Я не знал
Что, он будет тебе докладывать, усмехнулся Валентин Петрович.
«Может, у Дмитрия в семье что терялся в догадках Чебыкин. Семейная жизнь сложная штука: сегодня, к примеру, хорошо, а завтра скандал. Дмитрий человек скрытный. Двое детей, жена библиотекарь семья, вроде, благополучная. Нет, все-таки семейные отношения сложно. Все может быть».
Кандидатура Сапунова в «Лучшие по профессии» была отклонена цехкомом. Также ни одна из смен не была отмечена как лучшая. Низкой была трудовая дисциплина в цехе.
Без пятнадцати пять закончилось заседание цехового комитета. Сапунов с Бобровым курили у комбинированных ножниц.
Дмитрий, разговор есть, отойдем в сторонку, не любил Леонид Иванович на людях выяснять отношения. Ты последнее время, Дмитрий, интересно себя ведешь тебе словно на все наплевать. У тебя неприятности? Что-то случилось?
Да ничего не случилось.
Начальник цеха тебе сделал замечание насчет крылатки, а ты что ему ответил?
Вырвалось. Нервы сдали. Я же не первый год работаю, работу знаю, чего меня учить.
По работе, Дмитрий, у меня к тебе претензий нет. Но зачем грубить? Начальник цеха старше тебя. Мог бы и промолчать. Надо следить за собой. Если мы все начнем друг на друга кричать, что получится? Неудобный ты какой-то В этом месяце ты у меня был «Лучшим по профессии», но твоя кандидатура не прошла.
«Следить за собой» Дмитрий рад был бы «следить за собой», но ничего не получалось: только настроишься на одну работу, а тебя уже перебрасывают на другую. Пропадает всякий интерес! Торопишься. Сегодня тебе повезло: много работы, денежная, зато завтра норма выработки падает до шести-семи рублей. Всякое желание работать пропадает. «Рассчитаюсь. Хватит с меня! В новом коллективе надо будет опять начинать все с начала: знакомство» Дмитрий тяжело сходился с людьми.
Большие квадратные часы в цехе показывали без пяти минут пять. Желающих уйти пораньше с работы не было, никто не хотел рисковать: накануне начальник цеха имел неосторожность при Лаптеве заговорить с Вершининым, парторгом, о трудовой дисциплине в цехе, о ранних уходах на обед и с работы и что пора этому положить конец. Лаптев все и выболтал.
Весь цех, две смены смена Чебыкина уже свое отработала, у смены Ельцова все впереди собрались у доски «Будни цеха» большой деревянный щит, половину которого занимал табель соревнований между сменами, другая половина была отведена под стенгазету, объявления. Две деревянные скамейки, четыре стула ни одного свободного места. Плотников с Садовским сидели на корточках, прислонившись спиной к шкафу с инструментом.
Рыба!
Сам ты рыба! В ожидании разнарядки забивала вторая смена козла в домино. Градом сыпались удары по круглому, обитому пластиком столу. Подошел Клюев, слесарь. Пятьдесят два года. Среднего роста, светлые нагловатые глаза, густые брови, с ямочкой подбородок мужчина видный и работник неплохой.
Что, девки, зады прижали? насмешливым взглядом пробежался Клюев по лицам сидевших за столом женщин. Боитесь проверки? Так вам и надо, а то ишь, свободу почувствовали. Да вам только дай свободу, быстро на шею сядете и ножки свесите.
Сергей, какую свободу? Про что ты? не совсем понимала Клавдия.
А то, что вам теперь придется поджать животы и в обеденный перерыв не бегать в магазин.
Поду-у-у-у-умаешь.
Конечно, что тебе начальник. Ты сама себе начальник. Злая ты стала, Клавка, замуж тебе надо. А то лет через пять никто и не возьмет, не унимался Клюев.
Это не твоя забота!
Раз начальник цеха решил приструнить женщин, чтобы не опаздывали с обеда, не простаивали в очереди в заводском магазине.
Клавдия поднялась:
А когда нам ходить? Тогда закрывайте магазин. Никому так никому! Пусть и бухгалтерия не ходит!
Клавдия была сирота, окончила восемь классов, пошла работать, получила специальность токаря, вышла замуж, сын родился все как у всех. Но скоро муж запил, стал изменять. Развод. В прошлом году Клавдия получила квартиру, жизнь налаживалась.
