Вы тоже ошибаетесь, наконец пришел в себя Сказочник. Люди тоже его не любят.
Неужели? искренне изумилась девушка, мельком взглянув в сторону костра, у которого все еще сидел старый Алвис.
Люди испытывают к нему самые противоречивые чувства, но среди них точно нет любви. Одни боятся Альгрейва, потому что он раз за разом совершает невозможное возвращается живым, да еще и с богатствами после нескольких недель, проведенных в море, будто он в родстве с Саит или с морскими тварями. Другие завидуют и относятся с подозрением к лиирит, имеющему доступ ко двору и лично к Вазилису. А третьи, в основном купцы, его ненавидят. Раньше сбор Слез, которые море выносило к берегам Дархэльма, был прибыльным делом. Хорошие кристаллы попадались в песке редко и стоили дорого, но Альгрейв все обесценил. За пару лет своих странствий он привез столько Слез, что удовлетворил тягу безумного императора к их Силе и заполонил кристаллами все дома южан, даже хижины бедняков. О да, купцы его ненавидят! Многие понесли убытки. Многие разорены. И каждый выход каравеллы в море они сопровождают ставками на то, что этот раз последний. Ха! Если бы у богов еще были алтари и храмы, то они кинули бы все золото в их молитвенные чаши, лишь бы Альгрейв никогда не вернулся.
Сказочник невесело усмехнулся, отпил горячего меда, принесенного незнакомкой, и вдруг наконец осознал ее слова.
С чего вы взяли, что ведьмы ненавидят Альгрейва? сощурившись, спросил он.
Мне доводилось слышать их недовольство, без утайки ответила девушка. С тех пор как кристаллы заполонили весь юг, ведьмам стало труднее дышать их душит ненависть к Слезам, как и ко всему, что связано с Эрией.
Мужчина озадаченно нахмурился, осторожно потянулся к пузатой лампе и поднял ее за латунную ручку за толстым стеклом резвился искрящийся сгусток, похожий на крошечную прирученную молнию. Бледный свет упал на лицо девушки, подчеркнув миловидный румянец на щеках и мягкий контур губ с приподнятыми в улыбке уголками, и отразился в изумрудных глазах. Сказочник изумленно открыл рот.
Я не ведьма, опередила его мысли девушка.
Словно лишившись всех сил, мужчина опустил руку, и холодный свет эфира растекся по земле у его ног.
Отреченная, выдохнул Сказочник. Мне
Жаль? перебила незнакомка, прежде чем собеседник успел закончить, и вновь улыбнулась. Не стоит. Уж лучше быть Отреченной, чем рабой древних традиций, запертой за прогнившим частоколом.
Мужчина не без облегчения усмехнулся.
Что же привело Отреченную на север?
Любопытство, призналась она. Моя сестра была ведьмой. В детстве, когда она только училась использовать Силу и контролировать ветер, который нашептывает будущее, ее беспокоили кошмары. Задолго до того, как император лишился сна и ночные грезы пошатнули его рассудок, моя сестра пережила это за него. И иногда она рассказывала мне о Тьме, что чернильным пятном запятнает разум человеческого правителя, и о мужчине, что будет потакать его болезни и однажды сведет в могилу.
Вы хотите его остановить? серьезно спросил Сказочник, удивленно вскинув светлые брови.
Нет, отмахнулась девушка, я лишь хочу посмотреть, как выглядит тот, кто наполнил императорский дворец оружием, которое однажды избавит Дархэльм от безумного властителя.
Сердце учащенно забилось о ребра, и в мыслях Сказочника, словно галдящие вороны, закружили многочисленные вопросы: о ведьме и ее видениях, об императоре и его судьбе, об Альгрейве и его предназначении. Ответы Отреченной могли принести славу его имени Сказочник бы окутал их красотой своего слова, облек кружевом музыки и поведал в каждом уголке Дархэльма.
