Говорили и о трудностях, возникавших при формировании подразделений. Много забот и ответственности легло тогда на наши молодые, еще неопытные плечи. Наши подчиненные солдаты были значительно старше нас. Однако никто из них не подчеркивал своего превосходства в жизненном опыте.
В начале октября офицер штаба артиллерии дивизии прибыл проверять боевую подготовку батареи с проведением практических стрельб из миномета. Тут-то и выявилась полная непригодность нашего командира. Он совсем не разбирался в подготовке данных для стрельбы и в корректировании огня батареи. Проверяющий начал экзаменовать по этим вопросам нас командиров взводов. Поручил вести стрельбу мне. Жаль было комбата, но что делать, пришлось его выручать. Через два-три дня я, уже официальным приказом, был назначен заместителем командира батареи.
Схема боевого пути 332-й Ивановско-Полоцкой имени М.В. Фрунзе стрелковой дивизии
Еще через два-три дня командир полка майор Береговой Н. Д. провел тактическое учение всего полка. Командир дивизии полковник Князьков С. А. и комиссар дивизии Лоскутов В. К. посетили район учений. Затем состоялся строевой смотр и принятие присяги. Это означало, что полк как боевая войсковая часть сформирован.
В эти же дни завершилось формирование 1115-го и 1119-го стрелковых полков и 891-го артиллерийского полка, а также специальных подразделений. Отдельный саперный батальон формировался в городе Казани и в состав дивизии прибыл позднее.
На обороне Москвы
1617 октября 1941 года части 332-й СД железнодорожными эшелонами прибывали в Москву. Это были тревожные дни для всей страны. Центральная группа войск немецкой армии численностью до восьмидесяти дивизий, поддерживаемая множеством танков и авиацией, рвалась к Москве. Уже были захвачены врагом Орел, Брянск, Вязьма, Ржев, Калинин. Ожесточенные бои шли на можайском, малоярославецком, волоколамском направлениях. Проезжая в эшелоне по Московской окружной железной дороге, мы наблюдали, как наши солдаты минировали мосты в пределах города. Создалась реальная угроза столице нашей Родины.
Железнодорожные эшелоны с частями дивизии проследовали до Подольска. Ранним утром 1117-й СП быстро выгрузился и, не задерживаясь, проследовал на западную окраину города, где начал занимать и спешно оборудовать линию обороны. Отдельные немецкие самолеты пролетали над нами, бомбили в районе железнодорожной станции. Слышалась стрельба зенитных орудий.
Через несколько часов поступил приказ прекратить оборонительные работы, следовать на железнодорожную станцию. Подали вагоны, полк погрузился, и мы оказались в Москве.
Сложна и переменчива была остановка на фронте перед городом. Курсировал слух об окружении западнее Вязьмы нескольких наших армий. Из столицы в город Куйбышев эвакуировались часть правительства и дипломатический корпус. Вывозили государственные ценности.
Об этом и многом другом тревожные слухи доходили до населения. Возникала паника. Все боялись прихода немцев в Москву, и такие опасения имели под собой основания. Тысячи людей из города побежали на восток, в тыл. Кое-кто при этом прихватывал с собой народное добро и государственный автотранспорт. Однако, как потом рассказывали жители Москвы, паникерами были не рабочие, не трудящиеся. Подавляющая часть населения Москвы рабочие, инженеры, ученые, студенты все силы отдавали на защиту города, строили оборонительные сооружения, добровольно вступали в армию. Принятыми правительством строгими мерами порядок быстро восстановили. С 20 октября 1941 года в городе и прилегающих районах ввели осадное положение.
Ивановской дивизии доверили оборону Москвы на ее юго- западной окраине, на тульском, наро-фоминском и можайском направлениях. Полки дивизии заняли отведенные им участки: 1119-й СП Красное, Чертаново, Коломенский поселок, комбинат Бадаева; 1117-й СП правее, в направлении Наро-Фоминска; 1115-й СП в районе Черемушек, Шаболовку, кирпичный завод. Каждому из стрелковых полков был приписан дивизион 891-го артполка. За спиной виднелись дома и заводы Москвы. Впереди шли бои. Немецкие войска рвались к столице. Каждый из нас понимал, сколь важна и ответственна боевая задача, доверенная дивизии, ее частям, каждому из нас. Назад хода нам не будет. Штаб 1117-го стрелкового полка разместился в центре оборонительного участка в подмосковной деревне Зюзино. Тысячи москвичей с раннего утрадо заката солнца ежедневно помогали строить окопы, траншеи, противотанковые рвы, ДЗОТы, ДОТы, противотанковые и противопехотные препятствия. Впереди окопов и противотанковых рвов дивизионные саперы устанавливали мины, фугасы. Некоторые объекты, в том числе мосты на дорогах через ручьи и речки, подготавливались к взрыву. Такие же работы велись по всей оборонительной полосе от северной до южной окраин города.
Немцы пытались препятствовать ходу строительства оборонительных сооружений бомбили и обстреливали с самолетов работающих гражданское население и военных. В деревне Зюзино одна бомба попала в дом, где размещался комендантский взвод полка. После этого случая штаб полка из деревянного крестьянского дома переместился в надежное убежище.
Одновременно со строительством обороны части дивизии довооружались, доучивались, были в готовности вступить в бой в любой момент.
Ожесточенные бои шли днями и ночами нетак уж далеко от нас. 27 октября после десятидневных упорных боев немцам удалось овладеть Волоколамском. Наши обескровили наступающего противника ударами всех родов войск, создав новую линию обороны.
Немецкая авиация в период немецкого наступления настойчиво пыталась прорваться к центру Москвы. Помимо стремления поразить наши важные объекты, они, несомненно, рассчитывали повлиять на моральный настрой защитников города. В октябре налеты в основном совершались с наступлением вечера[1]. При объявлении воздушной тревоги я всегда выходил на улицу и наблюдал отражение налетов. Стрельба одновременно десятков и сотен артиллерийских зенитных орудий создавала почти непреодолимую завесу разрывов и осколков на пути вражеских самолетов. Они сбрасывали бомбы где придется или на окраине города. Наши прожектора брали в перекрестное освещение отдельные прорывающиеся к центру самолеты противника и вели до тех пор, пока их не сбивали зенитчики или ночные истребители. Осколки от разрывов зенитных снарядов во время отражения налетов сыпались на землю как дождь и были тоже небезопасны.
В ноябре немцы начали совершать налеты на город не только ночами, но и в дневное время. Сотни аэростатов заграждения висели над городом на высоте до четырех километров. Немецкие бомбардировщики вынуждены были лететь на большой высоте. Днем более активно действовала наша истребительная авиация. Самолеты-истребители нарушали боевой порядок немецких бомбардировщиков, принуждая сбрасывать бесприцельно бомбовой груз, сбивали самолеты врага. Однажды в пасмурный день в начале ноября отражался очередной налет вражеской авиации. Вижу, один четырехмоторный немецкий бомбардировщик летит к центру Москвы на малой высоте, что удивило, так как аэростаты были подняты. Оказалось, это была попытка прорваться к важным объектам, расположенным вдоль русла реки Москвы.
7 ноября 1115-й стрелковый полк нашей дивизии был удостоен чести участвовать в памятном для всех параде войск на Красной площади. После парада полк занял свой боевой участок. Гитлер хвалился, что к этому дню будет в Москве, но он не смог даже прорваться своей авиацией в город. В этот день из-за рано наступившей русской зимы немецкие солдаты мерзли в окопах.