3
За столом у «Будней цеха» собрались Сидорчук, Плотников, Бобров и Копылова.
Он попросил ее закурить она его матом, рассказывал Сидорчук, строя из домино замысловатые фигуры. Он ее ударил. Она упала, стукнулась виском об ограду. Дали пять лет непреднамеренное убийство. К тому же он сам во всем сознался, пришел с повинной.
Плотников курил, он уже слышал эту историю, было неинтересно. Зато Зойка слушала затаив дыхание. Высокая, худая, она в первый же день работы в цехе (работала она в цехе уже пять лет) получила прозвище «Журавль колодезный». Ей не было еще и тридцати, а выглядела на все сорок. Четыре раза была замужем, детей все рожала мертвых.
Зойка, ты в техникум идешь? Собиралась ведь! сердито сдвинув брови, спросил Бобров. Или так и будешь всю жизнь инструментальщицей, по совместительству уборщицей?
Олег, я на следующий год буду поступать. Подготовиться же надо.
Да ты никогда не подготовишься! Тебе лень.
Что ты пристал к женщине: учись да учись! Она ученая. Верно? подмигнул Зойке Плотников.
Ну да, ученая, кокетливо повела Зойка плечами.
Она сама кого хочешь научит. Был Плотников большой любитель всякого рода неприличных разговоров.
Старый черт! Через два года на пенсию, а все о бабах, и Зойка длинно рассмеялась, холодно блеснув стальными зубами.
Ой, я и забыл, ты же у нас девочка.
Да, девочка!
Девственница.
Ладно, хватит! прикрикнул Бобров на Плотникова. Она тебе в дочери годится. Жизнь прожил, а ума не нажил.
Во-во, не нажил, опять длинно рассмеялась Зойка.
Сидорчук последний раз глубоко затянулся, мастерским щелчком отправил сигарету в урну, сплюнул и пошел к станку. Плотников стукнул по столу кулаком, как бы пробуя пластик на прочность, и тоже встал. Перекур закончился.
Бобров работал в цехе шестой год, сразу после армии устроился. Расточник четвертого разряда, передовик производства, коммунист, пропагандист основ марксизма-ленинизма, член цехкома, самбист. «На таких людях, как Бобров с Лаптевым, вся общественная работа в цехе держится», однажды на собрании заявил Валентин Петрович.
Лаптев работал сварщиком, в цеховом комитете отвечал за спортивную работу. В спортивных мероприятиях принимали участие все одни и те же Бобров, Сапегин, Лаптев, Чебыкин. Остальные, большинство, отсиживались дома. Лаптев каждый раз с трудом набирал команду на заводские соревнования: просил, упрашивал, надоедал.
Половину, если не больше, в слесарном отделении занимали станки: комбинированные ножницы, пресс, вальцы, радиально-сверлильный станок, разметочный стол, сварочные аппараты. Была большая загазованность.
Бум! Бум! Забивал, запрессовывал Клюев двадцатикилограммовой кувалдой болты в промвал.
Эй, ухнем! Эй, ухнем! находил он еще силы шутить.
Раньше Плотников с Клюевым работали на пару, бригадой. Клюев был лидер. Он легко ориентировался в работе, хорошо читал чертежи. Они и до сих пор бы, наверно, работали вместе, если бы Клюев вдруг не запил и не уволился с предприятия, но на новом месте проработал он недолго, опять потянуло на завод, в ремонтный цех. В цехе всегда было много работы, работы Сергей не боялся, работал на износ, не жалея живота своего.
Вот уж третий месяц в банке не было денег. Вчера была получка. И опять деньги не все. Галина Афанасьевна Лысенко, нормировщик, в первую очередь выдавала зарплату остронуждающимся матери-одиночки, многодетные, пенсионеры; а что останется остальным.
4
Как-то неуютно, пусто было в цехе. Половина станков простаивала, не хватало токарей. Специалистов можно было по пальцам перечесть. Раз Андрей Павлович Вершинин, фрезеровщик, заболел, а тут срочно потребовалась шестерня на редуктор, нарезать зуб. На зубодолбежном станке в цехе никто, кроме него, не работал, и пришлось Андрею Павловичу, больному, вставать за станок.