Директор посмотрел ему вслед и пробормотал:
Безмозглые дуболомы, потом он повернулся ко мне и взмахнул рукой. Свободен. До следующей недели. Ой, пожалуйста, не возмущайся! До судебного слушания ты и твоя группа останетесь в роли подозреваемых, все обвинения снимет только суд. И, Ломоносов Поосторожнее с Голицыным, он тебя искренне ненавидит.
Спасибо, я поклонился и покинул кабинет. В коридоре меня ждали Егор и Маша, которая держала сумку с кристаллами и зелёнкой.
Я думала, нас никогда не выпустят! воскликнула Маша. Какой же мерзкий этот Голицын! Уверена, он всё знает про Ярослава, но пытается выставить нас виноватыми.
Это так печально, тяжко вздохнул Егор и пояснил на наши удивлённые взгляды: Быть плохим человеком это всегда печально. Ты никого не любишь, и тебя никто не любит.
Мы не нашлись, что ответить.
Давайте навестим Кристину? предложила Маша.
А давайте, кивнул я.
За стойкой регистрации в лазарете никого не было. Из третьей больничной палаты раздавалась приглушённая ругань. Что-то грохнуло и разбилось, дверь с силой ударилась о стену, и в коридор вылетела милая пухленькая женщина в белом халате и шапочке с красным крестом. Увидев нас, она всплеснула руками и громко, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, сказала:
Кто кого покалечил? Какой изощрённый способ вы придумали на этот раз, но вдруг её взгляд остановился на мне, и она, внезапно успокоившись, улыбнулась: Я тебя помню. Друг Кристины Безликой, верно? Надеюсь, ты пришёл за нею, иначе, клянусь Даждьбогом, я её обколю обезболивающими до бессознательного состояния!
А она уже выздоровела? уточнила Маша.
До такой степени, что сделала меня больной! произнесла медсестра, схватившись за голову. Я совершила большую ошибку, когда оставила её в лазарете под наблюдением. Невозможно большую ошибку! Забирайте её! Она и мёртвого выведет из себя! Как вы вообще с ней общаетесь?
Я был мёртвым, когда получил травму головы, радостно ответил Егор. В детстве. Целых три минуты, клиническая смерть.
Медсестра странно на него взглянула и передала мне документы:
Выписка, справка и рекомендации.
Я взял все бумаги, и мы зашли в третью палату. Кристина безразлично пялилась в потолок, лениво потирая тонкий шрам на запястье. Её розовые волосы разметались по подушке и свисали с края кровати. Белая больничная рубашка съехала на правое плечо, обнажая острую ключицу и россыпь родинок у основания шеи.
Не очень-то ты рада видеть своих друзей, я присел на кровать и пощёлкал пальцами перед носом Кристины.
Она вздрогнула, проморгалась и, наконец, обратила на нас внимание села рывком, быстро поправила рубашку, пригладила волосы и улыбнулась:
Ребята! Живые! Я так волновалась! Врачиха слушать меня не хотела, всё талдычила одно и то же, Кристина скривилась и, сделав тонкий писклявый голос, спародировала медсестру: Деточка, ты ещё слишком слаба, какие тебе Данжи? Ты монстров будешь отпугивать синяками под глазами? Я оставляю тебя под наблюдением, неделю, не меньше!
Какой кошмар, едва сдерживая улыбку, сказал я.
Вот ты иронизируешь, а ведь действительно кошмар! возмутилась Кристина. Здесь нечего делать! Телефоны и компьютеры запрещены, потому что, видите ли, пациенты должны восстанавливаться в спокойствии и тишине! Да я от этой тишины скоро свихнусь! Разве можно столько времени ничего не делать?! Так мало того Они меня ещё и в Данж не пустили. Если я из-за таких пустяков, буду пропускать походы в Данжи, то останусь слабачкой навсегда!
Оторванная рука это не пустяк, неодобрительно покачала головой Маша.
Пустяк, если она уже приросла, отрезала Кристина. В следующий раз вообще сбегу из лазарета. Вы хоть знаете, что вас три дня не было? Тюремщица сказала, что за вами уже собрались отправлять спасательную группу. Я думала, вы уже не вернётесь.
