Немного Только для себя.
Я старался особо не распространяться о своем увлечении, так как считал, что товарищи не поймут, не дай бог найдут мои сочинения и тогда не избежать мне насмешек.
Дашь глянуть? не унимался Суворов.
Может быть, только позже, ответил я, поворачиваясь к стенке и давая понять, что разговор закончен, спокойной ночи.
Граф тяжело угукнул и выключил свет.
Итак, утро следующего дня началось для меня хуже некуда. Я смотрел увлекательный сон: меня вызвали в сборную России по футболу, команда вышла в финал чемпионата мира! Я уже был готов забивать победный мяч Но вдруг проснулся и заорал! Изо всей мочи, на весь дом. А рядом с моей кроватью стоял довольный Суворов с тазом. Он вылил на меня целый таз ледяной воды! Целый огромный таз! Ну это еще додуматься надо! Возмущению моему не было предела, однако я удержался от нецензурных выражений, которые уже ворочались на языке.
Вы что?! С ума сошли?! накинулся я на него, с трудом сдерживая желание придушить старика.
С добрым утром, барин! сказал он с явным сарказмом, негоже так долго потчевать!
Я бросил свой взгляд на часы. Ну он издевается! Еще только пять тридцать! Нет, я понимаю, что белые ночи и все такое, но будильник должен прозвонить только через полтора часа! Целых полтора часа здорового крепкого сна это самое дорогое на свете. И это сокровище у меня теперь безжалостно забрали.
Где долго?! не унимался я, еще дрожа после «умывания».
Ей-богу, как Прошка! Пóлно болтать! На разминку пора!
Куда?!
Чего орешь, как ворон! Батюшку с матушкой разбудишь! Одевайся лучше.
Я встал с кровати, а Александр уже суетился, собирая мою одежду.
Ишь ты, расшвырял как! А порты́ где?
Здесь, уже смирившись ответил я и снова усмехнулся. Вот парадокс люди из разных эпох с разницей в более чем двести лет понимают друг друга.
Я вяло направился к выходу.
Куда поплелся? А кто перины застилать будет?
Вот интересный какой: сам намочил все, теперь хоть выжимай, а убираю я! Пришлось поменять белье.
Выполнив данное мне указание, я вслед за Суворовым вышел из дома. Двор был абсолютно пустой. Создавалось ощущение, что даже природа еще не проснулась, хотя солнце медленно поднималось. Холодрыга страшная, даже привычных дворовых голубей нет. Зато проснулся я. И как последний дурак, стою в пустом дворе в спортивном костюме и повторяю упражнения за полоумным стариком. Я более чем уверен, что именно так все и выглядело со стороны.
Упражнения тоже были необычные. Сначала мы бегали, как ошпаренные по всему двору. Граф, несмотря на свои преклонные лета, от меня не отставал! Потом прыгали через каждую скамейку, как через «козла», вытворяли прочие странные вещи, но раз так надо
Я обернулся на звук открывающейся двери нашей парадной. О нет, только не это. Баба Нюра. Сама по себе она очень славная и добрая. Но она, кажется, забыла, что мне уже семнадцать.
Ой, Гришенька!
Все, началось.
Какой умница! Так рано встал и уже зарядку делаешь!
Я скорчил кое-какую улыбку и сделал вид, что несказанно рад видеть ее:
Баба Нюра! Здравствуйте!
Григорий! окликнул меня Суворов, не смей отвлекаться! Ну я тебя! крикнул он и показал мне кулак.
Я продолжил выполнять всевозможные упражнения за Александром.
Ну занимайся, занимайся, сказала баба Нюра и ушла в направлении ближайшего магазина. В шесть утра. Правильно. Ну а чем еще заниматься в такую рань?! Как говорится, остановите планету, я сойду.
Вспомнился «парадокс бабушек». Они всегда и везде, когда бы я ни пошел в поликлинику или в банк, когда бы я ни сел на общественный транспорт их всегда полно. Откуда они берутся и зачем это делают? В этом и заключается их загадка, которую вряд ли кто-то сумеет разгадать.
В этот раз легко отделался, избежав расспросов о здоровье и учебе.
