В хостел она собиралась буркнул Саша и покрутил пальцем у виска.
А если бы ты не написал?
А позвонить нельзя было?
Может, чемодан хотел более долгой прогулки, я кивнула на пункт «б», который наконец не надо было никуда тащить. К сердцу Родины влек он меня. На Театральную, например.
В тот хостел, откуда нас погнали, когда мы три года назад после чемпионата пили? Ну да, он вроде ничо.
И я вдруг вспомнила, что несколько лет назад в моей жизни было гораздо больше спонтанного веселья, турниров, дружеских посиделок. Жить тогда было смешнее. Теплее. Легче. Интересно, это я с тех пор повзрослела или
Разрыдалась я после того, как почти допила чашку с прекрасным, без дураков прекрасным, чаем Тягуанинь.
Расспрашивать? поинтересовался Сашка.
Завтра, всхлипнула я.
Посмотрела в последний раз на до сих пор не прочитанное сообщение и запретила себе делать это до утра.
Ну, ок. Я проснулась всего раз семь или восемь.
Не прочитано.
Не прочитано.
Не прочитано.
В семь утра, несмотря на выходной, поднялся Сашка и с показательно героическим видом отправился за горячими булочками и кофе: «Должен же я познакомить свежепонаехавшего зародыша москвича с местными специалитетами?» И вернулся с круглыми глазами, выдал мне пакет с горячим хлебушком и заявил:
Круто, что ты в хостел не поехала.
Это ты уже говорил.
Он сгорел, прикинь?
Что-о-о? я полезла в ленту новостей. И точно. Тот хостел на Театральной, куда у меня было больше всего шансов таки поехать, как раз сегодня утром загорелся. «Пострадавших нет, но все вещи гостей сгорели. Людей эвакуировали в тапочках и пижамах»
Я нервно хихикнула и посмотрела на чемодан.
Благодари Александра, что ты не погиб во цвете лет в объятиях пламени.
Ладно. Саша протянул мне стакан кофе. Что там у тебя пошло не так?
И я рассказала. Вкратце. Без эмоций. Ну почти.
Чем тебе помочь? спросил по итогам рассказа добрый Саша. Могу погуглить телефоны моргов.
Мо моргов?
И больниц, припечатал он. Нет, ну ты можешь сидеть, волноваться и ничего не делать. А можешь создать имитацию бурной деятельности. Тогда хотя бы не будешь себя виноватить за ничегонеделанье. А там, глядишь, что-нибудь и разрешится.
И я успела позвонить в три больницы и два морга.
За примерно четыре часа.
А потом «что-нибудь» разрешилось. На странице одного из наших общих друзей, который написал: «Прощай, Валера, ты был хорошим другом». Наверно, надо было заплакать, но у меня не получилось. Потому что внутри было пусто. Совсем. Я просто начала бездумно щелкать по именам и ссылкам. Через полчаса нашла еще одну похожую запись. Потом еще одну. «Мир твоему праху, мне будет тебя не хватать». И поняла, что воздух в комнате неожиданно закончился.
В себя меня привел звонок телефона.
Я, не глядя, поднесла его к уху.
Алло? сказала одна из моих учениц. Они с подругой приносили мне почти половину дохода за уроки. Яна?
Да? ответила я и удивилась, что голос прозвучал ровно. Что он, в принципе, хоть как-то прозвучал.
Простите, что я с такими новостями У нас изменились обстоятельства, и мы больше не будем у вас заниматься.
Понятно, ответила я, подняла глаза и уставилась в окно. То есть в занавеску. Та была зеленая в полоску.
Еще раз извините и хорошего дня! бодро сказала ученица и отключилась.
А я еще минут пять держала телефон у уха и смотрела на На что, кстати? Не помню.
Ян? в какой-то момент Саша оторвался от своего компьютера, заметил, что со мной что-то не так, подошел и потыкал пальцем в плечо. Ты в порядке?
Нет.
Что случилось?
Надо было ответить «Он умер» но я не могла, просто не могла, потому что казалось, что в этот момент я сама умру. Поэтому я просто заплакала. Без слез.
Ты пока здесь хочешь остаться или домой поедешь? спросил Саша, накормив меня ужином. Бутерброд на вкус был как бумага, и чай был как бумага, и весь мир вокруг был как резаная бумага.
Не знаю.
Тебе ж, наверно это попрощаться с ним хочется?
Не знаю Да. Да, конечно.
