встречного экипажа Удар был страшен.
* * *
Бурные события мая восемнадцатого года перевернули бывшую Империю. Глава директории верховный гражданин-генерал Корнилов был убит левоэсеровским боевиком в духе довоенного террора. Молодой человек мстил за уничтожение верхушки эсеровской партии, а также её ближайших сподвижников большевиков, только они, считал убийца, могли привести Россию к светлому будущему народовластия. Страна снова была объявлена республикой с образованием очередного Временного правительства и назначением сорванных осенью выборов в Учредительное собрание.
Во власть пришли сплошь новые лица: при Керенском была прорежена дореволюционная элита, генералы Директории щедро порубали головы всем, кто, по их мнению, развалил прежнюю империю, а виновных они насчитали множество, новая Республика увлеклась самоочищением от корниловцев. В результате Военно-морским министром стал генерал Анатолий Киприанович Кельчевский, фигура не выдающаяся, но компромиссная. Он был из дворян, угодных старой аристократии, но из мелких провинциальных, такие не раздражали радикалов. Не слишком герой, чтоб задираться полководческим превосходством, но далеко не из последних, в армии уважаем. Вдобавок образован, со штабным опытом. Решающим шагом послужило его неприятие Корниловского переворота. Стало быть, верен власти, а не отдельному лидеру.
Ему же выпала самая деликатная миссия. Через две недели после вступления в должность адъютант проводил в его кабинет самого необычного посетителя, что только можно представить.
Мужчина небольшого росточка, с окладистой пушистой бородой, одетый в длинный сюртук военного покроя без знаков различия, долго не мог оторвать взгляд от Дворцовой площади и Александровской колонны. Он ничуть не походил на свои портретные воплощения, которые каких-то полтора года назад украшали присутственные места.
Генерал Кельчевский сухо предложил присесть. Перед ним на широком дубовом столе среди папок бумаг выделялась одна с копиями документов по делу бывшего самодержца, а ныне ординарного гражданина Российской Республики Николая Александровича Романова, осуждённого Чрезвычайным трибуналом к смертной казни.
Меня привезли в Петроград для исполнения приговора?
А вы ожидаете другой судьбы?
Гражданин Романов печально покачал головой.
На несбыточное не надеюсь. Но что случится с моей семьёй?
Строгое узкое лицо Кельчевского, практически ровесника экс-государя, казалось лет на десять старше. На его плечах висела ответственность за армию и флот, жалкое подобие имперских вооружённых сил 1914 года. Романов, напротив, испытывал редкую безмятежность. От него давно уже ничего не зависело. Марии Федоровне и детям не грозит опасность, их будущее в худшем случае пройдёт в ссылке. Но он ошибался.
Не буду лукавить. До выборов в Учредительное собрание в России не должно остаться монархической партии, как и надежды возродить монархию. Самый радикальный способ состоит в полной ликвидации дома Романовых. Не только вас! генерал сделал долгую паузу, убедившись, что его слова произвели нужный эффект. Я в меньшинстве. Из тех, кто полагает возможным сохранить вам жизнь.
Мне? иронично приподнял бровь осуждённый. Главному злодею, лично повелевшему расстрелять мирных обывателей в день Кровавого воскресенья? Полноте, гражданин министр. Историю пишут победители, я в проигравших, и нет той низости, что вы способны мне предложить во искупление явных или мнимых грехов.
В блеклых глазах Кельчевского мелькнул интерес. Генерал позволил себе маленькую слабость поговорить с человеком, олицетворявшем ушедшую эпоху, чуть отступив в сторону от главной задачи беседы.
А вы считаете себя невиновным?
Я считаю себя за всё ответственным. Кровь девятого января, декабрьских боёв в Москве, Ленского расстрела она на мне. Правление такой великой державой, коей была рухнувшая империя, невозможно одной лаской и увещеваниями, не мне вам говорить. Я ответственный и я понесу наказание. Насколько справедливое история рассудит. Но вы, быстросменные правители, как патроны в пулемётной ленте, ни за что не отвечаете. Мало того, что отвергли обязательства империи, отчего цена российского слова на международном договоре меньше затраченных на подпись чернил, каждое новое правительство не считает должным вспоминать обещанное прежним. Я узнал из газеты, вы отказываетесь от мирного пакта Лавра Корнилова с кайзером! Пусть вредного, безбожного, до прискорбности ошибочного Но кто вам поверит? Посему растут симпатии к монархистам. Ни один российский самодержец не открещивался от договоров прежнего императора, утверждая то обещано отцом, а не мной, Романов гордо выставил бороду-лопату вперёд и выложил главный довод, выстраданный за месяцы заточения. Я в ответе за казни, что совершили мои предки. За разгон польского восстания. За позорный провал Крымской компании, хоть меня на свете не было. А вы? Сколько убиенных, но некого даже попрекнуть! Эсеров и эсдеков корниловцы вырезали всю верхушку. Подчистую! Ставили к стенке без суда и следствия. Как и деятелей с национальных окраин. Малороссия умылась слезами Вам мало? Палачи пребывают или на своих постах, или на почётном пенсионе!
Он перевёл дыхание, тяжёлое, как звук кузнечных мехов.
Не буду отрицать во многом с вами трудно не согласиться. Но республика зиждется на новомодной политический теории власть от народа. Каждое следующее правительство представляет всё тот же народ, оттого обязано преемствовать действия предыдущего.
Новомодной? развеселился Романов. Шутить изволите, генерал. В Европе сей теории более ста лет. И что мы видим? Фикция одна. Выборы выборами, а правят одноразовые политики, лишь прикрываясь народным мнением и народными же чаяниями.
Стало быть, вы, отрёкшийся, мечтаете о возврате российского престола? Если не себе, то кому-то из Романовых?
Генерал, вы же не глупый человек Прекрасно понимаете, что я подписал отречение практически с «Наганом» у виска и совсем не тот текст, что обнародовали фигляры с карандашной подделкой моей подписи. Но вы угадали в одном моей семье слишком тяжко под шапкой Мономаха.
Кельчевский откинулся в кресле.
Вы по-прежнему считаетесь главой семьи, коей Богом даровано править Россией.
Экс-государь только руками развёл не от него зависела воля божья, когда был помазан на царствие Михаил Романов.
Нам, Николай Александрович, необходимо ваше отречение от прав и претензий на престол всего рода Романовых. Публичное, в храме.
Вот как? Чья-то совершенно дикая идея В истории не припомню ничего подобного.
Значит, историю делаем мы.
Это не составит труда, но что будет с моими родными, с семьями великих князей?
Вечная высылка. Вас тоже.
Романов медленно приподнялся со стула и шагнул к окну на Дворцовую площадь. С ней столько связано
Известно ли вам, Анатолий Киприанович, что со мной уже год никто не разговаривал о политике? Даже охрана. Учтивые, не скажу дурного, но в спину летело злодей! Теперь вы предлагаете перечеркнуть прошлое не только собственное, но и всего рода?