Отзанимавшись еще некоторое время, мы наконец-то вернулись домой. Мышцы ныли чрезвычайно сильно, отчего просто передвигаться было непросто и вместо обычных двух минут путь домой занял все десять. Часы показывали около семи. Я плюхнулся на диван.
Ну и что ты расселся? А завтрак кто делать будет? бросил на меня осуждающий взгляд Суворов.
Мама
А мама, по-твоему, не устает?! А ну давай сам! Что у тебя тут есть? спросил он, открывая дверцы кухонного шкафчика.
Гречка, выдал я неожиданно для себя.
Кашу любишь? Молодец! Я тоже! Приступим
Я вообще впервые в жизни что-то готовил сам. Нет, конечно, до этого я мог обеспечить себе пропитание, но обычно ничего сложнее пельменей и «Доширака» отродясь не делал. У нас готовку брала на себя мама. Александр Васильевич тоже был на высоте: он руководил мною, не давая мне отдыха, как заправский шеф-повар. Хотя сварить гречу много ума не надо. Но учитывая, что руки у меня не всегда растут откуда надо
Наконец готовка подошла к концу. Каша дымилась на столе, наполняя ароматом всю квартиру. Я доделывал кофе, когда услышал за спиной мамин голос:
Гриша?
Кушать готово, больше от растерянности сказал я.
Вот молодец! Сам завтрак сделал! Володя! позвала она отца.
На протяжении всего завтрака меня хвалили то отец, то мать. Было приятно, особенно мне, как человеку тщеславному, поэтому я с благодарностью посмотрел на графа. Впервые за все это время.
Но пришла пора идти в школу. Поспать подольше не суждено, придется идти на первую историю
ГЛАВА 5
Вопреки моим просьбам, граф отправился в школу со мной. Я слабо представлял, как это будет выглядеть, однако выбирать не приходилось. Суворов говорил, что за мной глаз да глаз нужен. Будто я дитя малое
До школы мы добрались достаточно быстро, ибо идти до нее пятнадцать минут пешком. Но по понятным причинам я сегодня шел нога за ногу, поэтому только через полчаса был на месте.
Переоделся я тоже быстро, насколько это было возможно. Но Александр Васильевич укорил меня уже там:
Ты почто грязь разносишь? Али обувки другой нет? В уличном и по благоугодному заведению? Нехорошо-с.
Выслушав все претензии, я обещал исправиться к началу следующей недели. Думаю понятно, что на обещание я в конце концов забью, как это часто делаю.
Мы зашли в класс.
О, здорово! сразу накинулись на меня одноклассники.
Им я решил не рассказывать о случившемся со мной. Да даже если бы и рассказал, что бы изменилось? Они люди, на мой взгляд, недалекие, предпочитающие дешевые понты и громкие выражения вместо нормального общения. Послать человека для них все равно, что сходить в магазин. Однако, если им что-то нужно, они сразу забывают свои подколы. Двуличие во всей его красе.
Граф в это время с интересом разглядывал портреты исторических деятелей на стене кабинета. Воспользовавшись этим, я с товарищами вышел в коридор. До начала урока было еще минут 20.
Ну что? По ашке? предложил мне Костя (новенький, перешедший к нам всего несколько месяцев назад, но уже идеально влившийся в нашу компанию благодаря своему дружелюбному характеру).
Давай, не стал я отказывать себе в удовольствии.
Он тайком, чтобы не увидели учителя, дал мне в руку вейп, с которым я направился в туалет, который за глаза называли курилкой. Естественно, педагоги об этом знали, но вот поймать с поличным им пока никого не удавалось. Да они особо-то и не пытались, то ли из понимания, то ли из-за чего еще. Поэтому электронка свободно ходила по рукам, а определенные люди бесперебойно снабжали жижей. Некоторые особо смелые, дабы выпендриться, парили прямо на уроках, пока учитель стоял, отвернувшись к доске. Мне это казалось неуважением, но бесстрашию такого курильщика можно было только позавидовать.
Я уже предвкушал сладость и приятную горчинку от парения, как вдруг за шиворот меня остановила чья-то крепкая рука.
Я обомлел. Не дай бог, чтобы это был кто-то из учителей, тогда проблем не оберешься. Поднимаю глаза, наполненные ужасом, и, к величайшему моему облегчению, вижу перед собой Суворова. Но облегчение испарилось без следа, когда я увидел укор в его глазах.