Писатель подошел к окну, настежь растворил его и подставил лицо теплым июньским лучам. По саду бегала худая тетушкина левретка и звонко лаяла на бабочек-капустниц. Предстоял долгий, по-летнему теплый день.
За завтраком Евдокия, охая и ахая, рассказала, что из-за вчерашних разговоров ей приснился покойный супруг. Однако снился не живым, а утопленником, хоть, по правде, скончался он от чахотки. Будто выловили его из пруда мужики, и лежит он берегу синий и вспученный. А сама она, Евдокия склонилась над ним и плачет, убивается. А тот возьми, да и открой ни с того ни с сего глаза да хвать ее мокрой рукой за локоть. Так и проснулась тетушка посреди ночи и до самого рассвета глаз не смыкала, молясь пред лампадкою за упокой души Алексия. Раздосадованный Полянский клятвенно пообещал старушке впредь не заводить на ночь глядя разговоры про покойников и всякую нечисть. Однако крестьянам он такой клятвы не давал и потому с нетерпением ждал вечера, чтоб вновь отправиться в деревню.
Днем он написал три письма товарищам в город, сделал несколько пастельных набросков с усадьбой и старой липой, побродил по мокрой хвое в лесочке и даже зачем-то набрал в карман молодых шишек, которые всю дорогу до дома с особым удовольствием нюхал.
Вечером овчар Тихон на сеновале рассказывал Полянскому, что нынешняя неделя русальная и вся нечисть свистопляску устраивает. В лесок, или того хуже не болото одному лучше не соваться, да и втроем не стоит. В позапрошлом году утащили девки-утопленницы двух крестьянок.
Как утащили? с неподдельным интересом спросил писатель, Куда?
-Знамо дело куда! На тот свет, к нечистому. Пошли Аграфена с Марьей в лесок за лебедой, да так и не вернулись. Нашли йихнии платки и кресты нательныя. Все и смекнули утащили баб русалки. Они, русалки баб на дух не терпят. Нашего брата мужика, бывает тоже топят, а бывает пощекочут и отпустют. А ежели баба им попадется то все, считай сразу покойница.
А ты сам то их видал? Полянский жевал соломину и смотрел на щербатый диск луны, висевший в светло-синем еще небе.
-Русалок-то? Видаал. Малой был, купались мы в реке с ребятишками, баловались, плескались. Я в заводь заплыл и чую за ногу меня под водой схватили и держут. Я визгом зашелся, брыкаюся, а снизу держут, не отпускают. И вдруг всплывает она. Сама вся бледная аж синяя, глаза черныя и глядит так страшно. А дальше не помню. Очухался в камышах на мелководье. Не утопила меня, пожалела видать, маленького то. Она ведь, русалка, тоже баба, хоть и утопленница. Но, стало быть, и человечье ей не чуждо, раз жалость имеется.
Писатель меж тем размышлял что именно этому загадочному существу, русалке, и стоит посвятить сказку. Мертвая красавица, таскающая мужские души самому Дияволу сюжет пикантный, хоть и не слишком оригинальный.
А овчар тем временем с русалок перешел на Лешего. Лесной хозяин, по заверению Тихона, выглядел седым старцем высокого роста со спутанными длинными волосами. Сам овчар Лешего не встречал, а вот отец его сказывал, как лесной черт трое суток водил его меж деревьев по сырому мху, когда тот сбился с тропы. Помогли батраки, случайно шедшие через лес на работы в деревню. Они сперва приняли отца Тихона за беглого каторжника уж больно жутко выглядел он оборванный и грязный. Однако сам крестьянин был щуплый и низкорослый, а потому для двух плечистых детин опасности от него не было. Поплелся он за ними кротко, те и прогонять не стали, а к вечеру вышли уже к деревне.
Сказывают, детей Леший у баб таскать любит, продолжал овчар, зазевается какая молодуха, а он раз и заместо дитятки полено ей в тряпки положит.
А есть ли в деревне ведьма? Полянский отбросил соломину и радостно уставился на Тихона. Мысль переговорить с колдуньей взбудоражила его воображение.
