Долго молчит Зарман, перебирая в дырявой памяти имена и лица. Вскоре он вспоминает свою праправнучку, обладающую сильным характером и железной волей. Она родилась инвалидом и её ноги никогда не ходили, она уже давно перестала мечтать о чуде и надеяться на Зармана, своего мудрого предка, который не смог ничем ей помочь.
Да, господин. Я знаю тех, кто продал бы свою душу, чтобы стать симбиотом, но их век очень короток, и после смерти они возвращаются на Бут, став каменными идолами. Но я знаю одну женщину, которая сможет удержать в узде силу тики, она найдет способ контролировать свои эмоции и без труда поднимется в Средние миры, если ты подаришь ей волшебные крылья.
Твоя праправнучка получит тики. Но ты окажешь мне услугу, старик, ведь я не так щедр на самом деле, как обо мне говорят.
Я понимаю, великий господин Птах. Но что может старик, прикованный к смертному ложу?
Просто не умирай ещё некоторое время. В подвале хижины хранится древняя рукопись Рива, за ней придут двое странников
Но у меня нет подвала, господин!
Разве? улыбается гость, и от его улыбки всё вокруг начинает звенеть, стрекотать и шуршать, так что насекомые, не в силах вынести ультразвук, разлетаются в стороны, а мох, которым поросло тело Зармана, рассыпается в прах. Поверь мне, мудрый Зарман, обманувший Некроникуса, у тебя есть подвал.
Конечно, господин. Думаю, он был всегда, просто я забыл о нём.
Хорошо. И поешь, на твои кости противно смотреть!
Когда посетитель уходит, на столе появляется поднос, полный фруктов из далёких миров, о которых Зарман не смел и мечтать. Потомки Зармана просыпаются и с удивлением смотрят на поднос. Берут с него фрукты и протягивают старику, потому что так положено на Буте: сначала ест самый старший, потом остальные. Он жуёт, с трудом размыкая челюсти, сладкий сок течёт по старому подбородку. Сколько он ни ест, фрукты не заканчиваются. Вместо тех, что он съел, появляются новые, и они ещё слаще тех, что были. Остановиться невозможно
Глава 6
Миры Дальней волны творения, планета Саркасс
Гилберт Мэган возвращается к берегам моря Мутантов и видит цветущее дерево среди обжигающих песков. Это гибрид смоковницы и голубой агавы, самое странное дерево, какое только можно вообразить. Сама пустыня с удивлением взирает на своё порождение, которого по определению не может быть в раскалённом сухом воздухе и бесплодном песке.
Продавец путей сидит в тени дерева, опираясь спиной на толстый ствол, в который превратилась его палка-посох. В руках у него глиняный сосуд, подобный которому Гилберт Мэган видел на Конте в музее. В этот сосуд с пляшущими чёртиками Джари Дагата собирает сок дерева, надрезав кору. Сок густого белого цвета, он пахнет сладостью весны, цветочной фантазией, состоящей из несмелых поцелуев и лёгких прикосновений. Кажется, сок этот мог бы исполнять любые желания. От одного его запаха кружится голова.
Выпей, Гилберт Мэган, предлагает бродяга, плеснув немного сока в пиалу, которую достаёт из сумы, дерево сказало, что твой ум нужно успокоить. Сок унесёт прочь все волнения.
Может, ты предложишь мне ещё и остролист? Гилберт Мэган с некоторым сомнением принимает пиалу и тщательно рассматривает её на предмет грязи, но пиала чиста, и тогда он делает глоток горьковатого сока, который на жаре кажется невероятно прохладным. Ты знал.
Ему хочется лечь на песок и закрыть глаза, слиться с песком, согревать могучие корни дерева, каплей влаги ползти по стволу, раствориться в жилках листа и выпить тёплые лучи звезды. В тело проникает неоправданная нега, и Гилберт Мэган с полным равнодушием понимает, что сок дерева наркотик, а бродяга опоил его. Ум говорит молодому романтику, что пора волноваться, пора бить тревогу и вернуться в посёлок, потому что скоро он станет совсем безвольным, но Гилберт только лениво улыбается. Ему хорошо лежать в тени раскидистого дерева с ароматом весны.
Я многое знаю, мой юный друг, но о чём именно ты говоришь? Джари тоже пьёт сок агавы, но он собран и внимателен, как никогда.
