Князья Нарышкины владеют селом вплоть до конца XVIII века, когда Е. К. Апраксина продаёт его графу Кулешеву-Безбородько. Во второй половине девятнадцатого века на краю села со стороны Беково строит усадьбу купец Павел Платонович Макаров.
Сами же жители села занимаются разведением скота (овцы, лошади), сельским хозяйством, охотничьим промыслом, торговлей (собирают базары не скромнее бековских), различным ремеслом, не ощущая над собой суровости владельцев, которые проживают в Петербурге (Нарышкины) или в Малороссии (Кулешев-Безбородько).
В 1877 году село Нарышкино становится волостным центром, насчитывает 414 дворов, имеет церковь, богадельню, лавку, в полутора верстах поташню. К концу XIX началу ХХ веков прибавляется несколько мельниц, крупорушка, кожевенный завод, а так же школа.
В двадцатом веке жизни Беково и Нарышкино переплетаются сильнее. Лесок между ними превращается в жилую зону (к началу XX века Нарышкино активно растёт). При организации на территории села Нарышкино в 1950 году6 колхоза имени Сергея Мироновича Кирова, в него входит бековская бригада. В 1985 году уже само Нарышкино становится микрорайоном районного посёлка Беково.
Но до сих пор атмосфера в этих населённых пунктах разная. Беково остаётся торговым центром и настроение бековчан ближе к людям курортных зон. Верно, сказывается длительное влияние санаторной деятельности поселения кумысолечебница, затем на территории Устиновской усадьбы действует пансионат для инвалидов Гражданской войны, а после офицерский Дом отдыха. А Нарышкино по-прежнему самобытный уголок, в котором явственно ощущается дыхание милой сердцу, по родному уютной русской деревни.7
Дикое поле
«Поле дикое», прихопёрное,
Своевольное, неуёмное.
Пораскинулось средь лесов густых,
Средь озёр лесных да холмов крутых.
Во реке Хопре рыба бесится
И зверьё в лесах не уместится.
Солнце ясное над дубравами
Православных людей любит-радует.
Власть зовёт наш край «буйным логовом»,
Будто здесь повсюду разбойники,
Будто всё здесь пропитано Мороком
И все гости сплошные покойники.
Только всё не так всё обратное.
Мы живём здесь законами пращуров:
Чтим Велеса родимого, знатного,
Несём Макоши благодарности.
Нам не ведомы страсти злотые,
Не прельщают нас распри и войны,
Но богатства свои природные
Мы покажем лишь только достойным.
Приходи ты к нам с миром по чести,
Примем, как любимого родича.
Ведь мы Русы единого отчества.
Как не глянь, отовсюду Сварожичи.
Свой
Несвойственная весне тишина не тревожила. Хотя он и сидел возле лесного озера довольно-таки долго, пустынное молчание заметил только что.
Странно как! удивился он, и мысль показалась самым громким звуком, чуть ли не криком.
Он повертел головой, словно опасаясь чего-то. Всё было спокойно. Конь, прошагавший с ним немало вёрст от самого Оренбурга, мирно пережёвывал траву. Замерли, как на посту, тополя. Ни пения птиц, такого привычного в эту пору, ни шелеста листьев. Не было ветра и там, высоко, в небесном озере, раскинувшемся над ним в обрамлении зелёной листвы. Даже облако-рыба замерло в этом озере у дальнего дубового берега.
Всё нет, не замерло совершало вместе с ним переход из одного состояния в другое: прежнее умирало и зарождалась новая жизнь с иными надеждами, радостями, победами. А прошлое будет маячить сиротливой тенью на околице памяти. Прошлое, овеянное риском, куражом, оставившее кровавые следы на судьбе страны. Прошлое бурное, неуёмное, связанное с казачьей жизнью-вольницей. Прошлое, озарённое нежными, тихими глазами матушки и суровым, вытесанным из камня лицом отца на фоне степи и Яика.
Тишина была таинственной и бесконечно спокойной. Зацепившись за первую мысль о себе, она не отпускала, вливалась густым киселём, растворяла в себе. Он и сам не заметил, как скоро проникся тишиной и сейчас каждой частичкой чувствовал окружающий мир.