Ну таких, что б порчу и сглаз наводили, таких у нас нет. Таких у нас не жалуют. Если и появится такая холера ее мужики со свету сживут. Но есть Агриппина травница. Она же и повитуха. С животом кто зашелся или баба в горячке рожает все за ней посылают. Добрая старушка, толковая.
Травница Агриппина никак не подходила на роль мрачной подельницы Сатаны, раздумывал писатель, однако стоит наведаться и к ней. Луна уже светила с по-летнему бархатного неба, где-то вдалеке заходились лаем собаки, в густой траве вовсю стрекотали сверчки. Полянский слез с сенного стога, отряхнул со штанов солому, поблагодарил овчара за рассказ и отправился в усадьбу.
На следующий день Николай решил прогуляться пешком по лесу, а вечером подробно описать в своей тетради красоты дикой природы, весьма важные для создания будущей сказки. Лешего он не боялся, как и прочей нечисти. Стоит отметить, что Николай Полянский, был материалистом и в чертей не очень-то веровал. Воинственным атеистом писатель не являлся, однако ж церковные службы посещал лишь по просьбе и за компанию с престарелыми родственницами.
Сперва, на редколесье было тепло и сухо. Полуденные лучи пробивались сквозь негустые кроны молодых еще сосен, пахло нагретой солнцем опавшей хвоей. Чем глубже продвигался Полянский в чащу, тем прохладнее становился воздух, а под ногами вместо сухих иголок ковром стелился влажный зеленый мох. Всюду встречались большелистые папоротники, на стволах давно поваленных буреломом деревьев кучковались рыжие грибы. Трещали старые ели, стучали дятлы, отсчитывала чей-то срок кукушка. Полянский по-детски восхищался этой насыщенной, таинственной лесной жизнью. Было здесь что-то древнее и сказочное, и становились понятны истоки всех этих сказаний, преданий и верований, и было ясно почему прежние люди обожествляли природу.
Сам того не заметив, писатель почти дошел до соседней деревни. Внезапно между деревьев он заметил хрупкую фигурку в белом платье и маленькой шляпке. Красивая темноволосая барышня, заметив Полянского отчего-то рассмеялась и кокетливо спряталась за деревом. Должно быть одна из дочерей Мещанского из соседского имения, решил писатель. Он хотел подойти ближе и поздороваться, однако девушка отбежала и игриво смеясь снова спряталась за сосновый ствол.
На вид ей было лет шестнадцать. Роста среднего, лицо ясное, чистое и открытое. Однако странна была эта не достойная барышни жеманная игра с незнакомцем. Немного смущенный Полянский остановился, забрался на высокую мшистую кочку и стал смотреть на девушку. Она привалилась к молодой березе и, загадочно глядя темными глазами из-под шляпки, спросила:
А чего это вы здесь бродите?
Гулял. ответил Полянский, наслаждался лесными птичьими трелями. А вы, должно быть дочь Ивана Ильича Мещанского?
Должно быть. улыбнулась девушка. Я Ася. Анастасия Ивановна.
А я Николай Полянский, племянник Евдокии Тихоновны.
Не смотря на близкое соседство усадеб писатель крайне мало знал о Мещанских. Да и у тетушки он гостил не так чтобы часто. Вспомнил он рассказ Евдокии о самоубийстве Ивана Ильича, и с удивлением подумал как беспечна и весела эта девушка, несмотря на столь трагичную гибель отца. Ася тем временем подошла к нему поближе, и склонив хорошенькую головку на бок, попросила:
А погуляйте вместе со мной. Мне страсть как скучно здесь одной. Вы, кстати, видели пруд? Здесь рядом такой чудный живописный пруд.
Полянский был совершенно не против составить компанию такой очаровательной особе, и они неспешно отправились искать пруд.
Почему я раньше никогда вас здесь не видела? спросила Ася.
Я, признаться честно, довольно редко гощу у тетушки в имении. Но в этом году намерен пробыть здесь до конца лета.
Как замечательно! Ася восторженно сложила на груди руки.