Изо всей моей диссертации, являющейся результатом моего труда в течение десяти лет (19441954 годы), по воле рецензентов Гурвича и Гоголева, мне самому досталась лишь одна глава о земледелии. Но и это сделано для того, чтобы придать заключению филиала о моей диссертации «объективный» характер, внушать читателям мысль, что рецензенты «ценят» положительное в моём исследовании. Нечего сказать, поступили умно.
Я изложил результаты беглого просмотра мною заключения филиала о моей диссертации. Мне надо дать официальный развёрнутый письменный ответ на это заключение. Но когда дадут мне на руки заключение или его копию неизвестно.
В докладе товарища Суркова на съезде писателей высказана прекрасная мысль о том, что советские люди должны всегда твёрдо помнить, что, имея дело с ошибшимся человеком, они борются не с ним, а с его ошибками, что, оказывая ему помощь, они должны бороться за него как советского человека. Гоголев и Гурвич борются не с моими ошибками, допущенными десять с лишним лет назад и уже исправленными, а со мною, стремясь погубить меня как научного работника. Для этого они используют своё служебное положение и авторитет такого научного учреждения, как филиал АН СССР.
Несмотря ни на что, я всё же воспитанник Института истории АН. И ни на минуту не сомневаюсь в том, что оказание мне самой активной помощи дирекция Института считает своим моральным долгом и государственной обязанностью. При таком тяжёлом положении, в котором оказался я, Институт истории АН СССР должен оказать мне, как своему воспитаннику, самую решительную помощь, тем самым бороться за меня как советского научного работника, защитить меня от преследований Гоголева и его товарищей.
Просился на приём к В. И. Шункову и А.Л. Сидорову. Когда поговорю с ними, напишу Вам.
Летом я возражал против отправления дирекцией моей работы, по письменной просьбе Гоголева, в Якутский филиал на заключение. Но мне тогда сказали, что легче и лучше будет разоблачить нечестный, субъективный подход к диссертации до её защиты, чем после. Теперь я доволен: Гоголев и Гурвич выслали в распоряжение Института истории АН вполне достаточный материал для разоблачения их собственных, пользуясь крепким выражением, действительно антимарксистских взглядах на историю Якутии и недопустимых приёмов рецензирования ими моей работы.
С приветом и наилучшими Вам пожеланиями Г. Башарин
Д11514, доб[авочный] 76.АРАН. Ф. 697. Оп. 3. Д. 183. Л. 4144об.18
Г.П. Башарин А.М. Панкратовой
20 декабря 1954 г.
Дорогая Анна Михайловна!
Сегодня я был у В. И. Шункова. Он прочёл только около 50 страниц моей работы и говорил, что чтение продолжит через 1015 дней, т.к. очень занят. Виктор Иванович огорчал меня советом обратиться к директору Института истории с просьбой найти другого оппонента, имеющего возможность. Но я сказал, что этого не сделаю. В[иктор] И[ванович] разрешил мне позвонить 15 января.
Сегодня же я был у Аркадия Лавровича и рассказал ему о заключении филиала. А[ркадий] Л[аврович] сказал, что на Ташкентской дискуссии он сам боролся против такой же концепции Шахматова, какой является позиция моих якутских рецензентов, что я буду защищать диссертацию. На мою просьбу разрешить мне [получить] заключение филиала А[ркадий] Л[аврович] ответил, что его размножат и дадут мне один экземпляр, но когда неизвестно: машинистки перегружены.
С приветом Г. БашаринАРАН. Ф. 697. Оп. 3. Д. 183. Л. 45.19
Г.П. Башарин А.М. Панкратовой
21 декабря 1954 г.
Анна Михайловна.
Сегодня позвонил в КПК товарищу Харитонову, который занимается моим делом. Он сказал, что сегодня утром переговорил по телефону с товарищем Борисовым. Последний сказал, что теперь имеют заключение филиала Академии наук о моей диссертации и поступают к рассмотрению моего дела, что я должен присутствовать на бюро. Борисов сказал, что хотят иметь отзывы московских учёных.
