Раскис ты, властитель.
Вэл вздрогнул, выключил музыку и огляделся по сторонам: никого рядом не было, да и не могло быть никого, кто посмел бы так к нему обратиться. Но голос показался ему знакомым, словно когда-то он уже слышал его и был уверен, что этот голос ему нравился. «Я схожу с ума», с удивлением обнаружил Вэл и замер в кресле, забыв стряхнуть с сигары нависший пепел. Столбик истлевшего табака осыпался на стол мимо пепельницы.
Не думаю, снова прозвучал голос, маном
[1]
Фим?! воскликнул Вэл, узнав голос. Этого не может быть
Чего именно не может быть: чтобы меня не признали маном или что я здесь?
Фим! радуясь и все еще не веря, крикнул Вэл.
Да я это, я, зачем так кричать?
Но как? Я тебя не вижу, нервничал Вэл, осматриваясь по сторонам.
И не увидишь, меня здесь все-таки нет. Но когда солнце сядет, ты различишь мою тень. А пока можем просто поговорить.
И я нормальный, не сошел с ума?
Это, как сам считаешь, голос рассмеялся. По мне, так ты всегда был не от мира сего; но мне это и раньше нравилось, а сейчас я и не представляю, чтобы ты был другим нормальным, как вы любите выражаться.
Фим, я так тебе рад, с некоторой грустью, но и с облегчением выдохнул Вэл.
Знаю, душевно ответил голос. Я тоже рад тебе. Ты уж прости, что я так запросто к тебе обращаюсь, у нас здесь своя этика, даже ему все говорят «ты».
Мне нравится, ответил Вэл. Мне этого не хватает после того, как
Вэл оборвал фразу и замолчал.
О-о-о, издевательски протянул голос. До такой степени все запущено? Ты даже думать себе запретил о ней?
Да, резко ответил Вэл. И, если тебе не трудно, не говори ничего о ней.
Странный ты Я, можно сказать, затем и пришел, а теперь буду придумывать иные темы для разговора?
Не надо ничего придумывать, расскажи, как ты, где ты. Я очень переживал, когда тебя убил этот гад и предатель Лори.
Я видел твою тоску и был очень тронут. Твоя боль сделала меня тем, кто я есть сейчас.
И кто ты сейчас? Ангел-хранитель?
Может быть, что-то, похожее на второе, на хранителя, весело проговорил голос. Ангелов я не встречал, возможно, они где-то выше обитают, там, куда меня не пустили. Вернее, куда я, видимо, сам не захотел.
Почему? удивился Вэл.
Привязался я к тебе, признался голос, и так сильно, что меня при тебе и оставили. Я вроде наблюдаю за тобой. Берегу тебя.
То есть, ты все видишь и все обо мне знаешь?
Даже больше, чем ты сам. Но все я тебе рассказать не могу. Есть пределы вашего знания, и есть правила, которые мне нарушать нельзя. Но я могу дать тебе подсказки, не говоря прямо, а так, чтобы ты при желании мог сам догадаться.
О чем? насторожился Вэл.
Это ты должен знать. Спроси, что тебя интересует. Если я найду подсказку, обязательно тебе ее дам.
Аист на моей крыше это хороший знак?
Вэл! Это все, что тебя сейчас волнует?! Да, очень хороший. Он гарантирует тебе счастье и благополучие, а возможно, и кое-что еще, если проявишь себя достойно.
В каком смысле «достойно»?
На этот счет у меня нет подсказки, коротко ответил голос.
Ясно, отозвался Вэл. И не надо. Скажи лучше: я могу со своей стороны как-то облегчить твою участь там? Не знаю: помолиться, дать милостыню, сделать пожертвование Что там у вас идет в зачет?
Голос Фима раскатисто рассмеялся.
Люди, снисходительно-любяще проговорил он. О своих душах заботьтесь, пока живы, о своих. Ты все для меня делаешь, Вэл, поверь. Больше ничего не нужно.
Я ничего и не делаю, растерянно произнес Вэл.
Ты помнишь меня, переживаешь мой уход это все, что нужно, этого достаточно.
Конечно, я тебя помню! Как я могу забыть человека, спасшего мне жизнь?
Вы многое можете забыть, возразил голос Фима. Забыл же ты Нину.
Я не забыл, раздраженно произнес Вэл. Я не позволяю себе вспоминать.
Напрасно. Ничего плохого она тебе не сделала. Насколько мне известно, ей ты обязан возвращением дочери и внука. Вряд ли бы ты сам нашел их.
Ты, действительно, все знаешь. И то, что сказал, правда, согласился Вэл, скупо роняя слова.
Так чего же ты злишься?
Она бросила меня, еле сдерживаясь, ответил Вэл. Она нас всех бросила.
Может, была причина, о которой ты не знаешь или не хочешь знать? Она любила тебя, я это точно знаю. Вы были счастливы
Счастливы! крикнул Вэл. Счастливы целую неделю!
