И от фамилии тоже, но, похоже, Матфея начинала раздражать его роль переводчика. Давайте ближе к делу, офицер, а то такими темпами мы тут на неделю застрянем.
Мне фамилия нужна! лейтенант тоже раздражался. Я же не могу записать ее как Пелагея-монахиня!
Да господи, сестра, скажите вы уже ему свое мирское имя!
Ирина Сергеевна Волкова, сказанные слова звучали так отстраненно, словно речь шла об абсолютно незнакомом ей человеке.
Отлично, наконец записал лейтенант. Сестра представила вас как ризничую? Что это значит?
Я заведую утварью, облачением и всем имуществом обители. Иконы, мощи, реликвии. Помогаю благочинной с поддержанием порядка и совершением обходов.
Да, да, он понял, вновь вмешался Матфей, что-то типа мирского завхоза.
Откуда вы знаете Софию? продолжал лейтенант, стараясь не реагировать на комментарии священнослужителя.
София послушница. Прибыла в нашу обитель несколько месяцев назад. Как и положено, я проводила опись ее имущества.
Вы радушно ее встретили? похоже, Денис сразу хотел прояснить ключевые моменты.
Конечно! Пелагея отвечала спокойно и сдержанно. Мы всем сестрам рады.
Вы знали, что она из достаточно состоятельной семьи? похоже, новые вводные от лейтенанта оказались сюрпризом для Матфея. Тот многозначительно уставился на офицера, но ответной реакции не последовало.
Нетрудно было догадаться, согласилась монахиня, дорогая одежда, вещи. И характер, конечно. Она вела себя крайне своенравно. Избалованно, если можно так сказать.
В чем это проявлялось? продолжал следователь.
Носом водила, отказывалась от работы. Ее не устраивали еда, порядки, послушничество, вела себя словно капризное дитя.
В каком-то смысле она и есть дитя, ей всего шестнадцать, похоже, офицер не разделял точку зрения служительницы.
Вы знаете, Богородица тоже была молода, когда явила миру Сына Божьего.
Не знаю и, честно признаться, не хочу знать, парировал Денис. Вернемся к Софии. Она была строптивой. Как вы поступаете с такими людьми в монастыре? Как настраиваете их на путь истинный?
Вы знаете, монахиня улыбнулась, я уже отвыкла от общения с мужчинами. Стала забывать, как ловко вы манипулируете в попытке получить желаемое.
Я не пытаюсь манипулировать, поспешил оправдаться офицер, но, похоже, Пелагею это не убеждало.
Вам было бы удобно, если бы я сказала что? Что мы истязаем послушниц розгами? Замуровываем их в стенах? Морим голодом в темницах? Ваша уверенность в порочности пути служения была бы удовлетворена?
Я не хотел вас обидеть, разговор явно свернул не в ту сторону. Мне просто надо выяснить, что здесь произошло.
Что бы здесь ни произошло, одно в этой обители неизменно: ни один человек, чистый душой, не обидит другого. Никто из сестер никогда не поставит свои желания выше общего служения. Свои убеждение и волю вровень ценности бессмертной души.
То есть? лейтенант, похоже, потерял мысль собеседницы.
То есть Софию никто не трогал. Она была младенцем на пути служения, и мы относились к ней с должным терпением и пониманием. Когда она отказывалась от работы, мы отсылали ее в келью и лишь давали больше книг, которые, считали, могли ей помочь. Она пропускала молитвы, а мы взывали к небесной помощи и сохранности ее души. Мы отвечали добром и светом. Никак иначе. Это Божий дом.
Ясно, хорошо, попытался резюмировать следователь. И так продолжалось до самого конца?
Нет, конечно. Спустя какое-то время она начала вовлекаться. Сулай ей помогала, приучала к работе, к усердию. Конечно, юношеский азарт никуда не ушел, но он стал менее разрушительным, если так можно сказать.
Сулай? переспросил Денис. И похоже, этот акцент его внимания на мгновение заставил монахиню занервничать.
Эм, да, голос явно потерял былую уверенность и стал слегка дрожащим. Она тоже послушница, немного старше. Уже два года с нами. Ее приставили к Софии для обучения.
