По-мужски, уточняет он с ироничной улыбкой.
Щеки против воли краснеют.
Да, не веду.
Но сегодня сейчас будто какой-то черт дергает меня за ниточки. Внутри меня все бурлит, и причина этому не тридцатиградусная жара.
Ладно, будущий адвокат, говорит все с той же иронией. Пошли купаться.
Я лучше останусь, киваю на стол с неразобранными продуктами. Иначе мы так до ночи не поедим.
Как хочешь, поцеловав мою щеку, он тихо добавляет рядом с ухом. Мне больше нравится, когда ты ведешь себя очень по-женски.
Положив свой телефон рядом с моим на стол, направляется на берег. Там сейчас все смешалось от брызг, криков и тел, перемешанных в воде.
Глава 3
Полина
Захар сто тысяч раз намекал мне на то, что мои профессиональные амбиции не стоят затрат энергии.
Что работать мне вообще не обязательно.
Я знаю, что рассчитывать на яркую карьеру в области юриспруденции мне не стоит, но это не значит, что я не буду пытаться построить хоть какую-нибудь. Никогда не считала, что будет легко, но это не значит, что я не буду пытаться найти свое место в жизни. Мне кажется, что без него я просто растворюсь в пространстве, ведь мой отец моя семья не всегда будет рядом.
Черт шиплю, поранив палец о вакуумную упаковку мясной нарезки.
Бросив ее на стол, подношу ранку к губам, понимая, мне тоже нужно в воду. Солнце припекает кожу так, что на ней останутся ожоги. Но не могу сдвинуться с места. Я будто вросла в песок у себя под ногами.
Внутри меня землетрясение, которое накатывает волнами. От этих толчков на шее испарина, а в голове бардак.
Он что, был в армии?
Все это время? Весь год?
Мне все равно. Это ничего не меняет.
Я люблю Захара. Да, люблю! Пусть он смотрит на некоторые вещи потребительски, только через призму собственных интересов, и иногда меня это злит, но это не делает его плохим человеком. Просто он не привык тратить время на обдумывание вещей, которые не касаются его лично, он точно знает, что главное в жизни это близкие люди. У него отличная семья, и да он хочет, чтобы я стала ее частью
Это терзает меня особенно сильно именно сейчас, когда из ниоткуда возник тот самый человек, рядом с которым я чувствовала себя так, будто дома. Чувствовала, как никогда в жизни!
К черту. К черту его!
Можно мне воды слышу тонкий голос рядом и поворачиваю голову.
Варя Матвеева смотрит на меня из-под своих пушистых черных ресниц глазами того же насыщенного карего оттенка, что и у ее старшего брата. Ее черные волосы собраны в мокрую косичку, ярко-зеленый купальник очень ей идет.
Сейчас хватаю из сумки-холодильника бутылку, чувствуя, как под кожу иголками забираются воспоминания.
Я тебя помню, говорит она тихо. Ты Полина.
В груди укол.
Плещу воду в стакан, улыбаясь, и отвечаю:
Я тебя тоже помню. Ты Варя.
Она улыбается, демонстрируя ямочки на щеках и отсутствие переднего центрального зуба.
Хочешь есть? спрашиваю, пока она пьет.
Угу кивает, захлебываясь.
Начинаю копаться, вскрывая нарезку и хлеб. Быстро сооружаю для Вари сэндвич, но роняю его на тарелку, когда слышу раздраженный голос за спиной:
Мне тебя что, к себе веревкой привязать?
Антон бежит к нам, стряхивая с кистей своих рук воду.
Я только попить отошла лепечет ему Варя.
Он возвышается над ней всем своим ростом. Над ней и надо мной тоже. Мокрые шорты прилипли к его ногам, край одной штанины уполз вверх, оголяя каменные мышцы бедра, которые напрягаются от движения.
Я сказал никуда от меня не отходить. Никуда, Варя. Больше не возьму тебя с собой, сверлит он глазами ее маленький лоб.
Я больше не буду!
Я тебе не верю.
Анто-о-он хнычет она.
Капли воды стекают по его лицу.
Эта прическа делает его черты такими резкими и непривычными, что в животе у меня шевелится новый табун проклятых мурашек. А может дело не в прическе, а в том, что он стал немного другим. Более жестким, даже его голос звучит жестче.
А может, у меня просто проклятые галлюцинации.