Зря ты ерничаешь, одернул его голос. У тебя была целая неделя счастья. У многих и этого нет.
Вэл ничего не ответил. Он поднялся, медленно прошел в дом и упал в кресло возле камина. Огонь в нем давно погас, но угли еще тлели. Вэл отворил решетку, взял кочергу и начал переворачивать ею головешки, выбивая из них пучки вспыхивающих и тут же гаснущих искр. Вдруг он закричал громко и дико и со всей силы ударил кочергой так, что одна головня выпала на пол. Вэл, растерявшись, схватил ее рукой и швырнул обратно в камин. Тело пронзила нестерпимая боль.
Что ты делаешь?! воскликнул призрак.
Вэл, не говоря ни слова, стиснув зубы и странно мыча, бросился в ванную и сунул руку под струю холодной воды. Он осел на пол, опустив руку в ванну, и закрыл глаза.
Ты в сознании? Или у тебя болевой шок? голос нервно вибрировал рядом с ухом Вэла.
Все нормально, глухо ответил Вэл. Мне больно, и хорошо, что больно Теперь можешь говорить, что хотел.
Средневековые какие-то у тебя методы воспринимать информацию, полушутя заметил голос. Я не собирался сообщать ничего, что могло бы заставить тебя страдать. Я только хотел, чтобы ты открыл тубус и внимательно изучил то, что написано внутри него.
Какой еще тубус?
Тот, что Кронс подарил Нине в день ее рождения.
Ничего об этом не знаю, никогда его не видел.
Ты так и не зашел в ее комнату? догадался Фим.
И не собираюсь, резко ответил Вэл.
Придется, так же резко произнес голос. Тубус лежит на твоей любимой кровати. Ты должен узнать, что там.
Что там может быть важного?
Мне не известно. Я должен только передать тебе информацию.
Это все, что ты хотел мне сказать? нервно спросил Вэл.
Да, властитель, в голосе Фиме звучала едва различимая издевка. Но позволь добавить кое-что. Я наблюдаю за тобой и замечаю, что ты теряешь хватку. У тебя на носу событие, которое может стоить тебе не только статуса, но и головы, а ты продолжаешь играть в либерализм и демократию. Люди перестают бояться тебя, а некоторые и вовсе считают, что твои силы иссякли. Пора вернуть Небесам верховного властителя Вэла Лоу, того, которого я знал когда-то.
Вэл внимательно выслушал и ответил спокойно:
Власть, опирающаяся на страх, сама пребывает в страхе. Больше всего остального она опасается того, что этот страх исчезнет, поскольку вместе с ним исчезнет и она сама. Я не хочу, чтобы люди боялись меня, потому что я сам не хочу никого бояться.
Новая философия? не унимался голос.
Стара как мир, равнодушно возразил Вэл.
И ты веришь в то, что говоришь?
Зачем мне врать, тем более тебе? усмехнулся Вэл. Какой в этом смысл?
Никакого, согласился призрак. Но я должен был знать наверное, что это не очередная твоя политическая игра.
Для чего это тебе?
Не важно.
Не понимаю, к чему эти разговоры, Фим. Я очень рад твоему появлению, пусть и в бестелесном виде. Даже если завтра выяснится, что мне все приснилось, я все равно рад услышать твой голос. Я очень скучаю
Мы еще увидимся, властитель, голос призрачно дрогнул. Я тоже скучаю. Жаль, что так мало довелось ну да ладно Перекрой воду, чтобы я не опасался за тебя, и обработай рану. Меня зовут, мне пора. И не слушай больше заупокойных месс, не порти себе настроение.
Фим, позвал Вэл, но голос больше не отвечал.
Вэл закрыл воду и поднялся. Почувствовав резкую боль, с удивлением посмотрел на опухшую красную ладонь и усмехнулся: «Это не сон: лемуры, или как их там, существуют, вот и у меня появился собственный».
Вэл добрался до просторного и удобного кресла и упал в него, закинув ноги на чайный столик. Он расположился напротив камина из белого камня с конусообразным дымоходом, уходящим под потолок с массивными деревянными балками, на одной из которых почти над самой головой висел огромный замковый светильник в форме резного обода с двенадцатью лампами-свечами. Взгляд властителя некоторое время блуждал по комнате, потом остановился на львах, соединивших передние лапы на створках кованой каминной решетки, и углях, почти совсем погасших. Вэл чувствовал себя расслабленным, глядя на прогоревший камин в ожидании приближающегося вечера. «Он гарантирует тебе счастье и благополучие, а возможно, и кое-что еще, если проявишь себя достойно», повторял он слова Фима, представляя возможные ситуации, в которых ему пришлось бы вести себя подобным образом. Но все, что приходило на ум, выглядело смешным и нелепым, и Вэл оставил попытки расшифровать тайные смыслы «достойного» поведения. Мысли его блуждали с одного на другое, пока наконец не спутались окончательно, Вэл задремал при свете дня.