Эта мысль выглядела как хоть какая-то точка опоры.
Куда и зачем мне возвращаться, если я только что отказалась от прошлой жизни?
Зачем мне оставаться в Москве, если она отобрала у меня призрак жизни будущей?
А тут Хоть что-то осмысленное. Правильное. Не заставляющее занозу в сердце колоть все сильнее и сильнее.
У тебя есть телефоны его родственников?
Нет Хотя да. Наверное, да.
Я лихорадочно принялась прокручивать историю звонков. Когда Валера был у меня всего неделю, неделю назад! он был, то есть жил! он звонил с моего телефона матери, а значит, надо найти городской с подмосковным номером, и
Я боюсь. Не знаю, что ей сказать.
Для начала скажи «соболезную». Спроси, не нужна ли помощь. А дальше разберемся.
Да?
Да, серьезно кивнул Саша. Я могу суфлировать.
Страшно представить, чтобы я сейчас делала, если бы не оказалась рядом с ним. С кем-то, кто сочувствовал, помогал и понимал меня.
Хорошо.
Я приложила телефон к уху и закрыла глаза.
Алло, сказал мне женский голос.
Здравствуйте я поняла, что, даже несмотря на суфлера, не понимаю, как и что говорить. Простите. Я по поводу Валеры. Он
Снова отключил телефон? деловито спросила женщина. Ира, это ты?
Да, зачем-то ответила я. Не знаю зачем. Наверно, потому что быть Яной сейчас было слишком больно. А неизвестной Ирой нормально. Почти нормально.
Он в Москве, наверно. Полтора часа назад ко мне заехал и говорил, что к девушке своей собирается. Она сейчас в больнице.
А понятно.
Передать ему что-нибудь?
Н-нет. Я перезвоню, спасибо.
Полтора часа назад. К девушке. Я подняла лицо к потолку и почувствовала, как слезинки щекочут виски, сползая из уголков глаз. Меж тем посты в соцсетях появились гораздо раньше. Что это такое. Что это такое вообще? Я в параллельном мире? Это шутка такая дурацкая? Или что?
«Ты там совсем охренел?» написала я в мессенджере.
Не прочитано.
Не прочитано.
«Что за поминки вконтакте?»
Не прочитано.
«И что за девушка у тебя?»
Не прочитано.
Прочитано.
«Не знал, как сказать тебе, но рад, что все наконец открылось. Давай расстанемся, котенок. Так всем будет лучше».
И смайлик.
Смайлик, мать его так, смайлик!!!
С первого раза телефон не разбился. Только с третьего.
* * *
Куда? спросила женщина в окошке кассы.
Куда угодно, сказала я. Какой рейс ближайший?
В Красноярск, ответила она.
Давайте.
Боялась, что она скажет «Владивосток». И денег на билет не хватит.
Чемодан временно остался жить у Сашки. Когда я уходила от него, то точно не знала, далеко ли направляюсь. То ли в бар, то ли до ближайшего небоскреба с открытой крышей. Но пока спускалась, посмотрела на себя в маленькое мутное зеркало на стене лифта и внезапно страшно разозлилась. А еще поняла, что отправиться куда глаза глядят это тоже в каком-то смысле оставить прежнюю жизнь.
Как там писал Павич? Если хочешь поменять судьбу, то измени место, где живешь, и язык, на котором говоришь.
С языком все не так просто, зато автобус до аэропорта стоял на остановке и призывно подмигивал фарами.
В Красноярске у меня не было ни одного знакомого.
Идеальный чистый лист.
Никто не узнает, как я буду судорожно искать работу, отчаянно выживать и, например, селиться в самом дешевом хостеле. В надежде, что тот ха-ха хотя бы не сгорит.
На регистрацию я успела последняя и получила место в последнем ряду возле туалета. Что в целом неплохо, учитывая, что через два часа полета у меня началась запоздалая истерика и затошнило так, что согнуло пополам.
На подламывающихся ногах я заползла в кабинку, плеснула воду в лицо и уставилась в зеркало.
Яны там не было.
Там никого не было.
И ничего.
Ни стены за моей спиной.
Ни таблички на ней «Если капитан воздушного судна включил знак «пристегните ремни», то пройдите в салон»
Только клубящаяся фиолетовая мгла.
Самолет тряхнуло так сильно, что я врезалась в дверь, упала на колени и с трудом встала, цепляясь за кран.