Единственное, что я могу сказать с уверенностью на внутренней стороне его правого бицепса появилась татуировка, которой раньше там не было, но я предпочитаю ее не рассматривать, упрямо отводя глаза от его тела. Тем более что он отрывает взгляд от лица своей сестры и смотрит на меня.
Мне приходится поднять подбородок, чтобы ответить на его взгляд, от которого теперь, в эту секунду, я ни за что не убегу, но глаза все равно предательски скатываются на прямую линию его губ с характерными фамильными особенностями. Его нижняя губа чуть выдается вперед, и это та фамильная особенность, которая его сестре не досталась, зато она есть у его матери
Мои собственные губы не двигаются, потому что секунду назад я успела поклясться себе в том, что ни за что не начну разговор первая.
Привет, произносит он наконец-то.
Не жестко, а хрипловатонизко. Так, что на моем затылке шевелятся волоски, а по ногам бегут мурашки.
Привет, отвернувшись, я беру с тарелки злосчастный сэндвич и вручаю его Варе.
Спасибо забирает его она.
Хочешь? вежливо интересуюсь у Матвеева, кивнув на раскрытые упаковки.
Нет, спасибо.
Я все равно принимаюсь делать новый сэндвич. Чтобы занять руки. Чтобы не реагировать на близость полуголого мужского тела, исключительность которого как в граните отпечаталась на моей подкорке.
Как он двигается, как касается, как выглядит без одежды и как он улыбается
Его молчаливое присутствие в метре от меня нервирует.
Какими судьбами? спрашиваю, посмотрев на него.
Он все еще смотрит. В упор смотрит на меня.
Выходные, как и у всех, говорит, окидывая взглядом пляж за моей спиной.
Мне вдруг становится этого достаточно. Вдруг понимаю, что его присутствие в метре от меня не просто нервирует, а выворачивает из кожи. С меня этого достаточно.
Понятно. Тогда отдыхай, оставляю в покое ни в чем не повинные продукты. Не буду мешать.
Ты не мешаешь, те самые хрипловатонизкие нотки опять щекочут мои нервные окончания.
На моем языке болтается вопрос. О том, где он был весь этот год. Но разве это важно?! Из армии тоже можно позвонить!
Была рада увидеть, вру и направляюсь к воде, собираясь проторчать там так долго, как только смогу.
Глава 4
Полина
Ты его знаешь? вопрос Даши заставляет меня отодвинуть полу своей шляпы, чтобы взглянуть на нее.
Сидя на соседнем лежаке, она пристроила на коленях подбородок, а ее глаза, которые она от меня прячет, смотрят туда же, куда и мои: на пирс, где уже минимум полчаса происходит настоящая вакханалия под руководством Стаса Дубцова. Парни сигают в воду, делая сумасшедшие сальто в воздухе, и сталкивают друг друга в озеро. Друг друга или всех, кто попадается под руку. Короткий крик Карины, девушки Дениса Фролова, в очередной раз эхом разлетается по берегу. Ее погружение сопровождается столбом брызг. Ее парень ныряет следом, сразу после того, как отправил в озеро Карину, а через секунду она появляется из воды, сидя на его плечах и хохоча.
Кого? спрашиваю, пряча за шляпой лицо и глаза.
У меня будто выросло шестое чувство, ведь я вдруг ни секунды не сомневаюсь в том, кто такой этот «он», о котором она спрашивает.
Того в красных шортах. Антона поясняет Даша.
В груди шевелится отвратительное, уродливое чувство. Притупленная злость на Дашу за то, что из всех из всех парней в радиусе километра она выбрала именно этого. И за то, что она имеет на это полное право, а я я ничего такого не имею. Я злюсь на себя. Злюсь. За то, что чувствую все это именно так. Вместо того чтобы вовсе ничего не чувствовать, я чувствую обиду на весь мир за то, что Даша имеет полное право интересоваться Антоном Матвеевым, а у меня такого права нет.
У меня нет на него никаких прав. И никогда не было.
Мои глаза находят те самые шорты. Впиваются в них злым взглядом.
Их хозяин ныряет в воду, войдя в нее так, будто полжизни провел в бассейне, а вынырнув, ждет, пока с писком «бомбочкой» рядом с ним в воду плюхнется маленькая Варя. Вид широкой улыбки на лице ее брата и его смех пробираются мне под кожу мурашками, заставляя затвердеть соски будто от холода.