Для обучения повторил последние слова монахини следователь. Значит, они подруги?
Не то чтобы подруги, Пелагея всячески пыталась ретироваться. Просто работали вместе. Не уверена, что они много общались.
Не много общались, но при этом одна обучала другую? переспросил лейтенант. В озвученном явно было немного смысла.
Я я не знаю, я просто сестра нервничала все сильнее. Мне пора идти, у нас вечерняя служба, нельзя пропускать.
Да, да, конечно, согласился лейтенант. Последний вопрос, сестра. Когда вы последний раз видели Софию?
Около недели назад, девушка ответила практически мгновенно. Я видела ее на вечерней службе. Потом она исчезла. Мне правда надо идти. После сестра Пелагея словно подскочила и скрылась за дверью.
Значит, Сулай, произнес следователь вслух.
Ой, да брось, вмешался Матфей, ты все ищешь какие-то заговоры, которых нет. Думаешь, что у них тут дедовщина? Типа старшая стала младшую жизни учить? Да даже если и так, ну не ладили между собой девчонки. И что такого? Ты бывал в женских коллективах? Удивительно, что они вообще уживаются вместе, а тут еще если дележка начинается, кто какую грязную работу будет делать, так вообще сущий мрак.
Я думаю, она что-то знает, Денис продолжал настаивать на своем.
Знает что? Какой вариант тебя бы устроил? Что одна монахиня избила другую? Или что настоятельница держит их тут в плену? Я просто не понимаю, почему мы все еще торчим здесь, если уже и так все понятно: девочка не выдержала местных порядков.
Мы здесь, отец, чтобы этот случай стал первым и последним в этом монастыре, лейтенант словно не замечал возражений протоиерея и продолжал что-то тщательно фиксировать в свой блокнот.
Да и кстати, что это за история с богатыми родителями? говоря о Софии, Матфей вспомнил о внезапно всплывших фактах. Это из-за них такое внимание полиции?
Наше внимание не определяется финансовым положением жертвы, пафосно и нарочито ответил Денис. Вместе с тем, едва заметно приманив жестом Матфея чуть ближе, он вполголоса продолжил: Ее отец прокурор Республики. Довольно жесткий, но предельно честный мужик. Когда дочь пошла по наклонной и загремела с травкой в отделение, ему пришлось наступить себе на горло и растоптать все свои принципы, чтобы вытащить ее. Девочку отпустили без протокола и постановки на учет, но его это сильно подкосило. Двадцать лет образцовой службы и такое вот падение в своих же собственных глазах. Конечно, все понимающие, никто его топить за это не стал, но он-то мужик правильный, решил сам сворачиваться. Так что отправил дочь на перевоспитание в монастырь. А сам начал заканчивать дела и готовить преемника. Говорят, к концу года уйдет на пенсию. Конечно, навсегда оставлять здесь Софию он не стал бы, но считал: пара месяцев будет полезными. И конечно, сейчас он в ярости. Тем более что в этот монастырь так просто не попасть, и это кто-то из ваших ее сюда пристроил. Так что тут все как-то слишком переплелось.
Ну этот кто-то явно не из Москвы, похоже, Матфей был искренне удивлен услышанной историей. Неужели Иаков?
В ответ лейтенант лишь многозначительно пожал плечами. И в этот самый момент в комнату ворвался сержант:
Фух, думал, уж не найду. Тут жуткие лабиринты.
Да, есть такое дело, согласился Денис. Что там у тебя?
Вот, отец Иаков нашел, он протянул книгу офицеру, и тот с ходу открыл одну из центральных страниц.
Это дневник?
Похоже на то, подтвердил сержант.
Офицер, читайте вслух, пожалуйста, протоиерей Матфей тут же обозначил свое пожелание.
Что? у Дениса, казалось, округлились глаза от такой дерзости.
Там могут быть церковные тайны. Если это так и вы приложите это к делу, то скандала не избежать, продолжал Матфей.
Да срать мне на скандал! похоже, лейтенант уже изрядно подустал от этого цирка. Это же не государственная тайна!