Но мужчина не успел выпустить ни одну из своих ворон, и вопросы застыли на его губах одновременно с воцарившейся на берегу тишиной. Она была вязкой, глубокой, как сам Разлом, и непомерно тяжелой. Лишь тихие шепотки, подобно вспыхнувшим пожарам, медленно зарождались где-то вдали, возбужденно потрескивали и, словно воздушный подол, стелились следом за юной златовласой девушкой, бредущей по набережной. Она свернула на пирс и остановилась у самого края, где голодные волны жадно лизали деревянные сваи.
Постепенно берег снова наполнился музыкой и голосами. Люди вернулись к прерванным разговорам и спорам, но их взгляды то и дело обращались в сторону хрупкой фигурки на пирсе, рядом с которой, будто каменное изваяние, возвышался громила в потертой дубленой куртке.
Ксантия Альгрейв, зачарованно прошептал Сказочник и склонился к Отреченной ближе, словно собирался поведать тайну. Многие делают вид, что приходят на берег ради споров, ставок и хорошей медовухи, но на самом деле как минимум половина собравшихся здесь ради нее.
Почему? Девушка недоуменно округлила изумрудные глаза.
Потому что она очаровывает. Даже несмотря на то, что она лиирит, люди не обходят ее стороной и не боятся, как боятся ее брата, Азариса, или любого другого из их народа. Наоборот, они слетаются к ней, как мотыльки к золотому пламени, и каждый мечтает стать тем единственным, избранным, кто сумеет подлететь ближе всех и сгореть в ее огне. Вот только путь к ее телу преграждает опытный наемник, а на пути к сердцу стоит моряк, которого страшится даже Беспокойное море.
Она нравится вам? не сдержала любопытства Отреченная, одарив Сказочника ласковой улыбкой.
Что? Мужчина поперхнулся от удивления и замахал руками, едва не расплескав остатки меда по выцветшей рубахе. Что вы! Нет! Но Не стану таить я заинтригован и мечтаю однажды рассказать ее историю. Ксантия Альгрейв словно принцесса, запертая в серой башне своего одиночества. Принцесса, что днем и ночью стоит на берегу, будто застывшее мраморное изваяние в ожидании темно-синих парусов. В ее печали есть своеобразная магия, и хочется думать, что каравелла всегда возвращается в порт лишь потому, что носит ее имя. Корабль любит и бережет своего капитана, как любит его родная сестра. Это могла бы быть прекрасная история.
Я бы с радостью ее послушала, очарованно произнесла Отреченная.
Так присоединяйтесь ко мне в моем странствии, и однажды вы станете первой, кто ее услышит.
Девушка покачала головой.
Я уже истоптала немало дорог. Пора мне сбросить истертую обувь и попытаться найти новый дом. Поэтому завтра я отправлюсь на юг. Один ученый из Эллора предложил мне работу.
Что ж, надеюсь, вы обретете то, что ищите.
Они еще некоторое время просидели рядом, молча вглядываясь во мрак на горизонте, пока небо не окрасилось рыжими всполохами рассвета и ночная чернота не растаяла в свете восходящего солнца. Сказочник подкрутил лампу, и голубая молния за стеклом сжалась до крошечного, размером с горошину, шарика.
Знаете, а я ведь однажды бывал в Ксаафании и даже общался с ведьмой, вдруг произнес мужчина. Она поведала мне много старых легенд, которые я пронес по всему Дархэльму и благодаря которым меня теперь с радостью встречают в некоторых деревнях. Но напоследок ведьма предрекла, что если я продолжу гоняться за историей морской принцессы, то окажусь в чужих землях по ту сторону бури и уже никогда не вернусь домой. Сказочник весело прыснул. Безумие! Да я скорее поверю той сумасшедшей старухе из Дариона, которая без устали твердит, что однажды мои вороватые руки откусит доселе невиданное существо, названное моим именем. Ха!
Ведьмы искусно ткут свои истории, и никогда не знаешь, сколько горькой правды или сладкой лжи они в нее вплели, с тоской произнесла девушка. Моя мать и вовсе предрекла мне счастливую жизнь и троих детей.
И вы считаете ее слова ложью? Почему?