Знал, что мои друзья не придут. Знал, что никто из них не захочет лететь на поиски антиривайра. Они вообще не верят в легенды и считают, что богов придумал Аста Деус.
Да, воистину эон мрака так логичен, что скоро захлебнётся в своём прагматизме. Твоих друзей было легко предугадать. Но ты, Гилберт Мэган, особенный. Ты единственный, кто на Саркассе верит в легенды. И ты единственный в десяти секторах контийской империи, кто осмеливается проверить легенды. Я бывал в разных мирах: заражённых логикой, как Конт; погрязших в разврате, как Гвал; отравленных духом Мардука, как Кибертроникус. Я нашёл там много верующих и фанатиков, но никому из них я не предлагал искать антиривайра.
Я не единственный, сонно отмахивается сын Мэгана, ведь ты тоже веришь в легенды.
Мне проще, у меня есть доказательство. Я готов продемонстрировать его, но мне нужен транспорт. Ты достал звездолёт?
Глаза Джари Дагаты сощурены, и в них нет ничего снисходительного или доброжелательного, хотя, кажется, совсем недавно там вспыхнула искра великодушия, когда он хвалил Гилберта Мэгана. Но сейчас он нетерпелив, и от такой нетерпеливости скручиваются листья на дереве, а звезда Саркасса прячется за чёрной тучей.
Нет. Отец и слышать не хочет о том, чтобы одолжить мне Аскелон. Он сказал, что сопливый мальчишка вроде меня, не закончивший лётную академию, не может управлять столь сложным боевым звездолётом, как Аскелон.
Ты глупец, Гилберт Мэган. Кто же просит звездолёт у своего приёмного отца? Нужно было украсть его!
А как ты поступаешь, Джари Дагата, когда тебе нужна какая-то вещь?
Я засыпаю и во сне нахожу то, что нужно. А когда просыпаюсь, вещи уже находятся рядом со мной.
Гилберт Мэган видит парящие вокруг головы бродяги предметы: старая серебряная ложка, пластиковый стакан, амулет из чистого нефрита, старинный контийский лучемёт. Потом он видит жужжащий чёрный шар, тяжёлый и подвижный, и, присмотревшись, с отвращением замечает, что это рой ядовитых ос, которых полно в горах. Он не боится, потому что уверен, что сок агавы уже подействовал, и всё это не более чем галлюцинации, порождённые отравой дерева и полуденным зноем. Но Продавец путей смеётся:
Мне вчера снились насекомые. Укради звёздный корабль!
Но я правда не умею им управлять, Джари.
Я умею. Не слишком-то это сложно!
Но если Аскелон поднимется в атмосферу без разрешения отца, все орудия Стального Форта откроют огонь на поражение, и мы упадём обратно, в пустыню Саркасса, которая станет нашей могилой. Воины Конта очень подозрительны, они верят в то, что вокруг Стального Форта снуют шпионы симбиотов.
Я всегда считал, что контийцы слабоумные.
А на чём ты прилетел на Саркасс, бродяга? Ведь ещё четверть цикла назад тебя здесь не было?
Джари хитро улыбается и снова наливает Гилберту Мэгану сок дерева. Он смотрит в зеленоватое небо Саркасса и пожимает плечами:
Я прилетел на крыльях обсидиановой бабочки, но тебя она не сможет унести, ты слишком тяжёлый. Давай, спи, и пусть тебе приснится платиновый звездолёт, похожий на Мистериус. Скоро здесь будет твой приёмный отец, Мэган-старший, я слышу, как гремит ржавыми гусеницами его страшная машина. Думаю, он захочет проехаться по моему телу.
Может быть, он будет прав бормочет Гилберт Мэган и закрывает глаза, готовый увидеть во сне великого Митру, язата света.
Глава 7
Дальние миры, Саркасс, Стальной Форт
Гилберт Мэган засыпает в пустыне, и ему снится Стальной Форт, утопающий в закате. Рядом с городом вязнет в песке одинокий ангар для звездолётов. Небо Саркасса расчерчено жёлтыми стрелами и полыхает огнём. Идёт сражение с симбиотами Птаха, которые атакуют базу контийской империи. Раньше симбиоты никогда не нападали на Саркасс. Война была где-то далеко. Рядом с солнцем Саркасса есть ещё одна звезда, подверженная сильной аберрации, возле неё и идёт бой.