Вернулись и даже принесли добычу, я встряхнул сумкой с кристаллами. Правда, нас обвинили в убийстве и на неделю отстранили от занятий, а потом нас ждёт суд Но не будем о нас, я протянул ей документы о выписке. Ты настолько разозлила медсестру, что она велела тебе убираться на все четыре стороны.
Ура!
Первым делом мы отвели Кристину в её комнату, а потом разбрелись по своим. Спать хотелось просто адски оно и неудивительно, если мы провели в Данже целых три дня. Время там пролетело незаметно, организм бессонницу перенёс хорошо, потому что мы постоянно поглощали энергию из кристаллов. Пока меня допрашивали, я как-то даже не догадался поинтересоваться, какое сегодня число. Но теперь у меня есть целая неделя каникул отдохну на год вперёд! Напевая под нос А нам всё равно, я открыл дверь и шагнул в комнату, но под сапогом что-то зашуршало, и моя нога поехала вперёд.
Да чтоб тебя Изнанка сожрала! выругался я и нагнулся. Обычный конверт, без магических отпечатков и ловушек. Прислали его из посёлка Рассветный, Краснодарского края, от Леры и Веры Добрых. Неожиданно. Я открыл конверт и достал письмо.
мы пишем тебе, потому что ты не убил нас. А во-вторых, потому что нам некому больше писать. Скорее всего, ты ненавидишь нас и считаешь предательницами, а таких людей спасать совершенно не хочется, но, пожалуйста, дочитай до конца. Нам правда требуется твоя помощь, и не только нам. После того, как мы не смогли тебя убить, нас продали в рабство. Здесь сотни таких же несчастных, как мы. Нас бьют, не кормят, заставляют работать круглыми сутками. За последние три дня умерло пять человек. Хотя нас-то и за людей не считают. Наверное, ты посчитаешь нашу просьбу о помощи ловушкой. Мы не сможем тебя переубедить. Только молиться, чтобы ты нам поверил
Я положил письмо на стол и завалился в кровать. Голова не варила, так что с письмом служанок-предательниц я разберусь завтра и решу, как поступить.
***
Три часа назад, север Краснодарского края, посёлок Рассветный.
Лера металась в лихорадке. Сегодня владелец фермы избил её кнутом за то, что она украла две морковки, картошину и три яйца. Тех помоев, которые им выдавали раз в день, катастрофически не хватало. Лера чувствовала, что медленно умирает, но на это ей было плевать. Больше её волновало, что Вера не приходила в себя уже второй день она неумолимо угасала от банального недоедания. На ферме же царили жестокие законы: кто не работает тот не ест. А если человек не работает больше трёх дней, то его куда-то уводят. Навсегда.
Лера не могла просто смотреть, как Вера умирает, потому и украла еду и даже успела покормить сестру, но кто-то из рабов донёс на неё владельцу фермы.
Пожалуйста, прошептала Лера, сжимая руку сестры. Пожалуйста, поверь нам
Она повернула голову, чтобы посмотреть на небо через дыру в крыше. Сегодня на небосклоне было очень много звёзд. Лера сделала натужный вдох, понимая, что, вероятно, видит звёзды в последний раз. Она задумалась о том, когда повернула не туда? Почему оказалась именно здесь? Разве она настолько плохой человек, чтобы умирать вот так как лишайная собака, в грязном сарае? Наверное, впервые за всё время, проведённое в рабстве, она искренне раскаялась за все свои плохие поступки. Лера слепо смотрела на небо и звала Марка Ломоносова. Но очень скоро её охватил сильный жар, и она потеряла сознание.
ГЛАВА 4
Раннее утро, крабогномий рейс Императорский дворецдеревня Северные Гребешки.
Ещё до того как поднялось солнце, Рита Романова собрала небольшую сумку, куда положила две смены одежды, зубную щётку и любимую зубную пасту с клубничным вкусом, плюшевую зебру и пачку денег, которую одолжила из отцовского сейфа. Когда Крабогном появился в её комнате, она была готова к приключениям. Но вот тут перед ними встала небольшая проблема: Рита не умела путешествовать по теням и через Изнанку её протащить было невозможно, всё-таки она не Зубастый Осьминог, а люди значительно отличаются от монстров. Крабогном не хотел, чтобы у Риты случайно поменялись местами, например, руки и голова. Нет, он, конечно же, будет любить её и такой, но