Прямо не знаю, что мне делать: хожу на лечение в первую бальнеологическую больницу, в глазную клинику, не имею средств. Страшит меня новая травля, которая так тщательно подготовлена. Не хочу послать имеющиеся отзывы о моей диссертации, т.к. эти документы будут нужны для рассмотрения дела в КПК. С другой стороны, эти отзывы могли бы сдержать кое-кого от новых нападок на меня. Нет средств для новой поездки.
Взвесив все обстоятельства, я решил не торопиться, подождать Ваше выздоровление, возвращение на работу. Кроме того, надо получить отзывы официальных оппонентов, которых никто не торопит и которые, судя по всему, выжидают исход моего дела о партийности. Мне не дают даже заключения филиала на несколько дней. Пока у меня есть время, я хотел бы составить письменный ответ на заключение, имея его под руками, но не имею для этого возможности. Гоголев телеграфировал в дирекцию Института, что выслали новый «выверенный» экземпляр заключения о моей диссертации.
Можно ли предполагать создание комиссии ЦК в св[язи] с письмом Саввина? В январе я думаю просить ЦК командировать хоть одного человека по моему вопросу. Боюсь поехать один, так как убеждён в том, что мою судьбу уже определили в статье редакции и в заключении филиала.
Как мне быть, Анна Михайловна?
Г. БашаринАРАН. Ф. 697. Оп. 3. Д. 183. Л. 4646об.20
Г.П. Башарин А.М. Панкратовой
22 января 1955 г.
Дорогая Анна Михайловна!
Представляю на Ваше рассмотрение рукопись «Относительно отзыва И.С. Гурвича и З.В. Гоголева о моей диссертации».
Ввиду принципиальных разногласий между мною и рецензентами буквально по всем основным и второстепенным вопросам истории аграрных отношений в дореволюционной Якутии, а также многочисленных необоснованных обвинений И.С. Гурвичем и З.В. Гоголевым меня как исследователя, подкреплённых постановлением заседания Учёного совета Якутского филиала АН СССР, я вынужден сделать посильный детальный разбор их отзыва о моей диссертации, показать существо наших разногласий. Надеюсь, что это сделает понятным для читателей объём данной моей рукописи, который оказался, к сожалению, очень большим.
Якутский филиал АН вместе с отзывом выслал фотокопии документов, которые якобы фальсифицированы мною. В Институт истории АН СССР поступили из Якутского гос[ударственного] архива запрошенные дирекцией Института подлинные копии семи земельных ведомостей, которые были составлены при соболино-лисьей системе и при системе классной и которые, по мнению И.С. Гурвича и З. В. Гоголева, также якобы фальсифицированы мною. Хочу того, чтобы дирекция Института истории ознакомила со всеми этими копиями документов тех специалистов, кто участвует в обсуждении моей диссертации.
Рукопись «Относительно отзыва И.С. Гурвича и З.В. Гоголева о моей диссертации» разослана трём моим официальным оппонентам и представлена А.Л. Сидорову.
Г. БашаринТ[елефон] Д. 11514, доб[авочный] 76.АРАН. Ф. 697. Оп. 3. Д. 183. Л. 47.21
Г.П. Башарин А.М. Панкратовой
25 февраля 1955 г.
Дорогая Анна Михайловна!
В Институте истории М.К. Рожкова, по поручению дирекции, проверила высланные из Якутского филиала документы и фотокопии, сличая их с текстом моей диссертации. В результате она установила лишь техническую неточность в оформлении двух документов в приложении к моей диссертации, не нашла никаких искажений содержания архивных и иных данных в тексте моей работы.
М[ария] К[онстантиновна] посоветовала мне переоформить упомянутые два документа. Я с благодарностью принял этот совет и уже уточнил приложения к диссертации. Сделанное исправление показал Марии Константиновне, которая одобрила его. Теперь из обвинений меня в «фальсификации» документов ничего не осталось, а против моей концепции никто из многочисленных рецензентов до сих пор не возражал, за исключением Гурвича и Гоголева. Но «концепция» этих критиков сама является глубоко ошибочной.