Так, наверное, и происходит рождение?
Далёкий треск сухой ветки толкнул его, вернул в реальность, словно залп пушки, разорвав мир тишины и покоя. Мужик, озираясь, вскочил на ноги, быстро, но по-кошачьи тихо, подошёл к коню и, взяв под уздцы, так же тихо скрылся в зарослях ивняка.
Он до поры не желал ни с кем встречаться.
2
Развесё-о-олый базар!
Эй, купец, кажи товар!..
Базарная площадь шумела, кишела, как рыба в садке, торговалась разными голосами и наречиями, пестрела товарами. Вдоль рядов шёл, не спеша, невесёлдый, рослый мужик с ровной окладистой бородой, которая говорила о недавнем посещении цирюльника. Белая праздничная косоворотка, опоясанная тонкой, яркой лентой, выдавала в нём «мужика при кошеле», что в какой-то степени было правдой.
После семи лет дружбы он расстался с вороным конём. Тяжёлый шаг, мучительный поступок, но принятое решение прекратить скитания принуждало к этому. На первую пору нужны были деньги, а за коня, тем более доброго, на базаре можно взять приличную сумму.
Сёдла, уздечки, вожжи По привычке тянуло сюда. Не мог он признать, что нет больше с ним верного друга. Больно было. Он останавливался у очередного лотка, с нежностью брал какую-нибудь часть упряжи, долго и тщательно рассматривал. В душе загорался огонёк интереса, но летним ливнем мысль о безлошадности гасила его.
Всё, теперь сызнова. А Бурана, дорогого друга, верну обязательно! с этим решением он поворачивался к церкви, Ей Богу, верну!
Намереваясь отдалиться от тягости дум, он присел в тени раскидистого клёна неподалёку от каменного лабаза и стал рассматривать участников торжища.
Кого только не было на базаре, походившим по размаху, атмосфере на хорошую ярмарку. Из окающего, акающего, распевного моря русских голосов то тут, то там ярко или приглушённо вырывались, как рыбы, мордовская речь, татарский разговор, знакомые ему по походам с Емельяном Ивановичем.
Пётр третий, Пётр третий. Покатали Петю в клети, долетел до него скомороший запев, напомнив о разгульном прошлом.
Именно тогда, около шести лет назад, проезжая в одном из отрядов Пугачёва8 по берегу Хопра, он впервые оказался здесь. Нет, они не стали грабить местных, узнав, что нигде рядом нет «Катиных солдат», ушли дальше. Его привлекли красота и уют этой земли. Только не в Бекове, как звалось это село, он хотел остановиться здесь людно и шумно, а вот соседнее Юшино было по нему.
Иногда в краткие моменты без битв и кутежей он представлял, как заживёт большой семьёй в светлой избе на берегу одного из здешних озёр. В отличие от собратьев-казаков он на ту пору, да и сейчас, не был обременён семьёй. Родители померли друг за другом незадолго до появления «государя Петра третьего». Он до встречи с этим краем никогда всерьёз и не помышлял об уходе из родного урочища, да вон как дело обернулось.
Проскитавшись, дабы замести следы, шесть лет по небольшим хуторкам, зимовьям, он решился заявиться в Юшино. Неподалёку отсюда было запрятано кое-какое золотишко от походов. Посвятив две недели поискам «заветного дуба», и не найдя его, с появлением в селе медлить более не стал.
3
Улица представляла собой ряд срубовых, в большинстве крытых соломой, домов, рядом с которыми, вдоль наезженной пыльной дороги, стояли такие же деревянные амбары и сараи. Он подошёл к заменяющему изгородь подобию плетня из тонких веток яблони и ветлы.
Свет вашему дому!
Из-за избы вышел хозяин, яркий представитель тех, о которых говорят: «косая сажень в плечах».
День добрый. Мы ничего не купляем, хозяин дома остановился в нескольких шагах от него.
Дайте водицы испить, он предполагал завязать разговор и разузнать о местных устоях и возможности поселиться тут.